Ли Майклс - Стратегия любви Страница 30

— Очень мудрое решение.

Он привез ее в кафе гостиницы и заказал два омлета. Кэтлин сидела, опираясь локтями о стол, и держала в ладонях кружку горячего кофе, словно ища утешения в его теплоте и раздумывая, с чего начать. Неожиданно она почувствовала себя опустошенной, будто накачанный вчера вечером в ее вены адреналин внезапно весь вытек.

— Что за сумятицу устроила эта девочка, — произнес Маркус.

Кэтлин рассказала ему о том, что произошло на самом деле на шумной холостяцкой вечеринке, которая еще до этого вызвала такое раздражение у Маркуса. Нет, это не найдет у него даже сочувствия к Лауре. Его, вероятнее всего, оскорбит поведение Джека Бейли. И вовсе не его аморальный поступок, а то, что он осмелился нарушить его душевное спокойствие и устав загородного клуба.

— Конечно, если это происшествие образумит тебя, я буду Лауре многим обязан.

Кэтлин сделала большой глоток из кофейной кружки.

— Что ты имеешь в виду, говоря «если это меня образумит»?

— Твою работу и проблемы, которые она создает. Теперь, я полагаю, ты должна потребовать остальные деньги из причитающейся тебе суммы.

Она возмутилась.

— Если ты думаешь, что я буду что-то требовать от Лауры, чтобы усугубить сейчас ее горе…

— Я как раз это и имею в виду, Кэтлин. Ты выполнила работу. Ты имеешь право получить за нее вознаграждение, независимо от того, состоялось ли венчание или нет. Но ты слишком мягкосердечна, чтобы так поступить. Ты идешь в бизнесе по неверному пути, понимаешь? Ты не умеешь правильно распределить свое время, чтобы делать несколько дел одновременно. И у тебя слишком много сострадания к людям, для того чтобы быть хорошим менеджером.

— Ты хочешь сказать, что я не обладаю инстинктом убийцы?

Она поднесла кружку к губам и взглянула на него.

— Возможно, это чересчур сильно сказано, но…

— Хорошо, я горжусь тем, что не отношусь к людям типа акул. И у меня нет ни малейшего намерения стать такой. Я работаю в сфере услуг, Маркус… — Нет никакого смысла продолжать. Она приехала говорить не о своей работе. — Маркус, — произнесла она более мягко, — вчера вечером ты причинил мне боль, представив своим клиентам все так, будто моей работы не существует.

— Кэтлин…

— Знаю, ты пытался произвести на них хорошее впечатление, но ничего этим не добился. Ты представил меня в их глазах как беспечную, глупую женщину, вместо того чтобы сказать правду. — Она сделала глубокий вдох. — Признаю также, что с моей стороны было нереально назначать одновременно две встречи, но это моя оплошность, вот и все. Тебе было бы честнее сказать им, что я проявила невежливость так, просто ради шутки.

Он вздохнул.

— Ну, конечно, если ты представляешь это таким образом… Но если бы не твой проклятый бизнес, Кэтлин, то не было бы никаких проблем!

Она долго смотрела на него и потом спокойно сказала:

— Дело не в моем бизнесе, Маркус. У нас главное разногласие в том, что каждый из нас хочет получить от жизни. В этом вся проблема.

Она сняла с пальца кольцо, подаренное ей при помолвке, и протянула ему. Бриллиант искрился в солнечном свете, затопившем кафе.

Он не протянул руки, чтобы взять его.

— Не устраивай мелодрам, Кэтлин, — резко сказал он. — Разрыв помолвки — очень серьезное дело.

— Я знаю об этом.

— И это избитый прием, чтобы привлечь внимание.

— Я совершенно серьезна, Маркус. Пожалуйста, прояви ко мне достаточно уважения и поверь, что мне нелегко это делать.

У Кэтлин устала рука. Казалось, кольцо весит целый фунт.

Он не шелохнулся.

— То, что Лаура отказалась от своей свадьбы, конечно, вовсе не основание для проявления с твоей стороны сострадания, да еще выраженного таким образом.

— Маркус, возьми это проклятое кольцо.

— Н ет, — твердо произнес он. — Ты устала и раздражена. Я признаю, что, возможно, мне нужно было быть более предусмотрительным вчера вечером. Но задетое самолюбие не может стать причиной разрыва нашей помолвки, Кэтлин.

— Нет, может, Маркус. Именно потому, что ты не понимаешь, что значит задетое самолюбие.

Она опустила кольцо в пепельницу, стоящую на краю стола, и поднялась в тот момент, когда официант принес две большие тарелки с еще горячим омлетом. У нее было мгновенное побуждение сесть и начать есть: еда выглядела аппетитно, и внезапно, что хуже всего, она почувствовала голод. Но потом передумала.

— Извини, я сегодня переезжаю. И мне предстоит собираться.

Сорвавшиеся у нее с языка слова немного ее удивили, на самом деле она не думала о переезде до этого момента. Однако это имело смысл. Совершенно неожиданно у нее выдался свободный день. И когда те молодые ребята закончат с вещами ее матери, еще одним рейсом грузовика они заберут все ее вещи. Это будет намного легче, чем пытаться завтра все это делать самой.

— Мы не закончили наш разговор.

— Нет, закончили.

Она направилась к двери.

Маркус вытер губы салфеткой — как это он делал всегда, — взял из пепельницы и направился к ней.

— Ты не в своем уме, Кэтлин. Ты не можешь принимать разумные решения в пылу гнева.

Он может не называть тебя Котенком, но он обращается с тобой как с котенком… Пенн явно был прав на этот счет.

Она вытащила ключи от машины из бокового кармашка сумочки и только потом вспомнила, что приехала не на своей машине.

— Куда ты повезешь меня на медовый месяц, Маркус? — между прочим спросила она.

Он моргнул. Вид у него был немного глуповатый.

— Это имеет значение?

— Ты имеешь в виду, изменю ли я свое решение, если мне понравится место? Нет. Мне просто любопытно.

— Меня всегда привлекали Бермуды, — сказал он твердо.

— Февраль на Бермудах? — Она задумалась и опустила ключи снова в сумочку. — Будь внимательнее, Маркус. Официант собирается призвать тебя к ответу за неоплаченный счет.

Она толкнула дверь.

— Я не потерплю, чтобы со мной так своевольно обращались, — предупредил Маркус. — Если ты сейчас уйдешь, Кэтлин, то все будет кончено.

— Это общая фраза.

Она произнесла это как можно мягче. Ей и в самом деле стало жаль его, когда она поняла, что в его взгляде были не гнев, не негодование. В нем было замешательство. Какой бы уставшей она ни была, она почувствовала, что ее походка стала более упругой, когда она вышла из деловой центральной части города и направилась в жилой район. Если это то, что Маркус называет «обсуждение проблем», она ему благодарна: ей больше не придется обсуждать их с ним.

Темнота будто всегда опускалась раньше и более неожиданно на Сапфировое озеро, чем на город, — холмы и деревья укрывали маленькую долину. Когда последние ящики были внесены в коттедж и Джил и грузчики уехали, над мирными водами озера уже нависли сумерки.