Александра Поттер - Мечтай осторожнее Страница 30

Никогда не делайте поспешных выводов.

— У меня для тебя сюрприз, — добавляет Гейб.

Что у него? Я же ненавижу сюрпризы, помните? Сегодня не мой день рождения, не какой-нибудь праздник — так в чем дело? Бочком протиснувшись из ванной, шлепаю босиком по коридору. Ломаю голову, пытаясь подготовиться сама не знаю к чему, и вдруг чувствую странный запах. Захожу в кухню, продолжая с любопытством принюхиваться… Определенно что-то горит! В два прыжка я подскакиваю к дверям и выглядываю в садик. Он полон дыма. Господи боже! Пожар!

Мать твою! Дом горит! Я хоть по страховке-то заплатила в этом месяце? Помню, это было в списке неотложных дел, но… Я мечусь по кухне, в уме всплывают кадры телевизионных роликов столетней давности — какие-то мокрые полотенца, которые швыряют на сковородки с горящим маслом.

Но ни одного полотенца под рукой нет — все в стирке. Нужно что-нибудь вроде… вроде вон той вазы. Объемистый стеклянный кувшин с лилиями стоит в центре кухонного стола. Хватаю его, кидаю цветы в раковину и вылетаю наружу, расплескивая воду. Из-за сарая валят сизые клубы.

Заворачиваю за сарай и размахиваюсь, едва удерживая тяжелое скользкое стекло в мокрых пальцах. Огня нет.

Только Гейб.

— Опля! — При виде меня он с ухмылкой разводит руки в стороны. Но поздно: ваза уже начала движение. Мамочки.

Все происходит как при замедленном воспроизведении на кинопленке: струя воды медленно вылетает из вазы и плывет по воздуху, каждая капля — как нарисованная, затем в кадре появляется лицо Гейба, на нем радость, недоумение… и, наконец, шок. Я снайперски окатила своего жильца.

Уф-ф. События возвращаются в обычный ритм. Передо мной Гейб, мокрый насквозь, моргает и отдувается.

— Ни фига себе, Хизер, ты чего?

— Ой, черт… — только на это меня и хватает.

Стою истуканом, наблюдая, как он вытирает лицо и волосы передником. Передником? Точно, поверх вычурной фисташковой рубашки на нем мой фартук в розочках. Лишь теперь замечаю кулинарные щипцы у него в одной руке, в другой — пакет из-под вегетарианских сосисок, а за спиной — блестящий металлический короб, подозрительно напоминающий…

— Барбекю? — выдыхаю я.

— Подарок на новоселье… В смысле, в честь моего новоселья. Хотел порадовать. Барбекю во дворе — самое то… — Он стоит в луже, поджимая загорелые пальцы, отчего мокрая резина шлепанцев слегка поскрипывает. — Знал бы, что будет такая реакция, купил бы лучше ароматическую свечку.

— Черт, — повторяю я. Согласна, если ты можешь выбрать в родном языке одно-единственное слово, это не лучший вариант, но, кажется, я рождена для того, чтобы вечно говорить и делать не то и не так.

Гейб наклоняет голову и трясет ею, как пес, обдавая меня брызгами. Он не нарочно, думаю я, быстренько отступая назад.

— Прости, пожа-а-алуйста! Я думала, что-то горит.

— Всего лишь вегетарианские сосиски, — объясняет он, вытираясь посудным полотенцем Брайана, с изображением Букингемского дворца, — я его из офиса стащила.

Промокшая рубашка облепила ему грудь, жабо поникло. Светлые волосы слиплись и торчат в разные стороны. Он кивает на свой презент: над барбекю по-прежнему вьется легкий дымок.

— Повторяю, вегетарианские — специально для тебя взял, ты же не ешь мяса и все такое… Дурацкая была затея.

— Нет, что ты! Затея была отличная… то есть она и есть отличная. — С энтузиазмом хватаю вилку, тянусь за спину Гейба и подцепляю с решетки… какую-то обгорелую штуковину.

Да-а-а.

Черт. Знаете ведь, как бывает: заявляешь, что сделаешь что-нибудь, потом передумываешь, но все равно приходится делать, иначе упадешь в глазах окружающих. Вот так и у меня с этой сосиской. Чувствуя, что меня приперли к стенке, заставляю себя откусить кусочек.

— М-м-м…

Гейб наблюдает за мной, и, судя по блеску в его глазах, готова поклясться — забавляется на всю катушку.

— Я не знал, сколько времени надо их жарить…

— М-м-м… м-м-м… — Пытаюсь жевать. Уй! На зуб попадается, скорее всего, каменный уголь, и челюсть пронзает боль.

— Ну как?

— Ижжумительно! — Я с превеликим трудом глотаю, прикрыв рот ладонью, но радостно сияю. Слава тебе господи. Пытка позади.

Однако счастье мое скоротечно.

— Круто! Бери еще. — Гейб щипчиками подкладывает на мою тарелку добавки. — Сосисок много.

— Э-э… нет. Пока хватит.

Он настаивает:

— Ешь, ешь, я угощаю!

Ничего себе угощение. Да это мука смертная! Чем бы его отвлечь, пока я буду играть в игру «спрячь в кустах сосиску»?

— Э-э… отлично, спасибо.

Гейб прыскает, и сад оглашается его раскатистым хохотом. Он смеется и смеется, и проходит целая вечность, прежде чем он наконец переводит дух.

До меня доходит. Этот комик так пошутил, а я, наивная, попалась.

— Ты бы видела… — Гейб сгибается пополам, схватившись за живот, — ты бы видела свое лицо, пока жевала!

— Сукин ты сын! — Я изображаю возмущение, но рот предательски растягивается в улыбке.

— Ах, я же и виноват? А кто выплеснул на меня целое ведро вонючей воды?

Хихикаю.

— Да уж, ты бы на себя посмотрел в тот момент.

— Ладно, будем считать — ничья. Дай пять! — Гейб протягивает руку.

Тьфу, вот такие вещи я терпеть не могу. Уж больно по-дурацки себя чувствую. Вяло шлепаю его по ладони и, не сдержавшись, добавляю:

— Пока ничья.

К счастью, в морозилке завалялось несколько вегетарианских котлет, и мы раскладываем их на решетке вместе с початками кукурузы и завернутыми в фольгу картофелинами. Гейб переоделся. Я думала, хуже фисташковой рубашки с рюшечками ничего не может быть, но его оранжевая футболка в сто раз безобразнее. Разобравшись с едой и своим внешним видом, Гейб достает из холодильника две запотевшие бутылки мексиканского пива, аккуратно разрезает лайм, втискивает в каждое горлышко по ломтику и протягивает одну бутылку мне. Я предпочитаю вино, но не отказываться же? Не хочу выглядеть чопорной англичанкой. Он так старался, раздобыл барбекю… ну и вообще.

— … Так вот, я выступал по клубам в Лос-Анджелесе на так называемых «вечерах открытого микрофона», где на сцену пускают любого желающего. И все мечтал поехать на Эдинбургский фестиваль. В этом году решился, буду веселить народ целую неделю. Нацелился на «Перье»[47]!

Я потягиваю пиво, развалившись в шезлонге, а Гейб возится у огня, с профессиональной сноровкой переворачивая котлеты и передвигая по решетке картошку.

— То есть ты ради этого фестиваля бросил работу?