MIT: Malfoy Information Technology (СИ) - "Noniko_27" Страница 30

— Вообще, «Фист-гель» содержит в своём составе обезболивающее, значительно снижая и даже полностью убирая болевые ощущения в области ушиба. Но если вас интересует употребляемые внутрь, то могу предложить классический анальгин, либо, если боли очень сильные, «Титанов 540», но нужно придерживаться строгой дозировки и желательно принимать не дольше трёх дней. Его вообще прописывают для обезболивания послеоперационных и онкологических болей, так как он является самым эффективным ненаркотическим болеутоляющим препаратом.

— Он, наверное, дорогой?

— Нет, дешевле анальгина.

— Тогда давайте оба.

— Попробуйте накормить больного острой пищей, приправленной жгучим перцем или ядрёным хреном. В нём содержится капсаицин, который как раз таки и жжёт слизистую рта и глотки, в результате чего организм в ответ на боль интенсивнее вырабатывает эндорфины — гормоны счастья. Они, в свою очередь, обладают мощным обезболивающим эффектом, способным притупить даже самую острую боль, — женщина закончила что-то писать на бумажке и протянула ту Гермионе.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она, смущённо улыбнувшись. — Значит, сегодня на ужин будет острое карри.

Комментарий к Глава шестнадцатая

*На безымянном пальце левой руки носят обручальные кольца вдовы/вдовцы.

========== Глава семнадцатая ==========

С трудом открыв дверь из-за мешающих пакетов с продуктами, Гермиона ввалилась в квартирный коридор. Она опустила на пол свою тяжёлую ношу и тут же выпрямилась, максимально сведя за спиной лопатки. Взгляд случайно скользнул по лежащему на кровати Малфою: придерживая обеими руками книгу, он положил её себе на грудь и пристально посмотрел на Гермиону, словно чего-то ожидая.

— Я дома, — сконфуженно произнесла она.

— Ага, — не менее скованно, как ей показалось, ответил Малфой, снова углубившись в чтение.

Скинув предварительно расшнурованные кеды, она прошла на кухню, утащив с собой пакеты. Шустро раскидала по полочкам вещи, загрузила холодильник и морозильную камеру, после чего отправилась в комнату за домашними спортивными штанами и уютной пастельно-фиолетовой толстовкой, чтобы переодеться. К слову, на Малфое всё ещё были надеты вещи, в которых он к ней явился: изрядно помятые классические брюки и белая, вся заляпанная кровью рубашка.

Приоткрыв шкаф, Гермиона кинула на кровать рядом с Малфоем пакет. Взглянув сначала на неё, потом на целлофановый свёрток, он неохотно потянулся к нему, но стоило ему достать вещи, а именно пару футболок и тёмно-зелёные хлопчатые спортивки, как его лицо искривилось в гримасе отвращения.

— Что за безвкусное шмотьё? Ткань отвратительная, и бренд… вообще впервые вижу.

— Ну извините, в комиссионке выбор не велик, — с лёгким оттенком раздражения в голосе процедила сквозь зубы Гермиона. Она могла вообще не заморачиваться покупкой вещей для него — пусть хоть завоняется как бомж в одних и тех же шмотках. Как знала, что этот неблагодарный всё равно не оценит её стараний.

— Охренеть, — обалдевше выдал Малфой, теперь вертя в руках пару картонных упаковок с трусами. — Совсем бесстыжая девчонка. А размерчик-то откуда мой знаешь?

— Я всё о вас знаю, даже мысли, с которыми вы засыпаете, — с томным придыханием произнесла она, чуть выглянув из-за дверцы, дабы наглядно продемонстрировать свои хитро прищуренные глаза. Реакция начальника не заставила себя долго ждать — то, с каким ошарашенным выражением лица он на неё уставился, вызвало у неё вымученный смех, усмирить который Гермиона смогла только тогда, когда взгляд Малфоя сменился с удивлённого на ехидно-высокомерный. — Я взяла самый популярный усреднённый размер. С ним совсем уж сложно промахнуться, поэтому не волнуйтесь, на ваш прелестный зад никто ночью покуситься не грезит.

Малфой ничего не ответил, но на его губах на миг проскочило подобие улыбки, и только сейчас Гермиона заметила, что он содрал оба пластыря. Тёмно-фиолетовые синяки — на левой скуле, плавно опускающийся к подбородку, и на краю правого виска, чуть зацепляющий лоб, — приобрели насыщенный цвет и слегка припухли. Возле уголка рта тоже зацвела гематома, и губы с одной стороны несимметрично вздулись.

— Ну и видок, однако.

— Ценю твою внимательность, — саркастично огрызнулся Драко.

— Я переоденусь, и обработаем ваши синяки, — она пропустила мимо ушей колкость. Тихо прикрыла дверцу шкафа и пошла с вещами, по всей видимости, в ванную. Было сложно не заметить, как она сутулилась, и если раньше это вызывало одно только раздражение у Драко, так как ему казалось, что бедняки всего-то хотят заострить внимание на том, какие они бедные и несчастные, то теперь было даже немного жаль её. Работёнку он обычно ей подкидывал физически тяжёлую, а она и без его указаний, оказывается, неплохо уставала к вечеру.

Уже через пару минут Грейнджер возвратилась с парочкой мазей в руках. Встала возле кровати и молча принялась ждать. Но чего?

Драко привстал на локтях и чуть подвинулся, освобождая пространство сбоку. С тихим вздохом она присела на край постели. Положив один тюбик на сбившуюся ткань покрывала, открыла другой и выдавила белую кремообразную жижу.

Как и вчера, она с трепетом и осторожностью касалась его ран, поглаживающими движениями втирая мазь в области гематом, и лёгкими похлопывающими движениями проходила кончиками пальцев по корочкам, образовавшимся на ранках брови и губы. А он снова лежал, затаив дыхание, и пристально смотрел в её сосредоточенное лицо, явно наслаждаясь процессом.

— Раздевайтесь, на теле ушибы тоже надо обработать.

— Я сам, — грубо отрезал Драко, отреагировав так резко, что Грейнджер даже растерялась, вперив в него непонимающий взгляд. Сердце болезненно кольнуло — отчего-то ему больше не хотелось её обижать, но его тело для неё с недавних пор стало запретной территорией. Так он решил.

Она нахмурилась и, явно через силу выдавливая ухмылку, произнесла:

— Не волнуйтесь, что-то страшнее вашего лица сейчас сложно представить.

— В зеркало посмотри, — рефлекторно бросил Драко. Необдуманные слова снова слишком быстро сорвались с языка. Однако прежде, чем он успел исправить ситуацию, Грейнджер со скрываемой горечью в голосе попыталась отшутиться:

— А я-то гадала, чего оно треснуло, когда я попробовала в него посмотреть, — её голос звучал чуть надломленно и совсем неискренне. С того момента, как вернулась с работы, она только и цедила из себя то, чего на самом деле и в помине не было. Улыбалась, острила, но всё это было не настоящим — искусственным. Такие еле уловимые изменения можно заметить лишь тогда, когда сам того хочешь.

— Ты не страшная, — тихо произнёс Драко после затяжной паузы. — Под горячую руку надо меньше лезть.

— И с каких пор вы, господин Малфой, превратились в скромника? — Грейнджер методично накручивала колпачок, затем, резко переведя на него взгляд, нахмурила брови и проронила: — Неужели?..

— Чего ты там надумала? — теперь нахмурился Драко, проследив за тем, как она несмело взглянула ему на ноги, чуть задержав взгляд на паху. — Ах ты пошлячка. Нет у меня там никаких повреждений, фантазии свои приструни. Но если ты настаиваешь, то я, конечно, не прочь тебе продемонстрировать, правда, с парочкой условий.

— Кто бы сомневался, — буркнула Гермиона. — Если вам так принципиально самому зализывать свои раны, давайте я хотя бы на спине…

— Нет, — снова огорошив, перебил Малфой.

— Что нет? Мне надо осмотреть повреждения, может, у вас есть ножевое ранение или пара рёбер сломана. Откуда мне знать? Когда вы явились ко мне хорошенько отколошмаченным, я вас не расспрашивала, кто вас так уделал и за что. Хотя по-хорошему должна бы, ведь, чего таить, раз вы в бегах — значит, в опасности, а, следовательно, тот, у кого вы укрываетесь, тоже.

— Не спросила, потому что умненькая девочка и понимаешь, что это не твоё дело. А если бы у меня были сломаны рёбра, то я бы и вчера, и сегодня орал как резанный.

— Тем не менее я не хочу, чтобы вы загнулись от какого-нибудь внутреннего кровоизлияния, в котором меня же потом и обвинят, — твёрдо сказала Гермиона, подводя итог. — Либо рубашку с тела, либо ваша благородная задница может идти вон из моей жалкой халупы.