Жена для генерального - Мария Сергеевна Коваленко Страница 30

– Для женщины с психозом кляла ты меня очень качественно. С фантазией. Словно продумывала каждое слово.

– Мне было больно. – Уголки губ дрогнули от улыбки, и внутри, под сердцем, еще один кусочек с пустотой заполнился непривычным теплом.

– Знаю, маленькая, – Марат перевел взгляд с дочки на меня. – Если бы я мог забрать ту боль, ни секунды не раздумывал бы.

– Не мог... Зато Саша с первых минут жизни узнала, какое ты парнокопытное и... Кхм... нехороший человек.

Вроде бы не было причин смущаться, а щеки вспыхнули. Прошло семь месяцев, а я и сейчас не могла объяснить, почему на родах вспоминала Марата. Мы тогда были чужими. Из кандидатов в отцы своей дочери я его тоже вычеркнула.

Во всем свете из близких людей у меня остались только тетка и странная соседка. А кляла я именно его. Как другие роженицы своих мужей.

– Мне понравилось. Это было с душой. – Гад Абашев дотянулся до меня и своей загребущей лапищей погладил по колену.

– Конечно... – Я сдула со лба выбившуюся прядь и снова уставилась на него. – А потом ты тоже появлялся? – Перевела взгляд на дочь. – Саша не просто приняла тебя... Она узнала?

У меня аж дыхание перехватило от этой своей фразы. Вначале галлюцинации в роддоме оказались не галлюцинациями. Теперь паранойя с запахами тоже могла оказаться не паранойей.

– Котенок, – вместо того чтобы ответить прямо, это чудовище приподняло Сашину голову за подбородок и, как у равного, спросило: – Как думаешь, твоя мама простит нам когда-нибудь наши редкие свидания? Или отлучит от груди? – Поцеловал малышку в нос. – Нет, не тебя. Меня.

Глава 15. Вместе и врозь

Аглая.

Рассказ Бадоева о Карине, исповедь Марата и собственные догадки стали для меня настоящей шоковой терапией. Нет, никто не подключал к голове электроды и не пускал по телу ток, но общая картина мира незаметно менялась.

К вечеру четвертого дня я узнала у Марата все о его воронежском проекте, в который он влез «только чтобы быть поближе». Выяснила, чем на самом деле занималась наша няня. Смогла, наконец, получить точный ответ о лотерейном билете, который Зоя Фёдоровна так старательно мне пихала.

– Ты же умная девочка, сама знаешь, что иногда выигрыши – это только способы отблагодарить кого-то или отмыть доход. – Этот гений даже не сопротивлялся допросу. Отработанными движениями менял на Саше подгузник и рассказывал о своих хитрых схемах. – Байка о том, что богатым везет, именно так и появилась. Настоящий победитель получает свои деньги за выигрышный билет заранее – наличными, квартирами или переводами в иностранные банки. А покупатель билета забирает свой победный куш у организатора лотереи. Никто не остается внакладе. Но «покупателю» после такой сделки есть чем оправдаться перед налоговой за возникшую из ниоткуда крупную сумму денег. Порой это спасение от тюремного срока.

– Я знаю, что билеты иногда выкупаются. Но и не представляла, что у тебя могут оказаться такие связи.

– Всегда есть те, кто умеет находить контакты. А у меня была хорошая мотивация обеспечить вас деньгами.

– Дочка...

Я специально отвернулась от Марата, чтобы он не видел моего лица. Остатками мозга, выжившими после всех открытий, я понимала, что он беспокоился и обо мне. Но огромная заноза в виде обиды пока сидела прочно.

Наверное, нужно было выплакать еще пару литров слез, чтобы она, наконец, стала двигаться на выход. Умыться ими с головы до ног или... получить по черепушке очередной тайной, и уже точно вычеркнуть из памяти все прошлое.

– Дочка, – Марат не стал юлить. – А еще ее упрямая мама. Особенно когда та носила под сердцем мою девочку и ей нужны были хорошие условия, чтобы спокойно доходить беременность.

– Хотя бы тетка и ее предложение переехать не были частями твоего гениального плана?

Про условия, которые он мне создал, я говорить не стала. Вероятно, если бы не Бадоев с доктором в день переезда, я бы надолго поселилась в больнице. Вообще, бог знает что могло случиться. Но после всей информации, которую теперь знала, винить Марата было сложно.

Не было у меня линеечки, чтобы отмерить «добро» и «зло». Внутренние присяжные заседатели тоже молчали. А определить вину на глазок теперь стало сложно. 

– Если бы я смог до такого додуматься, нашел бы тебе родню поближе. Мотаться туда-сюда было не так просто. Да и уговорить Зою Фёдоровну получилось бы быстрее. На Воронеж она согласилась, скрипя зубами.

– Тяжело тебе было. – Я покачала головой. – Посочувствовать?

– Вот сейчас Сашу спать уложим, и можешь сразу начать сочувствовать. – Наш заботливый папаша, наконец, справился с подгузником и теперь проворно упаковывал малышку в ночной комбинезончик. – Первый раз даже сверху разрешу.

– Как великодушно!

– Но только раз!

Ещё несколько секунд назад я не знала, что чувствую к этому невозможному мужчине. Желания обнять и придушить сравнялись на чашах весов. А теперь один намек, и между лопаток побежала знакомая стайка мурашек. Марат все же качественно их выдрессировал год назад. Отзывались по одному намеку.

– Про характер моей девочки я тебе уже рассказывала. Саша просто так не сдастся. – Чтобы хоть как-то отвлечься, я сама включила ночник. Поправила идеально натянутую на матрасик простыню. И выключила яркий верхний свет.

– Нашей. – Марат с Сашей на руках обернулся ко мне.

– Что?

– Нашей девочки.

Будто древний человек, который первый раз в истории добыл огонь, Марат сурово посмотрел на меня сверху-вниз. А потом аккуратно переложил в кроватку дочку. Улыбающуюся, красивую и спящую.

От шока я чуть вслух не спросила: «Где же ты