Снегурочка для босса - Алёна Амурская Страница 30

Вместо того чтобы рухнуть прямо на меня, как я ожидала, он скатывается вниз по практически отвесной стене, как по горке. И в этом ему немало способствует куча свалившегося внутрь снега. Ногами он упирается вперёд и тормозит сам себя вполне эффективно. Так что в итоге падает он примерно в паре метров от меня и сразу же проваливается по пояс в рыхлый, перепачканный крошевом камней сугроб. А фонарик, мигнув ярким светом, проваливается вместе с хозяином и мгновенно наступает темнота.

— Матвей… — зову я встревоженно и напряжённо вслушиваюсь в возню рядом с собой. — Ты в порядке?

Секунда задержки — и луч света снова озаряет высокие узкие стены расщелины.

Теперь, когда освещение приближается к шероховатой каменной поверхности настолько точечно и близко, на ней и правда становится заметны штрихи и черточки явно искусственного происхождения. Наверное, те самые наскальные рисунки, о которых упоминал Морозов.

— Я в норме, — он выпрямляется на месте своего падения во весь рост и энергично разгребает снег, заодно утаптывая его под собой в надежную плотную опору. — Давай займемся твоей курткой.

Я с облегчением тыкаю пальцем на злополучный камень-шпильку.

— Вот здесь, посмотри!

Под лучом фонарика становится понятно — дело плохо.

Это только наощупь мне показалось, что куртку удерживает всего лишь один длинный осколок, пробивший дыру прямо в кармане. А на деле оказывается, что он загнал почти всю левую половину широкой полы в узкое пространство между двумя валунами. И при таком раскладе ясно лишь одно…

Сдвинуть их без спецтехники у нас не получится.

Морозов хмурится, разглядывая проблему под разными углами фонарного луча и молчит пугающе долго. В конце концов он коротко приказывает мне:

— Снимай куртку.

Я с готовностью растегиваю молнию сверху донизу непослушными пальцами. Долго дергаю плечами, неловко вытаскивая себя из рукавов, и в конце концов со вздохом слабого облегчения кое-как выбираюсь из плена толстой ткани.

Холод набрасывается на верхнюю часть тела немедленно. Кусается своими колкими невидимыми зубами-иголочками, как оголодавший зверёк. И простая демисезонная кофта, которая была на мне под злосчастной горнолыжной курткой, очень плохо защищает от него.

Я торопливо обхватываю себя дрожащими руками за мерзнущие плечи.

— Х-хорошо, что лав-вина мен-ня б-без штанов х-хоть н-не оставила… — зубы отбивают во рту мелкую чечетку, так что моя попытка пошутить получается довольно жалкой.

Но Морозов всё равно улыбается. И, блеснув тонкой вспышкой отраженного света фонарика, быстро вжикает молнией собственной куртки.

— Иди сюда, Ника. Смелее.

Я делаю к нему навстречу робкий шаг, но после долгого лежания в неудобной позе колени предательски подгибаются на рыхлом снегу.

— Ой!

— Держу, держу, — ловко подхватывают меня его сильные руки, но освещение при этом сразу же ныряет куда-то в сторону. — Давай, осторожно наступай сюда, где утоптано. Я рядом. Я с тобой… чувствуешь?

Всего одно мгновение — и тело окутывает благословенное тепло мужской куртки. Морозов затягивает на моей спине края молнии, отгоняя промозглый холод, и притягивает к себе поближе.

— А теперь небольшой инструктаж. Готова?

— Да!

Я млею от тепла его большого сильного тела. Блаженствую и кайфую от уверенности в надежном будущем, которую внушает близость этого самого замечательного в мире мужчины. С таким нигде не пропадешь!

И как же мне хорошо рядом с ним…

— Только мне нужно, чтобы ты беспрекословно выполняла всё, что я тебе с этого момента скажу. Без споров и лишних возражений. Пообещай мне.

— Обещаю, — горячо соглашаюсь я.

— Тогда слушай внимательно, — одобрительно усмехается Морозов. — Сейчас ты наденешь на себя мою куртку, привяжешь свое запястье шарфом к моему поясу и будешь идти за мной. Строго по следу.

«Но ведь без куртки ты сам замерзнешь!» — хочу испуганно возразить я. Но тут же вспоминаю про свое обещание… и молча закрываю рот. А потом медленно киваю.

В свете пока ещё яркого фонарика мелькает отблеск белозубой морозовской улыбки.

— Умница моя, — тихо говорит он.

… И начинает раздеваться.

Глава 28. Испытание холодом

Этот путь через ледяную расщелину в непроглядном мраке и колючем холоде мне никогда не забыть.

Хоть внутри скалы снега под ногами почти и нет, идти всё равно сложно и опасно из-за сильно изрезанной поверхности с трещинами и выступами. То и дело натыкаюсь почти на каждом шагу на острые камушки — мелкие, но досадно многочисленные…

Такое передвижение безумно выматывает. И это не говоря уже об огромном нервном напряжении, которое я испытываю.

Оно таит в себе временно подавленный страх перед враждебно-безжалостной тьмой вокруг… так что каждый незнакомый звук или дуновение ледяного сквозняка, каждая странная тень на стенах в свете маленького фонарика грозят превратить этот страх в парализующий ужас…

И единственное, что помогает мне не падать духом — это шагающий впереди Морозов.

Я тащусь за ним, как обалдевшая коза на привязи, с крепко завязанным концом длинного шарфа на запястье. Не свожу глаз с его широкой спины в белом трикотажном лонгсливе с рисунком из чёрных оленей. Такое грустное напоминание о тепле и беспечности яркого новогоднего праздника…

Морозов держится уверенно и бодро. Но я-то знаю, как без куртки холодно! И безумно боюсь за него.

Нет, ну серьёзно. Вот как долго человек может выдержать ходьбу при минусовой температуре градусов в двадцать без теплой одежды? Даже закаленный, допустим. Конечно, его как-то спасают плотные брюки от горнолыжного костюма… но верхняя часть тела всё равно остаётся незащищенной! А ведь время-то уже вечернее, и скоро станет намного холоднее, чем сейчас. Так и до воспаления лёгких недалеко… или, ещё хуже, до опасного обморожения…

— А долго идти до выхода на поверхность горы, ты не помнишь? — спрашиваю его тонким голосом, стараясь отвлечься от упаднических мыслей.

— Летом дорога до внешней тропы занимает около часа, — охотно отвечает он и направляет луч фонарика пониже, чтобы получше осветить крутое понижение каменной тропинки в виде высокого разлома аж в целый метр. — Плюс ещё час на спуск до кемпинга. А зимой… придётся самим проверить. Передвигаться через сугробы быстро не получится, сама понимаешь.

— Понимаю, — я прикусываю губу, снова мучаясь мыслями о том, что у нас одна куртка на двоих. И не выдерживаю: — Матвей!

— Что?

— Давай будем носить твою куртку по очереди, чтобы не замерзнуть? Я могу снять её прямо сейчас и передать тебе…

Он ловко спрыгивает вниз со ступенчатого края разлома и поворачивается ко мне с протянутыми руками. Я доверчиво обнимаю его за крепкую шею. К счастью, пока ещё горячую наощупь. Чувствую на его коже