Развод. Искушение Ангела и Беса (СИ) - Ларгуз Ольга Страница 3

Оскорбление было двойным и даже тройным: начал с «тыканья», затем обвинил ее в отсутствии стиля и практически приравнял к слугам. Причем последнее слово в его устах звучало максимально уничижительно. Слуги — те, кто кланяются при входе и скользят по дому безликой тенью. Они — не люди, призраки.

Напыщенный индюк! Нарцисс! Лина полыхнула гневом, но умело спрятала его проявление, погасила в зародыше.

— Меня вполне устраивает мой стиль, Иван Сергеевич, но если вы хотите попросить меня надеть наряд, который выберете, то это можно сделать.

Это был открытый вызов, дуэль характеров.

— Не забывайте, что я еще не дала согласия на участие в этой авантюре, которая — кстати! — нужна вам, а не мне.

— Не лукавь, Лина, тебе нужны деньги, я это точно знаю, — отбил подачу Бес. Мяч снова оказался на ее стороне.

Да, деньги были нужны. Сашка, ее сын, так хотел поехать на соревнования в соседнюю область, а для этого нужно было обновить хоккейную форму, оплатить проживание и трансфер. Спорт, пусть даже и любительский — дело не дешевое.

— Сорок четвертый размер одежды, обувь — тридцать седьмой. Скажите консультантам, что мне нужна одежда фисташкового цвета, можно хаки, — Лина села в кресло. Уж если вести словесную баталию, то лучше всего делать это в комфортных условиях, а не стоять перед Бесом как мишень для его слов-дротиков.

— Почему именно зеленый?

— Кто-то же должен погасить огонь, который разожжет ваша супруга. Я уверена, что она для столь важного визита выберет красный.

Хм… выпад был неожиданным, но попал в точно в цель. Наталья и впрямь обожала этот цвет. Когда Иван заходил в гардеробную жены, у него начинало рябить в глазах от бесконечных оттенков красного.

— Хорошо, Лина, я услышал твое пожелание по поводу одежды. Завтра в семь мы поедем в ресторан, не забудь.

— Какой ресторан? Скажите адрес. Завтра вечером у меня много дел, поэтому я подъеду сама…

Она не договорила. Взмахом руки Иван перервал собеседницу, полоснув недовольным взглядом.

— Я. Заберу. Тебя, — слово-удар. — Не обманывайся моей лояльностью, Лина, чтобы избежать ненужных ошибок. Я — твой босс, ты слышишь мои слова, киваешь и говоришь «да», иногда достаточно просто кивнуть.

— Хорошо.

«Я заберу тебя» — звучало так неоднозначно. Правда ведь? Или она себе надумала?

— На этом все. Можешь идти работать, — Бестужев открыл ноутбук и погрузился в чтение, словно в кабинете больше никого не было.

— Тоже мне, царь горы, — фыркнула про себя Плотникова, уверенно сохраняя покерфейс. — Индюк напыщенный…

— Ты слишком громко думаешь, Лина. Иногда это может быть опасно, — прилетело ей в спину, когда женщина уже взялась за ручку двери.

— Что поделать… Думать полезно, — отбрила психолог. — Интересно, какой вы на самом деле, Иван Сергеевич? — повернула ручку и вышла из кабинета.

Кристина проводила взглядом психолога и прислушалась к тишине в кабинете. Интересно, о чем они так долго говорили и почему Плотникова улыбалась?

4

— Мам, ты сегодня такая странная. У тебя все в порядке?

Сашка пристально наблюдал за тем, как мама застыла за столом с чашкой чая в руках. Она, не моргая, смотрела поверх его плеча, словно что-то пристально разглядывала на противоположной стене. Парень поерзал на табуретке, на всякий случай оглянулся. За тонким тюлем кроме стены, обоев, окна и двери на балкон ничего интересного не обнаружилось.

— Мама! — на всякий случай повысил голос Александр Плотников и с громким стуком отложил вилку. — Ма, да поговори со мной, наконец! Что случилось?!

Ему было восемь, когда отец ушел из семьи. С того момента прошло шесть лет, но парень помнил все: тихий разговор родителей на кухне, после которого Илья Плотников начал молча складывать вещи в большой чемодан. Жена и сын стояли в дверях спальни и наблюдали за сборами.

— Простите, — это все, что сказал мужчина, обернувшись. — Я просто не могу больше… Устал.

— Сань, пойдем прогуляемся, — не выдержала Ангелина, растрепала светлые волосы сына, стоявшего рядом, и перевела взгляд на мужа. — Надеюсь, тебе хватит часа, чтобы покинуть квартиру?

— Хватит.

Сашка помнил, как они шли по вечерней аллее, занесенной снегом. Тусклый свет фонарей с трудом пробивался сквозь пелену падающих белых хлопьев.

— Мам, папа уходит, потому что я плохо учусь и трачу много времени на спорт? Я его разочаровал? Он недавно сказал, что хоккей — игра для тупых. Для тех, у кого нет мозгов, но сильные ноги.

— Нет, Саш, папа уходит, потому что принял такие решение. Ни ты, ни я в этом не виноваты. Ты хорошо учишься, а хоккей — игра для тех, кто умеет работать в команде и думать не только о себе. Здесь нужно быстро принимать решение, моментально реагировать. У вас в команде глупые не задерживаются, верно?

— Точно! Наш тренер также говорил!

— Ну вот видишь, значит папа неправ. Он уйдет, но все равно останется твоим папой. Захочешь с ним общаться — общайся, звони, встречайся, а нет так нет.

— Не хочу, мам, пока не хочу.

— Хорошо, как скажешь, сынок. Ты имеешь право на любое решение.

Отец ушел, но иногда звонил, задавал глупые вопросы типа «ну как вы там?» и «что у тебя с учебой?». Мальчишка сначала отвечал, а потом отрезал.

— У меня все в порядке, мы с мамой не пропадем. Пока, — нажал на красную кнопку и завершил бессмысленный разговор. С тех пор абонент «отец» больше его не беспокоил, вместо этого регулярно перечислял положенные алименты.

Они остались вдвоем. Вернее, вдвоем и кот.

— У меня для тебя хорошие новости, Сань, — наконец отмерла Ангелина. — Пиши тренеру, что ты едешь на сборы.

— Ура! — сорвался с места пацан, от избытка эмоций крутанувшись волчком в центре кухни. — Класс! А почему ты задумалась? Если честно, то я слегка засс… испугался, — поправился Саня, заметив, как мама приподняла бровь, — испугался. У тебя взгляд был, как тогда…

Ангелина с трудом подавила тяжелый вздох. После ухода мужа ей пришлось изрядно потрудиться как психологу, чтобы взять под контроль тревожность сына, избавить его от чувства вины. Все получилось, но фантомная боль нет-нет, да поднимала голову.

— Мне на работе предложили сложный проект, вот я и задумалась. Извини, если тебя напугала.

— Ты справишься! Ты у меня самый лучший психолог, даже не сомневайся! — Сашка подошел к матери со спины и обнял, сцепил пальцы. — Ма, спасибо! Конечно, я не стану таким известным, как Овечкин или Харламов, но…

— Зато ты станешь собой, — подхватила Ангелина. В носу противно защипало, слезы размыли картинку. Она тихо шмыгнула носом и нарочито бодро продолжила. — Не знаю, по какой системе вас гоняет тренер, но ты растешь, как на дрожжах. Высоченный, как секвойя, а руки… а плечи… Ох, Санек, скоро от девчонок отбоя не будет!

— Да ладно, ма, ну чего ты… Какие девчонки? Мне учиться надо, да еще хоккей. Некогда мне всякой ерундой заниматься, — бухтел над ухом серьезный ежик по имени Александр Плотников.

— Иди, пиши своему тренеру и не забудь напомнить, чтобы он заказал новую форму.

— Хорошо. Бегу! Лечу!

Сашка исчез в коридоре, затем хлопнула дверь его комнаты.

Кот по имени Шеф наблюдал за происходящим, лежа на верхнем шкафу. Желтые глаза черного мейн-куна смотрели, не мигая, кисточки на ушах ходили ходуном.

— Ну что, Шеф, как ты думаешь, справлюсь я с ролью влюбленной женщины, которой запретили влюбляться? Да, вот такая задачка — оксюморон.

Кот встал, потянулся, лениво перебирая мощными лапами, выпуская когти, спрыгнул на пол и сел у ног хозяйки.

— Я так понимаю, что твой ответ «да», правильно?

— М-р-ф, — с достоинством графа отозвался Шеф и потерся крупной головой об опущенную руку Ангелины.

— Ма, я совсем забыл… Я кота не покормил, закрутился, — пришел каяться Сашка. — Он наверху спал, так я это…

— Корми давай. Твой любимчик уже спустился, решил сам о себе напомнить.

Ангелина любовалась славной парочкой. Они с Сашкой нашли Шефа в питомнике для бродячих кошек, над которым шефствовала хоккейная команда сына. Черный мейн-кун сидел в дальнем углу, сливаясь с тенью, желтые глаза сверкали яростью и болью.