Смертельная клятва - М. Джеймс Страница 3

После этого он ободряюще похлопал меня по руке, и на его лице появилось сочувственное выражение. Помню, я подумала, что он похож на чьего-то отца: короткая борода и усы, небольшой пивной живот, дружелюбное выражение лица. Не моего отца, а возможно кого-то. Он выглядел так, будто заверял меня, что получение тройки по геометрии — это не конец света, а не предостерегал меня, чтобы я не ставила себе на спину мишень для людей, которые хотят меня убить.

Итак, я вступила в книжный клуб. Я выпила кофе с Мари. Присоединилась к ней и еще нескольким ее друзьям в походах за продуктами. Попросила ее отвезти меня в Sephora за средствами по уходу за кожей, что тоже привело ее в ужас, когда она увидела стоимость. Но ничто из этого не заставило меня почувствовать, что я принадлежу этому месту. Ничто из этого не заставило меня почувствовать, что больше нечего ждать, и есть на что надеяться. Моя жизнь рухнула и сгорела, а я сижу здесь, в пепле, пытаясь понять, кем мне теперь быть.

Возможно, мне следует обратиться к врачу. Купить что-нибудь от депрессии. Это же именно она, да?

Но так ли это? Или это просто естественная реакция на то, что все, что я когда-либо знала, перевернулось за одну ночь, и заставило меня пошатнуться? Сколько времени нужно человеку, чтобы оправиться от чего-то подобного?

В дверь стучат, и я снова подношу чашку кофе к губам. Я вздрагиваю, ставлю кружку с грохотом, а сердце начинает колотиться.

— Это всего лишь Мари, — говорю я себе, отодвигая стул. Но Мари не из тех, кто стучит. Мы знакомы чуть больше месяца, и в ее мире это достаточно времени, чтобы просто «отпустить себя», как она сказала бы. Я слышу это в ее голосе, в своей голове, когда думаю об этом.

Но кто-то стоит у моей двери. И этот болезненный адреналин начинает пробиваться через меня, напоминая мне о ночи, которую я так хочу забыть. С трудом сглотнув, я встаю, заставляя себя медленно идти к двери, когда с другой стороны раздается еще один стук, заставляя себя дышать нормально. Это просто сосед. Продавец ненужных товаров. Меня никто не нашел. Не так скоро. Агент Колдуэлл пообещал мне, что меня вообще будет сложно найти.

У меня здесь новая фамилия. Новая жизнь. Я в безопасности.

Я должна быть в безопасности.

Сделав глубокий, прерывистый вдох, я распахиваю дверь, накладывая на свое лицо ту домашнюю, дружелюбную улыбку, которой, как я знаю, ждут здесь соседи. Но это немного дает сбой, когда я вижу, кто стоит на моем пороге.

Это мужчина. В частности, мужчина в форме полицейского, с рыжевато-каштановыми волосами, которые блестят в солнечном свете того же цвета, что и листья снаружи, и зелеными глазами, устремленными прямо на меня. Он, я думаю, стоя там ошеломленно, возможно, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела в своей жизни.

И затем он произносит мое имя.

— Сабрина Миллер?

2

КАИН

Женщина, стоящая в дверном проеме, выбивает почву из-под моих ног. И совершенно не к месту. Я впервые вижу Сабрину Миллер, но ожидание того стоило, и мне достаточно пяти секунд, чтобы понять, что ей здесь не место.

Она стоит здесь с дискомфортом, как будто чувствует себя не дома и не в своей собственной шкуре или, что более вероятно, не в своей одежде. На ней джинсы, которые ей велики, простая темно-синяя рубашка с длинными рукавами, которую она постоянно дергает. Определенно не ее выбор, особенно когда все остальное в ней так идеально отполировано. У нее красивая фигура, за которую стоит умереть, такая фигурка, которая никогда не была отравлена замороженной коробкой макарон с сыром или бургером из придорожного кафе. Ее волосы выглядят дорого, что только выделяет ее лишенную пор и идеально гладкую кожу. Она выглядит дорого.

Она должна быть именно такой, учитывая, чего она мне стоила.

— Вы что-то хотели? — Голос у нее тоже какой-то неправильный, резкий, холодный и культурный, с намеком на чикагский акцент, родившийся и выросший в городе. Ничего похожего на растягивание слов Кентукки, которым я был захвачен с тех пор, как приехал сюда несколько недель назад. Я собирался приехать к ней раньше, но с управлением полицейского участка в маленьком городке возникло удивительное количество документов и ответственности. Особенно, когда бывший шериф был пожилым мужчиной, который едва мог пользоваться телефоном-раскладушкой, не говоря уже о компьютере.

Стоя в дверном проеме, с облупившейся краской и ржавой петлей, обрамляющей ее, с шатающейся походкой под моей ногой, она выглядит как мираж. Как будто она не может быть настоящей. Но она настоящая.

— Ну, мэм, разве это способ поприветствовать человека, который проделал весь этот путь, чтобы проверить вас? — Я улыбаюсь ей, засовывая руки в карманы и стараясь выглядеть расслабленным. — Каин Бреди. Я здесь шериф, если вы не знали. А поскольку вы новенькая в городе и живете здесь одна, я решил приехать и убедиться, что вам ничего не нужно. Я знаю человека, у которого вы снимаете это жилье, и он немного нечестный домовладелец. Не особо заботится об обслуживании и завышает арендную плату. Хотел убедиться, что у вас все в порядке.

К этому моменту любой другой здесь тоже расслабился бы. Одарил бы меня широкой улыбкой, пригласил на пиво или чашку кофе или предложил свежеиспеченное печенье. Но Сабрина по-прежнему смотрит на меня с подозрением, ее великолепные голубые глаза то расширяются, то сужаются.

— Шерифа зовут Уэйн Смит — говорит Сабрина более холодным голосом, чем раньше. — Я встречалась с ним на следующий день после того, как переехала сюда. На самом деле он часто появлялся у меня на пороге, сообщая мне, что если мне что-то понадобится, все, что мне нужно сделать, это позвонить. — Она поджимает губы, и ясное выражение ее лица говорит о том, что она не верит ничему, что я сейчас говорю.

Я не позволяю этому сбить меня с толку. Она холодная, уверенная и подозрительная, но я могу с этим справиться.

— Я знаю Уэйна, — уверяю ее я спокойным голосом. — Я заменил его, по уходу на пенсию несколько недель назад. Думаю, какие-то проблемы со здоровьем. Нормальная вещь для парня такого возраста. Власти решили привлечь кого-нибудь помоложе. Немного больше гибкости в моем шаге, чтобы преследовать плохих парней. —