Любовь не для заучек (СИ) - Дина Ареева Страница 3

Это делается для того, чтобы любой руководитель в конце рабочего дня отличался от своих помятых и потрепанных сотрудников и сиял как начищенная копеечка. Дорогие рубашки не мнутся, только их при стирке нельзя выкручивать. Они должны высохнуть сами, на плечиках.

Мама мне то же самое сказала, чтобы я не выкручивала, но так глубоко она не копала.

Достаю из пакета рубашку. Ткань наощупь гладкая и нежная, при этом держит форму. Значит не врет гугл про особо скрученную нить.

Подношу ближе, чтобы рассмотреть. Рецепторы улавливают мужской приятный аромат — дразнящий, будоражащий. В груди разливается незнакомое тепло, растекается дальше по телу, в кончиках пальцев начинает покалывать.

Неожиданно для себя практически зарываюсь в рубашку носом — так мне нравится этот запах! Он явно очень дорогой, потому что разительно отличается от мужских парфюмов, которые я знаю. Мурашки медленно расползаются от затылка по позвоночнику вниз, рождая ощущения, которые мне совсем незнакомы…

Спохватившись, отшатываюсь и оглядываюсь по сторонам. Я одна дома, а почему-то такое чувство, что все это время Каренин стоял рядом и смотрел, как я обнюхиваю его рубашку.

Становится стыдно за собственную несдержанность. Демьян Каренин — зарвавшийся наглый мажор, и если бы он узнал, как меня только что вело, я бы сгорела от стыда.

Но ведь дело совсем не в нем, а в аромате. Сам Каренин вызывает во мне единственное желание — никогда больше с ним не пересекаться.

Мое желание вполне исполнима. Для этого достаточно отстирать пятно, высушить рубашку — естественным образом, конечно же! — отдать Насте и забыть об этой истории навсегда.

Я уже говорила, что с блузкой давно попрощалась?

С опаской погружаю рубашку в воду с разведенным кислородным отбеливателем. Так волнуюсь, будто от этой стирки зависит моя жизнь.

От соприкосновения с тканью смесь начинает шипеть, и от страха кажется, что рубашка расползается у меня на глазах. Выхватываю из-под хлопьев белой пены — ничего, целая.

Так и бегаю каждые пятнадцать минут проверять, не разъело ли отбеливателем дорогое плетение.

Не разъело. Еще и пятно полностью вывело.

На всякий случай стираю рубашку в мыльной воде, затем полощу в трех ваннах воды. И наконец вешаю над ванной на плечиках, чтобы вода свободно стекала вниз.

Настроение поднимается, и я включаю на ноутбуке сериал, который Настя советовала посмотреть. Нудные моменты проматываю, и в целом сериал мне заходит.

Перед сном перевешиваю рубашку на сушилку на лоджии. С плечиков не снимаю, пусть так сохнет.

Утром первым делом бегу проверять рубашку — от пятна не осталось и следа. Плетение для избранных не пострадало. Подношу к лицу — аромат остался, но еле-еле уловимый. И мне даже жаль, что он улетучился. Теперь рубашка пахнет как чистая постиранная ткань.

Но от этого запаха пальцы на ногах не поджимаются…

Складываю рубашку в пакет и прячу подальше в шкаф. Завожусь с уборкой и включаю музыку на всю громкость. Люблю так, когда мама дома, приходится надевать наушники. А сейчас полная свобода.

Музыка гремит, заглушая все звуки, поэтому когда в двери проворачивается замок, я его не слышу. Только когда мама входит в дом, придерживая забинтованную руку, возвращаюсь в реальность.

Отключаю колонку, бросаю пылесос, подбегаю и помогаю маме присесть. Она тяжело опускается на пуф в прихожей.

— Мама? — со страхом смотрю на загипсованную руку. — Что с тобой случилось?

— Я упала, Линочка, — отвечает она, глядя виноватым взглядом, — представляешь? Такая неуклюжая… Полезла шторы снимать, стремянка зашаталась, и я вниз…

— Ты что, мамочка, — обнимаю ее, — что же ты такая неосторожная? Больше некого было попросить снять шторы?

— А кого простить, доченька? — устало качает головой мама. — Это моя работа. Анна Александровна сама испугалась, выделила машину с водителем и в город отправила, в больницу. Все расходы оплатила. Хорошо хоть не перелом, а вывих. Но гипс все равно наложили.

— Это потому что у тебя производственная травма. Ты получила ее на рабочем месте и в рабочее время, — говорю я. — Мы по трудовому праву учили. У нас по Конституции жизнь и здоровье гражданина признаются наивысшей социальной ценностью. Твоя Анна как работодатель обязана в связи с потерей трудоспособности обеспечить тебе страховые выплаты до полного восстановления. Думаешь, она этого не знает? Вот и перестраховалась.

— Тут другая проблема, Ангелинка, — мама устремляет на меня просящий взгляд, — моя напарница в отпуск ушла. Меня даже подменить некем. Рука недели две точно восстанавливаться будет. Гриша… Григорий Константинович ей звонил, она с семьей в Турции. Он сказал, будут мне замену искать. Я теперь точно место потеряю.

— Как это потеряешь? Они не могут тебя уволить, мама! — сажусь перед ней на корточки и беру за руку.

— Доченька, они богатые люди, — мама обессиленно приваливается к стене и закрывает глаза. — Они могут все, что им вздумается. Если новая горничная больше понравится, меня и на порог больше не пустят.

— Значит найдем тебе что-то другое, — встаю с корточек и наклоняюсь, чтобы помочь маме встать. — Пойдем, тебе надо лечь. А я сделаю тебе чай. Ты голодная? Хочешь сварю бульон?

— Лина, — мама задерживает мою руку в своей, — Ангелинка… А что если ты вместо меня поработаешь?

— Ты что, мам, я же там ничего не знаю!

— Так я тебя научу. Все расскажу. Там ничего сложного. Просто большой дом, но у них много всякой техники. Я попрошу Гришу, он тебя научит с ней обращаться. Пожалуйста, дочка, я не могу потерять эту работу! У тебя же все равно каникулы.

— Ну хорошо… Ты только спроси, вдруг они будут против?

— Да кто там будет против, Лина! Геннадия Сергеевича дома почти нет, сын их в городе живет, у родителей редко появляется. Анна Александровна одна, но она добрая, не переживай. Ты же и так собиралась на лето работу искать?

Собиралась. Я хотела подыскать работу на время летних каникул, даже начала смотреть по сайтам вакансии баристы и официанта.

Но мне хотелось работать в городе в коллективе ровесников, в идеале таких же студентов как я. А не в загородном доме под присмотром чопорной тетки. Но отказать маме я не имею права.

— Ладно, мам, — сдаюсь окончательно, — я попробую. Если для тебя это важно, я согласна. Ты главное ни о чем не переживай и поправляйся.

— Спасибо, доченька! — глаза мамы сияют. — Ты у меня настоящее золото!

* * *

Стою на перроне, оглядываясь по сторонам. Хвост электрички, на которой я доехала до поселка, убегает вдаль и скрывается за зеленым холмистым поворотом.

Эй, пожалуйста, верните меня в город!..

Дом Вишневских расположен