Савански Анна - Английский сад. 2. Тернистая дорога Страница 30

Роуз переоделась в простое платье, вскипятила чайник, разлив им чаю. Теа посмотрела на Роуз. Безусловно, она красавица. Хрупкая фигурка при высоком росте, казалась совсем эфемерной, светлые волосы, как у ангела, и золотистые глаза, с вечно меняющимся выражением. Теа поставив чашку на блюдце, заметила ее маленький животик, и заулыбалась.

- Вы знаете кто я? – спросила Теа.

- Да, вы леди Портси, - Роуз поджала верхнюю губу.

- Я знаю, Роуз, о вас и моем отце, - Теа говорила это тихо, в ее голосе не слышалось ни осуждения, ни раздражения.

- Мне жаль.

- Все хорошо. Сколько вам лет?

- Двадцать три, - Теа перестала улыбаться, - в этом все и дело.

- Да, нет же, - возразила Теа, - все хорошо. Я понимаю его и тебя, для меня это не трагедия.

- Я жду ребенка, Теа! – воскликнула Роуз.

- Все хорошо, - Теа решила уходить, - если, я понадоблюсь, ты знаешь где меня искать.

Дружба с любовницей отца, многие бы сказали, жестокая ошибка, но не для Теа. Теа совсем так не думала. Роуз была совсем одна, Сайман редко наведывался к ней, и конечно же, Роуз был нужен кто-то, кто стал бы ее опорой. И ею стала Теа, готовая всегда во всем помочь, даже встретится с ее отцом. Теа и Роуз не превратились в соперниц или врагов, а наоборот стали подругами, если Аманда узнает об этом, она еще больше возненавидит Теа. Но не такая уж это высокая цена, как думала Теа.

₪

Зима - весна 1938.

Джейсон вышел на террасу, была теплая ночь, небо слегка затянутое облаками. Он вернулся в Мадрид раньше времени, потому что не смог без нее. Копая окопы, спасая раненых, он все время думал о ней. Он помнил свой восторг когда, она ответила ему на его чувства много лет назад, зимой спокойного и тяжелого 1923. Те два года, что они прожили в Испании, напомнили ему, как важно любить кого-то, как трудно в этом обществе быть самым счастливым и самым любимым. Но Джейсон был таким. Уже пятнадцать лет. Это было восхитительное время, когда пришла пора взаимных интимных прикосновений, но и не прошла пора первого платонического трепета. Все было впереди у них, впереди была вся жизнь, он не верил в легенды, он верил в жизнь, верил в солнечное завтра. Некогда волшебное странное слово – завтра, которое когда для него значило куда больше. Он набрал ночной воздух в легкие и сев на ступеньку замечтался…

Эта ночь была чудная, подумала Каталина, накинув шаль, на шерстяной толстый свитер. Она вышла на улицу, чтобы погулять, не боясь «пятой колоны», зверствующей по ночам. Каталина собиралась переночевать в госпитале, где помогала маленьким детям, оставшимся без родителей. Она уже считала дни, и ожидала его приезда, потому что она поняла, что не может без него жить. Он был ее всем, он невольно стал для нее всем. Как она противилась, как она не хотела этого, но все же сопротивляться оказалось просто бесполезно. Каталина не понимала этого раньше, но Мадрид все обострил, обнажил все чувства, сняв с них толстую кожу.

На улице было тихо… и она бесшумно шла по узким улочкам.

- Надо пробраться в дом, - услышала она, - чтобы выкрасть девку. Она нужна ему живой, - Каталина затаилась, не смея шелохнуться.

- А потом где-нибудь подальше отсюда мы убьем ее и закопаем, - все в ней застыло от страха и ужаса.

- Да, надо только не проколоться, а то не видать нам наших денежек…

- Ну что пошли? – они двинулись в ее сторону. Пока они ее не заметили, но еще пару шагов и ее увидят и тогда ей конец.

В ней сработал инстинкт самосохранения. Она должна была убежать, скрыться. Она кинулась в сторону дома, там Диего и Джейсон. Но все было тщетно, они заметили ее.

- Вон она, хватай, - заорал один из них.

- Она ли это?

- Она, олух, эта та английская шлюха.

Каталина бросилась бежать настолько сильно, настолько у нее хватало сил. Хорошо, что она знала короткий путь к их убежищу. Она знала эти места, как пять своих пальцем. Кат перелезла через забор, зацепившись за кирпич шалью, но времени у нее не было возиться с ней. Оторвав несколько дюймов белого кружева с шали, она спиной ощущала, как ее преследуют. Каталина забежала в лабиринт узких улочек, и с бьющимся сердцем огляделась. Вроде бы оторвалась, но нельзя было быть уверенной в том, что они не застанут ее врасплох. Дом был уже рядом. Кто-то схватил за талию, она взвизгнула:

- Заткнись, сука! – крикнул один из них.

- Пусти, - Кат одного из них ударила в пах, тот взвыл.

- Она моя! – из темноты вышел человек в форме. В темноте Каталина не различила лиц людей. Они знали, что она англичанка, и только Бог знал, что они хотят с ней сделать.

- Конечно, полковник Торрес, - один из бандитов продолжал ее держать за талию.

- Пустите! Диего! Джейсон! – кричала она. Темнота скрывала их, только узкие улицы, и неровные стены станут свидетелем ее смерти. Каталина услышала два выстрела. Замертво упал полковник и один из верзил. Второго, тот что крепко держал ее, кто-то стукнул в темноте. Кат упала кому-то на руки.

₪

Он сидел на ступеньке дома, вдыхая аромат зимы, смешанный с кровью и гнилой плотью. Завтра он увидит ее, принесет ей букет роз и напомнит ей, как он ее любит, а еще лучше возьмет гитару и ранним утром споет серенаду прямо перед госпиталем. Джейсон бросил взгляд на одно из зданий, в просветах было видно, как кто-то с кем борется, а потом знакомый до боли крик. Это была она, что же случилось, он вытащил пистолет, снимая с предохранителя…

Он обнял ее, чувствуя дрожь во всем ее теле. Она разрыдалась, как только голова коснулась его груди, и как только он вернулся домой. Пришлось попотеть, Джейсон оттащил подальше трупы, скидывая их в сточную канаву. У него в горле застрял ком, что заставило ее в столь поздний час гулять по ночному городу, и почему ее трясет. Что-то в нем перевернулось, что-то в нем заледенело от ужаса. Джейсон взял ее на руки и унес в спальню. Он налил ей чашку водки, что недавно принес Диего, насильно заставляя ее выпить, потом опустился пред ней на колени, гладя ее ладони, и вытирая ее слезы. Он терялся в догадках, мысли путались, они запутались в один большой клубок нервов. Когда она успокоилась, все ему рассказала, все как было. Джейсон прерывисто прижал ее к себе, унимая дрожь в себе и в ней. Он стирал большими пальцами слезы, катившиеся по ее щекам, приглаживал растрепанные волосы. Все слилось в эту минуту: любовь, ревность, страх, жалость, чувство потери, сострадание и страсть.

Он вдыхал аромат ее духов, войны, ночи, слез. Она посмотрела на него, лишь шевеля губами, и он понял, она шептала его имя. Мгновение. Щелчок. Искра. Яркая вспышка. Кровь в огне. Любовь – костер. Джейсон приник к ее влажным губам. Он чувствовал как, дрожит ее нижняя губа, как все пропадает, лишь остается странное чувство. Его пальцы оказались в шелке ее волос. Он целовал ее исступленно, словно боясь ее потерять опять. Как будто он уже ее терял. Джейсон покрывал поцелуями ее лицо шею, он целовал свою нечаянную добычу, будто до этого она никогда не принадлежала ему. Ее блаженные вздохи, ее сияющие влекущие темные глаза, привели его в полное замешательство, неужели он открыл ее для себя впервые. Его губы, оставляли пожар, на ее лице. В груди пылал огонь, и она прошептала его имя.