Герцель Давыдов - Десять дней в ноябре Страница 30

3

Атлит – лагерь для незаконных иммигрантов около Хайфы.

принять жесткие меры, чтобы остановить поток неза-

конной иммиграции, – грустно сказала Мирьям.

– Девочки, не волнуйтесь. Скажу вам по секре-

ту: никуда мы отсюда не уедем, а останемся на нашей

родине, – после небольшой паузы, хитро улыбаясь,

тихим голосом сообщила Ханна.

Перед тем как произнести эти слова, она вни-

мательно оглянулась по сторонам, дабы убедиться,

что поблизости нет ни одного британца.

– Ты думаешь, что все еще может уладиться?

Полагаешь, что еврейские организации договорятся

с ними и нам разрешат остаться? – с сомнением спро-

сила Дина.

– Мы останемся здесь, – улыбнувшись еще

шире, прошептала Ханна.

– Хотелось бы разделить твой оптимизм, но в это

слабо верится, – произнесла Дина.

Подвинувшись к центру стола и поближе накло-

нившись к подругам, Ханна пояснила:

– Мой брат – член «Хаганы». Это такая военная

партизанская еврейская организация в Палестине, во-

юющая против британцев. Так вот, он сказал, что если

официальные переговоры закончатся безрезультатно,

то этот корабль все равно не выпустят из Хайфы.

– И как они собираются это сделать? – скептиче-

ски спросила Сара. – На борту находятся около двух

тысяч еврейских беженцев из Европы, двести пятьде-

сят британских солдат и членов экипажа…

– Он сказал, что у них есть определенный

план. Какой именно, он, конечно, уточнять не стал,

но, в любом случае, забудьте про этот остров. Мы оста-

немся на своей родине, так что не стоит волноваться

и можно спокойно идти спать, – с оптимизмом заклю-

чила Ханна.

Десятая глава

Воскресенье

Перед поездкой в аэропорт Джули, как и договарива-

лась, заскочила в контору адвоката Тома Филдса, что-

бы уладить вопрос с наследством. Обсудив все ню-

ансы и подписав необходимые документы о продаже

дома мистера Гоулда и перечислении денег на ремонт

театра, она, чтобы не опоздать на рейс, отправилась

на такси в лондонский аэропорт Хитроу. Дорога заня-

ла около получаса. Все это время Джули размышляла

о судьбах – своей, мистера Гоулда, а также семьи не-

счастного художника.

В Тель-Авив Джули прилетела по расписанию

и, быстро миновав паспортный контроль, вышла в зал

прибытия. Там ее уже ждал Хаим Левин – мужчина

лет пятидесяти. По дороге в отель, который распола-

гался на набережной, он рассказал все, что пока уда-

лось узнать. Дочь господина Шварца погибла при тра-

гических обстоятельствах в 1940 году и похоронена

на кладбище близ Хайфы, а о его жене пока нет ника-

кой информации.

Джули поблагодарила Хаима за столь оператив-

ную работу. Когда они подъехали к отелю, Джули

отдала детективу причитающийся гонорар и попроси-

ла утром отвезти ее на кладбище, где похоронена дочь

Гарри Шварца. Хаим согласился и сказал, что будет

ждать в одиннадцать утра в лобби отеля. Пожелав ак-

трисе спокойной ночи, детектив уехал. Джули долго

не могла уснуть в номере с видом на море и все смо-

трела на звездное небо. Она много думала, в особен-

ности о событиях последних дней, о словах мистера

Гоулда, что случайностей не бывает.

И, проанализировав все, изумилась тому факту,

что, совершенно случайно купив эти три картины де-

вять дней назад, она наконец-то оказалась в Израиле.

Может, в этом и был тот тайный смысл, о котором го-

ворил мистер Гоулд.

25 ноября 1940 года, 9:40 утра. Палестина, бухта

города Хайфы

Открыв глаза в это ноябрьское утро, Лея увидела мол-

чаливо сидящую на своей койке дочь.

– Доченька, ты уже проснулась? – протирая гла-

за, удивленно спросила Лея.

– Да, мама. Я увидела страшный сон, проснулась

и больше не смогла заснуть. Потом я вышла из каюты

и отправилась умываться, – тихим голосом ответила

Хелен.

– А почему меня не разбудила? Я же говорила:

если тебе снится страшный сон – сразу буди меня.

– Ты так крепко спала, и я не хотела… Ты же и так

мало спишь, а тебе нужны силы.

– А что тебе приснилось? Что тебя напугало?

Опершись спиной на стену, Хелен сложила руки

на груди и опустила голову, дав тем самым понять,

что не хочет рассказывать матери про увиденное во сне.

– Расскажи, пожалуйста. У тебя не должно быть

секретов от мамы, – сев на койку, попросила Лея.

Девочка продолжала смотреть в пол и молчать.

– Иди ко мне. Не бойся, ты же должна понимать,

что я с тобой рядом. Это всего-навсего сон.

Хелен встала со своей койки, подошла к маме

и обняла ее.

– Может, все-таки расскажешь? Поделись,

и станет спокойнее на душе, – обнимая и гладя дочку

по длинным светлым волосам, проговорила Лея.

После недолгих раздумий Хелен решилась и вол-

нительным голосом стала пересказывать сон.

– Во сне я видела большую гору, а под ней —

море, – жестикулируя, говорила девочка, повернув

голову и смотря в стену.

По щекам Хелен текли тонкие струйки слез.

– И что же было на этой горе? – обнимая и про-

должая гладить дочку по голове, спросила Лея.

– На горе сидели я, Моника, папа и ты. Но мы были

не людьми, а птицами – такими большими коричне-

выми птицами, – продолжала мелодичным тихим го-

лосом рассказывать девочка.

У Леи выступили слезы, но она не стала преры-

вать дочь, которая, тоже плача и хлюпая носом, про-

должала свой рассказ:

– И когда мы захотели перелететь через море,

то я, папа и Моника взмахнули крыльями и полетели.

Потом мы обернулись и увидели, что ты тоже машешь

крыльями и пытаешься подняться в воздух, но не мо-

жешь взлететь и падаешь вниз. Мы смотрели на тебя,

кричали, но продолжали лететь дальше и не могли

тебе помочь… Я кричала: «Мама, мама!» – потом мне

стало страшно, и я быстро проснулась.

После паузы Лея сказала:

– Это всего-навсего сон. Ты из-за этого так

перепугалась?

– Я знаю, что это всего лишь сон, но мне было

очень страшно.

Помолчав, Хелен продолжила:

– Я часто вижу сны, разные сны, но папу и сестру

увидела в первый раз… Мам, скажи, а когда они прие-

дут к нам? Что они так долго делают у бабушки и де-

душки? Я по ним очень соскучилась.

Лея плакала, гладила лежавшую у нее на коленях

дочь по голове и ничего не отвечала.

– Мама, ты знаешь, о чем я мечтаю?

– О чем? – с трудом проговорила Лея, она не хо-

тела, чтобы Хелен видела ее слезы.

– Чтобы папа и Моника поскорее приехали

к нам, и мы снова зажили все вместе, как раньше.