Эмма Ричмонд - За тридевять земель Страница 30

— Восемь фунтов.

— Теперь вес измеряют в килограммах.

— А мы — в фунтах. Мы назовем его Джеком…

— Очень мило. Ваш первенец?

— Да. Мне нужно было кому-то рассказать.

— Хорошо, — рассмеявшись, она обняла его и поцеловала в щеку. А потом увидела Сэма. Он был в костюме и в галстуке. И смотрел на нее очень странно.

Она похлопала молодого человека по плечу и направилась к Сэму. Но остановилась, потому что выражение его лица могло остановить кого угодно.

Глава десятая

Ей не нужно было спрашивать, почему он так на нее смотрит. Она знала это. Повернувшись, она вышла под дождь.

«Я бы ждал, когда ты заговоришь с другим мужчиной, чтобы обвинить тебя в измене». Ну что ж, больше ему не придется ждать.

Зонтик открылся над ее головой. Сэм последовал за ней.

— Я приехал раньше, — сказал он.

— Я вижу.

— Не присутствовал на поздравительной речи.

— Ну как все прошло?

— Сыро.

— Ты не выиграл?

— Нет. Я играл как идиот.

А теперь думает, в чем еще он был идиотом. Хорошо, она не собирается объяснять свое поведение. Вообще не будет ни о чем говорить. И, похоже, он тоже.

— Лодыжка лучше?

— Да, спасибо.

— Ты видела Деллу?

— Да.

— Ее выпишут в ближайшие дни?

— Да.

— Вот мы и дома, — сказал он, открывая дверь и отряхивая зонтик от капель. — Когда ты уезжаешь?

— Сейчас, если хочешь.

Мисс Спокойствие. Мисс Самоконтроль.

— Я имею в виду, когда тебе на работу?

На самом деле? А она подумала, что он имеет в виду совсем другое.

— У меня нет работы. Я буду искать новую. Наверное, чем скорее, тем лучше.

— Это было только на одно мгновение. Я быстро взял себя в руки. Не хочу извиняться.

— Тебе и не нужно.

— Нет. И я даже не могу обещать, что это больше не повторится. — (Она уставилась на свои руки.) — А если ситуация повторится, но только со мной? — спросил он. — Если ты увидишь, как незнакомая женщина обнимает и целует меня, что ты сделаешь?

— Выцарапаю ей глаза.

Он улыбнулся:

— Нет, ты подойдешь к ней, похлопаешь ее по плечу и попросишь самым вежливым тоном убрать от меня руки. Ведь правда?

— Я должна так сделать?

— Да. И она уберет, потому что ты можешь выглядеть очень угрожающе, если захочешь. И я скучал по тебе. Я не думал, что скажу это. Но это правда. Там были другие женщины, жены, подружки. «Не пей много, Джордж, — или Харри, или Вильям. Тебе больше не нужно пить — или говорить, или есть. Нам скучно». И я думал: Абби не такая. И был счастлив, а некоторые мужчины говорили мне, что я должен быть счастлив, что один. И когда я сказал, что больше не один, они воскликнули: «Господи, неужели она отпустила тебя одного? Она тебе настолько доверяет? Она, наверное, сумасшедшая». Ты сумасшедшая, Абби?

— Я сама себя об этом спрашиваю.

— Тогда я спросил, есть ли у их жен причины не доверять им. И все выглядели сконфуженными. «Ну, ты знаешь…» Я подумал, неужели все считают, что измена неизбежна?

— Я не знаю, — сказала она. — Некоторые женщины считают, что да, неизбежна. «Они же мужчины», — так они говорят, словно это объясняет все. Но зачем им это надо, если они любят друг друга? — Она изучала его лицо. Иногда он выглядел таким красивым, что от него трудно было отвести взгляд. — Мне было больно, Сэм. Я не могла поверить, что ты…

— Я знаю, я начинаю учиться читать твои мысли. Но правда в том, что я…

— Ждал этого?

— Нет. Был готов к этому.

— Это ужасно.

— Я знаю.

— Он только что стал отцом. Он был так взволнован! Он хотел рассказать об этом всему миру. Но там была только я. Они назовут его Джеком, — добавила она.

Тихим, гипнотизирующим голосом он спросил:

— А как ты назовешь своего, когда у тебя будет сын?

Она почувствовала, как бездна разверзается под ее ногами:

— Я не знаю.

— Но ты ведь хочешь детей, Абби?

— Да.

— И я тоже.

— Правда?

— Да, но я не назову сына Натаном.

— Нет.

— И я думаю, что нам пора в постель.

— Да? — слова было очень трудно произносить.

— Да.

В дверь постучали.

— Абби, Абби, это Грег, — дверь распахнулась. — Дверь была открыта, и я вошел, о… О, привет, Сэм! Я не знал, что ты вернулся… Я хотел оставить документы на подпись.

— Тогда оставь их. Ты все еще здесь?

Грег быстро положил бумаги на стол и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

— Почему он работает в воскресенье?

— Не знаю, но мне наплевать. По крайней мере — сейчас. Сейчас я предоставляю тебе право действовать.

Она начала медленно развязывать его галстук.

— Мне всегда хотелось сделать это.

— Правда?

— Да.

— А что еще тебе хотелось сделать с мужчиной?

Все у нее внутри задрожало от страсти.

— Поцеловать его вот так, — сказала Абби.

Он стоял неподвижно, не касаясь ее, только смотрел на нее. Ждал. И это возбуждало ее. То, что он был настолько сильным, настолько сосредоточенным, что мог ждать. Все, что он делал, возбуждало ее. Один взгляд его ярких голубых глаз разжигал в ней огонь. Она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам. Только на мгновение, чтобы ощутить тепло его губ. Потом закрыла глаза и поцеловала его по-настоящему, долгим поцелуем, едва касаясь его тела, поцеловала в губы. Это было потрясающе! И он знал, какой эффект оказывает на нее.

Она сама не замечала, что издает звуки, сводящие его с ума. Она слышала только биение своего сердца, чувствовала только вкус его губ. Это было замечательно, но ей хотелось большего. Она медленно спустила его пиджак с плеч, скинула свои туфли и провела обнаженными пальцами ноги по его ноге.

Их губы на секунду расстались, и они оба распахнули глаза. Она начала расстегивать его рубашку.

— Оставь галстук, — хрипло приказал он.

Абби кивнула и, когда рубашка присоединилась к лежащему на полу пиджаку, начала покрывать поцелуями его грудь, лизать соски — она где-то читала, что это возбуждает мужчину. Он застонал — значит, сработало. Господи, спасибо тебе за глянцевые журналы — лучшие друзья девственницы. Она засмеялась.

— Что?

Взглянув на него, она покраснела, но улыбнулась счастливо:

— Я люблю тебя.

— Хорошо, — не отрывая от нее глаз, он начал снимать ее топик, затем бюстгальтер. Она оказалась по пояс голой.

Она помнила, словно сквозь сон, как он нес ее в спальню, и совсем не помнила, как он снял с нее остатки одежды.

Они занимались любовью медленно, эротично, тщательно исследовали тела друг друга, что совершенно лишило их сил.