Кэтрин Уокер - Остановка в Венеции Страница 30
- Категория: Любовные романы / Современные любовные романы
- Автор: Кэтрин Уокер
- Год выпуска: 2011
- ISBN: 978-5-699-47823-1
- Издательство: Эксмо
- Страниц: 79
- Добавлено: 2018-08-02 13:08:19
Кэтрин Уокер - Остановка в Венеции краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Кэтрин Уокер - Остановка в Венеции» бесплатно полную версию:Молодая американка Нел Эверетт едет в поезде вместе со своим мужем, известным музыкантом, совершающим концертное турне по Италии. Ее чувства пребывают в смятении. Ей кажется, что ее отношения с мужем подошли к той черте, где уже нет ни надежды, ни сожалений — одна лишь тоска и непонимание. Нел остро ощущает необходимость что-то изменить в своей жизни. Под влиянием внезапного порыва она сходит с поезда в Венеции и снимает номер в отеле. Впервые за восемь лет предоставленная самой себе, Нел отправляется бродить по городу, переполненная восхитительным ощущением свободы. Здесь, в этом городе, похожем на сказку, ей суждено встретиться с людьми, которые перевернут ее жизнь. Нел ожидает настоящее приключение, в котором ей придется погрузиться в древнее прошлое Венеции и участвовать в разгадке тайны одного утраченного шедевра…
Впервые на русском языке!
Кэтрин Уокер - Остановка в Венеции читать онлайн бесплатно
Сколько лет было Кларе, когда она оставила здесь свой очаровательный, обитый красным сафьяном сундук?
Я подошла к резному шкафу и в задумчивости посмотрела на полки, плотно уставленные книгами вперемешку с бумагами на латыни или древнеитальянском, немыми для меня. Однако я так хотела приобщиться к энергии и таинству этой комнаты, что снова открыла коричневые сундуки и принялась вдыхать слабый аромат трав шестнадцатого века.
Один сундук определенно отличался от других Я еще вчера заметила, что он помельче остальных и внутри выстелен бумагой с непохожим узором. Наклонившись ниже, я поняла, что на бумаге в углах есть зазоры, как будто, на дно сундука положили отдельную доску. Надо ее как-то поддеть. Тут должен быть какой-нибудь инструмент. Ничего. Только заколка Пиа на полу — когда мы покончили с разбором сундуков, она сорвала ее в порыве девчачьего восторга, распустив густые сияющие волосы.
Я безжалостно разогнула заколку и просунула металлическую пряжку между стенкой сундука и деревянной вставкой. Немного подалось, но, чтобы приподнять деревяшку, инструмент не годился.
Досадуя и изнывая от любопытства, я кинулась на кухню к Аннунциате и, оторвав ее от мойки, лихорадочной пантомимой потребовала вилку с ножом, которые в итоге получила, правда, вместе со взглядом, наводившим на мысли, что старушка, пожалуй, захочет побеседовать с синьорой.
— Пойдемте со мной! Пойдемте! — позвала я, подкрепляя свои слова жестом. — Avanti!
Аннунциата поспешила следом, на ходу вытирая руки о фартук и качая головой. На чердаке я ткнула вилку в тот же зазор, куда пыталась сунуть пряжку заколки, И Аннунциата в недоумении нависла надо мной. Потом помогла и, когда я нажала на вилку, поддела ножом с другой стороны. Под нашими совместными усилиями деревянная прослойка подалась, я подсунула вилку Поглубже и налегла посильнее. Дно приподнялось примерно на полдюйма. Не давая ему свалиться обратно, Аннунциата дернула ножом вверх и ловко цапнула освободившийся край.
— Браво, Аннунциата! — восхитилась я, и мы вдвоем вынули фальшивое дно. В глубине сундука лежала плоская деревянная шкатулка. — Отлично!
Она улыбнулась снисходительно, словно профессионал, выполнивший слишком простое поручение.
А потом, не удостоив и взглядом нашу находку, удалилась к себе на кухню.
Я вытащила шкатулку и положила ее на пол. Замка не было, только изящная крышка с соединенными углами. Под ней обнаружились очередные не читаемые бумаги, книжечка в кожаном переплете и на внутренней стороне подпись, судя по всему имя Таддеа Фабриани, если я правильно прочитала. Интересная штуковина, тем более так глубоко запрятанная. Я сгорала от любопытства, но помочь мне было некому. Таддеа, красивое имя. Таддеа и Клара. Мне вдруг почудилось, что мы с ними втроем, здесь, в одной комнате и только время, столетия, разделяет нас. Меня могли бы сослать в монастырь, мы могли бы подружиться Таддеа, Клара и неуемная сестра Корнелия. Я-то наверняка поддалась бы на уговоры симпатичного исповедника и с радостью уединилась бы с ним в темном уголке. Я почувствовала, как во мне закипает обида и злость за девочек. Я ведь ничего не знаю, ничего, только то, что у Таддеа Фабриани есть какая-то тайна, которая мне случайно открылась.
Я повалилась на пол и лежала, прожигая взглядом потолок чердака, словно потолок своей кельи, словно саму вечность. В воздухе разливался бледный прозрачный свет. Я томилась по своему любвеобильному исповеднику. Я томилась по свободе, по воле, по божественному откровению. Я пылала изнутри. «И я тогда пустился в Карфаген, пылая»[28]. Теперь понятно, такой жар ничего не стоит принять за истовую набожность. Или наоборот?
«Нел, — пропищал тонкий голосок разума, — давай-ка вставай и спускайся к столу».
— Это невероятно! — воскликнул Маттео. — Совершенно невероятно!
Его переполнял восторг.
— Знаешь, я догадывалась, — вставила Люси.
— Посмотрите! Этот пейзаж, эти деревья, мост, городок, небо, эта женщина! То ли эскиз к «La Tempesta», К «Буре», то ли чья-то копия, но такое сходство, абсолютно явная цитата, миниатюра, даже, возможно, пробный вариант. Поразительно!
У Маттео дрожали руки.
Ларец Клары стоял перед нами на столе. Люси вынесла его после так называемого ланча. Маттео, в самом радужном настроении, воодушевленно рассказывал о Том, как продвигаются дела с фреской, однако, глядя, какой восторг обуял его при виде шкатулки, я бы сказала, что до этого он был вялым и равнодушным.
— Это из сундука? Тоже из сундука? — запоздало уточнил он.
— Я его сама проморгала. Наверное, тот сундук распаковывала Пиа, а она так увлеклась одеждой, что не заметила. Когда мы с Люси туда поднялись, сундук стоял закрытый.
— Боже мой! Господи! — приговаривал Маттео.
— Маттео, — вмешалась Люси, — ты имеешь в виду ту «La Tempesta», что в Академии? Джорджоне собственной персоной? Другой вроде бы нет? Я сама так и подумала.
— Собственной персоной — или кто-то, не уступавший ему в мастерстве, только я не представляю, кто бы это мог быть, разве что у нас тут сам Тициан. Но с атрибуцией «Бури» все четко и ясно, и это одна из величайших на свете картин. Боже мой! Невероятно!
Мы посидели в молчании, не отрывая взгляда от завораживающей шкатулки.
— Если это Джорджоне, при чем тут буква Z? — спросила я. — Люси разглядела на камне крошечную Z. И письмо из шкатулки тоже подписано Z. Люси высказала мысль, что, наверное, этот Z сделал и саму шкатулку.
— Письма? Там были письма?
Маттео снова пришел в лихорадочное возбуждение.
— Да, письма и еще кольцо с жемчужиной и локоном. А еще кисти.
— Кисти!
Маттео всплеснул руками. Никогда еще не видела его настолько итальянцем.
— Мы тебе все покажем, — пообещала Люси, — но как быть с этим Z?
— Синьора, это же венецианский диалект, там все не как у нормальных итальянцев, сплошные X и Z. Единственная имеющаяся у нас подпись Джорджоне на обороте «Портрета Лауры» выглядит как Zorzi, то есть Джордж в венецианском написании. А что, письма подписаны Z?
— Да, — ответила я. — По крайней мере, одно. Тебя это так удивляет?
— Нел, — отрезал Маттео, — ты не представляешь, насколько это важно. — Он посуровел. — Джорджоне из всех венецианских гениев практически самый недокумонтированный и неуловимый. Мы почти ничего не знаем: он совершил переворот в живописи, он был музыкантом, он умер молодым — вот, в общем, и все. А сейчас норовят его заслуги приписать Тициану, делая вид, что Джорджоне и на свете не существовало. А у нас тут письма, атрибутированное произведение, личная жизнь, предметы, документы — это же бесценное сокровище, в это поверить невозможно. Надо действовать с величайшей осторожностью. И держать язык за зубами. Грандиозная находка!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.