Только работа, никакой игры - Кора Рейли Страница 30

и пространстве, потому что я не могла перестать смотреть на него, на эти серые глаза, на этот рот, который половину времени извергал самоуверенную чушь, но остальное время говорил смешную и трогательную чушь, которая заставляла мое глупое маленькое сердце замирать. И помилуй Бог, я наклонилась вперед. Это было все, в чем нуждался Ксавье, потому что внезапно между нами не осталось воздуха, и он поцеловал меня, и в тот момент в нем не было ничего сдержанного.

И все же это был не обычный поцелуй Ксавье, не такой, каким я его видела.

Не из тех, что «давай сделаем это дерьмо», и не из тех, что «надо заткнуться». Он не был нетерпеливым. Он обхватил мою щеку и поцеловал, поглотив меня своими губами и языком. У меня кружилась голова от его вкуса, тепла и прикосновений. Меня никогда так не целовали, даже близко, я никогда не думала, что можно раствориться в поцелуе, в ощущении кого-то подобного.

Его другая рука коснулась моей спины, и он притянул меня еще ближе, пока его тепло не окружило меня. Ткань моей рубашки с таким же успехом могла и вовсе отсутствовать. Мое тело откликнулось, желающее и жаждущее его прикосновений. Я хотела Ксавье. Не только мое тело, но и сердце тоже. А что это значило для него? Его ладонь переместилась от моей спины к ребрам, прикосновение было нежным. Я напряглась. Мне нужно было остановить его сейчас, рока не поздно.

Но Ксавье опередил меня.

Когда он отстранился, я ошеломленно моргнула. Ксавье тоже выглядел почти удивленным. Некоторое время никто из нас не произносил ни слова. Я прочистила горло и немного увеличила расстояние между нами, но осталась рядом, потому что было слишком холодно, чтобы оставить его тепло. Я снова подняла глаза к потрясающему ночному небу, пытаясь отвлечься от этого зрелища, стараясь не обращать внимания на фейерверк в моем теле и на то, как Ксавье все еще наблюдал за мной.

Этот поцелуй может все испортить.

Теплый мужской запах Ксавье прильнул ко мне, и я все еще чувствовала его вкус на своих губах, все еще чувствовала его присутствие. Я попыталась придумать, что бы такое сказать, но в голове у меня была полная пустота.

Ксавье наконец-то отвел взгляд и тоже посмотрел в ночное небо. Он был напряжен. Мой взгляд был прикован к его руке, лежащей на коленях, и мои глаза расширились. Я резко вскинула голову. В его штанах безошибочно угадывалась выпуклость.

Я сделала это с ним.

Я, пышка Эви.

Наконец Ксавье вздохнул.

— Это не сделает ситуацию неловкой?

— Мы не должны позволять этому становиться неловким. Мы двое взрослых, которые могут справиться с ситуацией по-взрослому, верно? — Мой голос был странно хриплым и задыхающимся.

Ксавье посмотрел в мою сторону, и я сглотнула.

— Да, — прохрипел он, и его взгляд метнулся обратно к моим губам.

Неловкости было хоть отбавляй.

— Может, нам лучше вернуться, — предложила я. У меня было такое чувство, что в этот момент ни Ксавье, ни я не были в состоянии принимать ответственные решения.

Он кивнул и убрал руку с моего плеча. Я быстро соскользнула с кузова грузовика и обошла машину, мой пульс все еще бился в венах. Мы с Ксавье молчали, пока ехали обратно в темноте.

Все стало только хуже, когда мы вошли в темный дом. Только Шерлок и Ватсон приветствовали нас. Остальные члены семьи, вероятно, уже спали. Мы вместе поднялись по лестнице, Ксавье следовал за мной по пятам. Я чувствовала его присутствие и гадала, что он видит, когда смотрит на меня. Изъяны? Был ли этот поцелуй случайностью? Может быть, он был возбужден и поцеловал меня, потому что вокруг не было никого, с кем можно было переспать? Возможно, вмешательство семьи все-таки ударило ему в голову. Что бы ни вызвало этот поцелуй, это были не те же причины, по которым им наслаждалась я.

Я остановилась перед дверью своей спальни. Ксавье был ближе, чем я думала, возвышаясь надо мной, глядя на меня взглядом, который я не могла прочитать. — Спокойной ночи, — быстро сказала я, прежде чем сделать какую-нибудь глупость, например, пригласить его войти.

— Спокойной ночи, Эви, — тихо сказал Ксавье, когда я проскользнула внутрь и закрыла дверь перед его носом.

Я прислонилась к двери и закрыла глаза. Что я наделала?

Сожаление о поцелуе было лишь малой частью моих чувств, но это было хуже всего, потому что еще больше я сожалела о том, что не позволила Ксавье пойти дальше.

Ксавье

Я прислонился к стене на несколько минут, ошеломленный тем, что произошло. Я поцеловал Эви. Я целовал так много женщин, и почти каждую из моих ассистенток, но по какой-то причине это было по-другому.

Эви не была девушкой, которую я когда-либо считал своим типом. И все же личность Эви сделала бы ее привлекательной, даже если бы она была уродливой.

Но она была великолепна, совершенна со всеми своими недостатками, и, несмотря на ее восхитительную грудь и упругую попку, это не было причиной, по которой я поцеловал ее. Когда я был рядом с ней, тишина не казалась упущенной возможностью оставить свой след; она не была грубой или неловкой. Мы могли сидеть рядом в уютной тишине, довольные обществом друг друга и, кроме того, довольные самим собой. Блядь, я звучал как гребаный психологический любовный гороскоп.

Я потащился в свою комнату, заново переживая поцелуй. Конечно, мой член напрягся, когда я вспомнил вкус Эви, ее запах, хриплый стон, который она издала, то, как ее грудь коснулась моей руки. Я не мог припомнить, когда в последний раз сеанс поцелуев заставлял меня так отчаянно желать большего, вместе с сокрушительным осознанием того, что этого никогда не будет, никогда не может быть.

Эви поцеловала меня, как будто она действительно этого хотела, как будто она тоже хотела пойти дальше, но она напряглась, чертов сигнал к пробуждению, если он мне когда-нибудь понадобится. Я не мог переспать с Эви. Я не хотел потерять ее, а секс сделал бы такой исход неизбежным.

На следующее утро мы с Эви все еще чувствовали себя неловко, и, конечно же, моя семья заметила это, обменявшись вопросительными взглядами и перешептываясь за нашими спинами, когда думали, что мы с Эви не обращаем внимания.

К моему удивлению, ни мама, ни Марк, ни Милена не расспрашивали меня об этом, но незадолго до отъезда Уиллоу воспользовалась нашим прощанием, чтобы высказать свое мнение. Я присел перед ней на корточки, мои руки обнимали ее,