Лилия Подгайская - Уроки Камасутры Страница 30

Как-то вечером, завезя ей купленные ещё днём продукты, Евгений Семёнович завёл с Машей разговор о её работе.

– И как это вы, Маша, женщина красивая и грамотная, позволяете себе прозябать в этой никчёмной конторе по обслуживанию домофонов? – напрямую спросил он.

– А что мне ещё делать, Евгений Семёнович? – вскинулась Маша. – Без работы я уже насиделась, в секретарши сходила. И куда ещё податься с одним только аттестатом зрелости в кармане?

– А почему дальше не учились? – не отставал настырный гость. – Вы же умница, это любому понятно.

– Я и училась, да не закончила, замуж вышла. – Маша опустила глаза, затуманенные воспоминаниями.

– Вы замужем были? – изумился Евгений Семёнович, искренне не понимающий, как это Маша при такой красоте да при таком характере осталась без мужа.

– А что тут удивительного? Была. Да недолго продержалась в замужней жизни, всего восемь месяцев.

– Почему? – Евгений Семёнович пошёл в наступление всерьёз. Уж если зашёл такой разговор, надо выяснить всё, до конца.

– Вы действительно хотите знать правду, Евгений Семёнович? – глянула ему в глаза Маша.

– Да, – твёрдо ответил он, – хочу. Очень хочу.

– И зачем это вам? – подозрительно прищурилась женщина.

– А затем, Машенька, чтобы помочь вам. Не могу я смотреть, как вы один на один бьётесь с жизнью. Неправильно это. Каждой женщине должно быть, на кого опереться в жизни. Разве не так?

– Так-то оно так, Евгений Семёнович, – Маша опустила глаза, – только это нормальных женщин касается, а я не такая, как все, к несчастью.

Ответа не последовало. Маша подняла взгляд и увидела, что мужчина рассматривает её с каким-то непонятным выражением в глазах. Она вспыхнула.

– Нет, я не гермафродит и не розовая, – сказала, пересилив себя, – я просто фригидная. Это страшный диагноз, если хотите знать. И ни один мужчина не желает иметь такую женщину рядом.

Ну вот, она и сказала всё как есть этому мужчине, который постепенно подобрался к ней слишком близко и даже зародил в сердце надежду, что всё ещё может измениться к лучшему. Теперь он встанет и уйдёт. И это будет справедливо.

Но Евгений Семёнович не двинулся с места.

– Расскажите мне всё, Маша, – попросил он тихим голосом, – всё от начала и до конца.

Она взглянула ему в глаза, прочла там искреннее участие и рассказала. Всё рассказала. Без всякой жалости к себе и ничего не приукрашая. Он слушал внимательно и не перебивал. В комнате повисло молчание. Потом прозвучал тихий мужской голос:

– Вы пойдёте за меня замуж, Маша?

– Что? – оторопело спросила она. – Я вас не поняла.

– Замуж, говорю, за меня пойдёте? – повторил он свой вопрос. – Я хорошим мужем буду, обещаю.

Поднять на него глаза Маша не решилась. Она просто уткнулась лицом в сложённые ладони и расплакалась, громко, навзрыд. Евгений Семёнович не выдержал. Он сорвался с места, подхватил её, дрожащую от отчаянных рыданий, и прижал к себе. Всю её, с её горькой судьбой и всеми её обидами, крепко прижал к своей сильной груди.

– Что ты плачешь, голубка моя? – шептал он, уткнувшись ей в макушку. – Я тебя любить буду такой, какая ты есть. Никогда слова упрёка не скажу, поверь. Тебе хорошо со мной будет, обещаю, если только я тебе не противен, конечно.

Она отрицательно покачала головой, не пытаясь даже вырваться из неожиданных объятий, в которых ей было так тепло и уютно.

– Вот и хорошо, милая, вот и ладно, – продолжал он говорить, поглаживая её одной рукой по спине, а другой крепко прижимая к себе, – значит, договорились.

Маша подняла голову и неожиданно требовательно посмотрела ему в глаза.

– Правда, любить будешь?

– Богом клянусь, голубка моя, – слова звучали твёрдо, уверенно, – любить тебя буду всю жизнь, до последней моей минуты. И заботиться о тебе. И сделаю всё, что в моих силах, чтобы тебе было хорошо со мной, поверь мне.

Она ещё что-то поискала в глубине его глаз.

– Я верю тебе, Женя. Хорошо, я согласна.

Мужчина радостно засмеялся и вдруг, подхватив её на руки, закружил по комнате. Неожиданное счастье чуть не сбило его с ног. Но он устоял. Потому что он теперь не один. На нём теперь лежит ответственность за эту красивую женщину, что затихла в его объятиях.

7

Подошёл и отшумел Новый год со всеми своими праздничными днями, которые люди охотно и даже радостно отдают веселью и застолью. Некоторые потом, правда, маются с лишними килограммами или болями в печени, но изменить порядок вещей не стремится никто.

В медиа-холдинге, которым руководил Вадим Алексеевич, прошёл корпоративный праздник. Как всегда, в хорошем ресторане и на широкую ногу. Только коллектив почему-то был неспокоен. Среди сотрудников ходили упорные, хоть и весьма неопределённые слухи, что босс женился. Этому верили с трудом. Особенно некоторые из женщин, которые, несмотря ни на что, всё ещё надеялись, что смогут завоевать любовь очень привлекательного холостого руководителя.

Начальники появились вместе – шеф и его первый зам. И оба с женщинами. Вид нарядной и ухоженной Лизы никого не удивил и внимания к себе не привлёк – к ней здесь уже привыкли и давно смирились с мыслью, что красивый и весёлый Юрий Сергеевич прочно и надёжно женат. А вот вторая женщина тут же оказалась под плотным огнём многочисленных взглядов, просто любопытных, критических и даже откровенно неприязненных. И что в ней можно увидеть такого, что побудило бы столь интересного мужчину, как их босс, соединить с ней свою судьбу? Разве что она не жена, а просто временная любовница.

Однако шеф довольно быстро и уверенно эти сомнения развеял.

– Позвольте представить вам, друзья, мою жену, – заявил он, довольно улыбаясь. – Прошу любить и жаловать, Агата Витальевна.

Ещё чего не хватало – любить и жаловать. За какие такие заслуги? Такие мысли ясно читались во многих женских глазах, в то время как мужские взгляды скромно проявляли умеренное любопытство, чтобы угодить шефу и не нарваться, упаси Бог, на его недовольство (а вдруг он ревнивый, как Отелло?). Женские глаза продолжали сканировать Агату не хуже умных медицинских приборов. И что тут особенного, скажите на милость? Ну, глаза голубые, как мартовское небо, да. Ну, фигурка стройная, пусть. Платье, конечно, выше всяких похвал, так это не её заслуга. И за что, интересно, такой роскошный мужчина, как их босс, выбрал её в жёны? В родном коллективе мог бы найти и получше.

Вадим Алексеевич живо разобрался в витающих в воздухе оценках его жены и наклонился к Агате.

– Ты не обращай на них внимания, солнышко, – сказал тихонько, заглянув ей в глаза, – для них это неожиданность, потом привыкнут и успокоятся.

Агата посмотрела в янтарные тигриные глаза, в глубине которых загорелись яркие искорки, ощутила пожатие тёплой руки – и успокоилась. Что ей, впервые, что ли, стоять под обстрелом сотни глаз? Уж каких только взглядов не довелось ей получать в студенческих аудиториях и на учёных советах. Она улыбнулась открыто и уверенно: