А может, я умею? - Дарья Волкова Страница 30

— Ройте, — сумрачно вздохнул Гоша. — Главное, чтобы результат был.

А результата пока не было. За что и страдал коллектив. Производительность труда зато, что характерно, не страдала. Даже наоборот — повысилась.

***

— Вот это сюрприз! — Лютик с удовольствием расцеловала его в щеки. — Вот это гость дорогой нежданный. Какими судьбами, да еще и в середине дня? У тебя все в порядке?

— Все хорошо, — Георгий решил с порога не выгружать на Люсю свои проблемы. А ведь за советом приехал, он себе в этом по дороге только признался. — Просто… соскучился.

— Голодный? Есть будешь?

Золотая у брата жена. Все понимает с полуслова. Это Георгию только в виде особого подарка от судьбы коза досталась.

— Не голодный, но буду.

Люся усмехнулась, и они пошли на кухню.

На деревянной столешнице лежала книга в яркой обложке.

— Ты такое читаешь? — Гоша взял книгу в руки, повертел. Изрыгающий пламя дракон, сияющий кристалл, меч — от всей этой мешанины просто рябило в глазах.

— Мне читать вообще никогда! — Люда накладывала ему рис в комплект к стейку семги. — А тут просто… — Она поставила тарелку на стол и пошла за вилкой. Ею и указала на книжку. — Эту книгу написал мой бывший пациент.

— Да?! — Гоша еще раз покрутил в руках книгу. Ну, может, это просто обложка такая… своеобразная.

— Ага, — Люся вручила ему вилку и села напротив. — Я его с десяти лет до восемнадцати вела, представляешь? Он, когда из детской сети во взрослую уходил, попрощаться приходил ко мне — вместе с мамой. Подарил мне самописную книжку и сказал, что писателем станет. Вот — стал!

— Ничего себе, — уважительно протянул Гоша, поворачивая книжку из стороны в сторону. А ничего вроде, дракон симпатичный. — А его так и зовут — Ник Крут?

— Никитка Крутов, — улыбнулась Люся. — Это псевдоним. Я за него ужасно просто рада. У мальчика непростая судьба, но упорства ему не занимать. И таланта тоже. А книжка и в самом деле увлекательная. Вот, читаю. Обещала ему потом рассказать, как мне книга — понравилась или нет. А ты почему не ешь?

— Ем.

***

Уже под чай Гоша решил поговорить и о своих делах. Люся что-то рассказывала о проделках Хана, но, заметив его взгляд, тут же прервала себя.

— Рассказывай, Гош, — произнесла она тихо.

Да знать бы, с чего начать…

— Совет мне нужен, Люсь, — Гоша отпил ароматного чая, словно это могло помочь собраться с мыслями. Не очень-то помогло. — Что делать, если от тебя сбежала женщина?

— Как — сбежала?! — Люся предсказуемо опешила. Он бы и сам опешил от такой постановки вопроса. — А… почему?

— Я бы и сам хотел это знать.

— Но ведь ты… ты… — Люся смотрела на него, наморщив лоб. — Ты же не мог ее…

— Обидеть? Оскорбить? Гадко поступить? — подсказал Георгий и невесело усмехнулся. — Мне кажется, что — нет. Ничего плохого не говорил и не делал. С вами вот хотел познакомить.

— Да?! — ахнула Люся. — У вас все настолько серьезно?

— Я не знаю, Лютик, — Гоша взъерошил волосы и повернул голову к окну. Там было яркое и солнечное лето. А у него внутри была какая-то беспросветная хмурая осень. — Я не то, чтобы что-то планировал и… А потом, знаешь… как-то неожиданно… Я как-то вдруг в нее вляпался.

Люся рассмеялась — безо всякого уважения к его переживаниям. А потом встала, чтобы долить им чая.

— Не вляпался, а влюбился. Гоша, называй вещи своими именами, ты же взрослый мужчина.

Гоша вздохнул. И не стал спорить. Потому что по всему выходит так, что Лютик права. И он умудрился влюбиться в козу.

— Как же ты так исхитрился, мальчик, мой? — все еще посмеиваясь, Люся расставила две чашки обратно на стол. А потом вмиг стала серьезной: — Тогда чем ты ее напугал, Гошка?

Какое-то время Гоша молча смотрела на Людмилу. Вот ведь умница! Она на самом деле махом вычленила главное. Напугал. Он чем-то Иру напугал. Понять бы — чем.

— А вот не знаю, Люсь.

— А не дал ли ты ей понять, что не имеешь серьезных намерений? — инквизиторским тоном поинтересовалась Люся, крутя чашку на блюдце.

— Знакомство с братом и его семьей как укладывается в эту твою теорию? — огрызнулся Гоша. Но что-то в Люсиных словах зацепило, и теперь свербело в висок.

Серьезные намерения… Серьезные намерения…

— Но это вообще знак доверия, я бы сказала, — признала свою неправоту Люся. — А если…

— Вот именно — доверие! — перебил Георгий свою невестку. — И именно — серьезные намерения! Как только я продемонстрировал, что у меня серьезные намерения — она и смылась!

— Быть этого не может! — у Лютика от удивления даже рот распахнулся. — Женщины себя так не ведут!

2

— А это не женщина, это — коза! — Гоше от открывшейся ему истины на месте не сиделось, он встал, прошелся до окна. Но не лето в зените с зеленью деревьев и бликами солнечного света он там видел. Гоша напряженно думал. — Но ведь правда, Люсь. — Георгий снова обернулся, и взгляд его, направленный на невестку, был совершенно растерянный. — Именно так и случилось. Ей. Именно ей не нужны серьезные отношения! Она ничего о себе не рассказывала, понимаешь? Так, отделывалась какими-то огрызками информации. Я даже фамилию ее до последнего времени не знал, представляешь?!

Людмила некоторое время смотрела на него — все теми же круглыми от удивления глазами — а потом указала взглядом на место перед собой.

— Садись. И рассказывай. Все. И быстро. А то Ромка скоро проснется.

Во время Гошиного рассказа Люся ахала, прижимала пальцы к губам, один раз рассмеялась. А потом залпом выпила чашку остывшего чая.

— Гош, она где-то обожглась, — вынесла Люся вердикт. — На ком-то крепко обожглась и боится теперь всего.

Георгий пришел и сам к такому же выводу. Вот что делает монолог в обществе правильного слушателя! Он кивнул.

— Гош, а ты не пробовал… ну… дополнительную информацию получить? — Люся протянула руку и щелкнула кнопкой чайника. — Про мужа ее бывшего? Мне кажется, в нем может быть дело. Может, он этот был… слово все время забываю… абажу… нет… арбу… нет, не то. — Люся разблокировала экран смартфона и через несколько секунд громко добавила: — Абьюзер, вот!

— Это кто? — осторожно спросил Гоша. Слово, кажется, когда-то слышал, но смысл…

— Это домашний тиран!

— Как ваш младший?

— Гоша! — сверкнула на него глазами Люся. — Ты прекрасно понимаешь, о