Маргарита Южина - Гнездо для купидона Страница 31

– Как тебе? – беспокоился Глеб.

На него смотреть было интересно – он волновался, точно первоклассник со своим первым диктантом: беспокойно хмурил брови, кусал губы и сам, уже в тысячный раз оглядывал имение.

– Как думаешь – понравится?

– Конечно! Даже не сомневайся! – успокоила его Маша. – Здесь же… здорово-то как! Отсюда даже уезжать не хочется! Очень теплое место.

– Здесь, говорят, ветра бывают, но… я вот думаю – забор повыше построю и хорошо будет, да?

– А лучше – деревья посадить, – посоветовала Маша. – Они будут этот самый ветер рассеивать…

– Пойдем в домик, я покажу, что там.

«Там» не было ничего. То есть пустые комнаты, но уже новые поклеенные обои, крепкий пол, русская печка, побеленная недавно, то есть – завози мебель и живи в свое удовольствие.

– Вот… так вот… – снова насупил брови Глеб.

– Пока ничего нет, да? – оглядывалась Маша. – И хорошо! Ничего не мешает, можно придумать, что угодно!

– Да тут, понимаешь, стояли какие-то буфеты старинные, древние, я вывез, потом еще стол какой-то… тяжеленный, сволочь! Сундуки, ящики всякие, я все это барахло…

– Гле-еб… – захныкала Маша. – Ну зачем ты старый буфет выкинул! Это ж было… это ж самая ценная вещь была! Ты представь… вот здесь белый, старинный буфет, здесь… надо бы диванчик, не громоздкий, но длинный, без всяких этих толстых спинок, посередине – стол! И чтобы обязательно красивая скатерть!

– Ага, как раньше, да? Такие плюшевые были, с бахромой, – активно включился в обсуждения Глеб. – У мамы лет тридцать назад такая была.

– Вот и не надо такую больше, – прервала его мечтания Маша. – Надо, чтобы… легкое, светлое… лучше из льна… и никакого плюша! А шторки! Ой, я видела в журналах, я тебе потом куплю и покажу! Это же!.. – От удовольствия Маша закружилась по комнате и только тыкала пальчиком. – Здесь будет большой цветок! На колесиках, чтоб можно было и в сад, и дома, а…

– Как это на колесиках? – не понимал Глеб. – Откуда у него колеса расти должны?

– Я тебе потом объясню. А здесь…

Он уже не думал о цветах, о комнате, он смотрел, как Маша радуется воображаемой обстановке, как она уже придумывает, что тут будет делать Вера Дмитриевна, как она… буквально преображается с каждой минутой. Маша точно видела, что здесь должно быть! И, судя по ее восхищенному лицу, здесь должно было быть чудесно!.. А он не видел.

– А здесь у нас что? – деловито спрашивала она, заглядывая в следующую комнату, поменьше.

– Здесь… я думал, здесь спальню им устроить. А вон там еще совсем маленькая комнатка, там можно… ну я не знаю, там…

– Там будет гостевая! – тут же решила Маша. – К нашим «молодым» обязательно будут приезжать гости, и им надо будет где-то оставлять их на ночлег!

«Вот мы с тобой и будем приезжать», – чуть не сказал Глеб, но… отчего-то постеснялся.

– А второго этажа здесь нет?

– Нет, я специально выбирал такой домик, чтобы без второго… все же возраст… Но там есть чердак! – тут же сообщил Глеб. – Можно сваливать старый хлам.

– Старого хлама не будет. Будет все новое, – решительно заявила Маша. А на втором этаже… там будет такая уютная комнатка, когда будет дождь, наши «молодые» будут подниматься наверх и смотреть вдаль… пойдем, ты мне покажешь, что там.

Она ловко поднималась по лестнице, а он следовал за ней и… ну грешен, ну что делать: он очень хотел, чтобы она чуть-чуть споткнулась, чтобы он ее подхватил, чтобы прижал к себе, чтобы она почувствовала, что он всегда рядом, что без него – никак!

Но она и не собиралась спотыкаться. Она так же легко взлетела на второй этаж и скуксилась.

– Я так и думала – здесь еще конь не валялся! А ведь сколько простора! И вид! Глеб, ты посмотри, какой отсюда вид!!

Он уже начинал сердиться – какой к черту вид, если она его совсем не замечает! Вот он рядом с ней, а она…

– Смотри, Глеб! Патефон! – вдруг опустилась она на колени перед старой рухлядью.

– Ну да, забыл выкинуть. Здесь я еще не убирал… – виновато шмыгнул он носом. – Но я выгребу.

– Да ты что?! Это же… смотри-ка, пластинки! – загорелись глаза у Маши. – Да это ж… это ж такое сокровище!

– Ну какое сокровище, Маша, – поморщился Глеб. – Он не играет, сломался, зараза… я уже пробовал включать…

– Его не включать, его заводить надо… это мы берем с собой, и ты узнаешь, где его можно починить… нет, я сама узнаю. И пластинки тоже, а то кто-нибудь залезет, разобьют… А тут что?

Она копалась в старых вещах и вытаскивала из хлама то старинные часы, с отломанной дверцей, совсем без гирь и вообще – на фиг бы они были нужны. Откопала какую-то треногу… рамочки… Савельев смотрел, как она восхищается, и хмурился все больше. Для нее куда интереснее были вот эти… штуки разные, поломанные, облитые краской, колченогие… А когда она пришла в дикий восторг от деревянного кресла, он уже не выдержал:

– Все. Хватит уже, пойдем вниз, а то мы здесь до ночи рыться будем…

Маша сразу сникла.

– Да-да… конечно, прости… я просто… просто, как увидела это все…

– Так и про меня совсем забыла! – с обидой высказал Глеб. – Грязная рухлядь для тебя важнее, чем живой человек!

Маша удивленно хлопала глазами.

– Ну чего ты смотришь? – бурчал Глеб. – Конечно! Увидела кресло – и в пляс! А то, что с тобой я… и я, между прочим, уже давно есть хочу, ты и не вспомнила!

Маша багрово покраснела. Она не то что не вспомнила – она и не подумала, что им придется здесь еще и чем-то перекусывать! Хороша хозяйка! А ведь он вчера ей столько всего накупил.

– Я… не подумала… – пролепетала она.

– Так я подумал, но… надо ж когда-то об этом вспомнить! Я понимаю, у тебя всякие диеты, питание… раздельное – сегодня вприкуску, завтра вприглядку, но… Пойдем в машину, будешь мне помогать пакеты таскать. Ты же хозяйка!

– Я? – фыркнула Маша. – Какая я здесь хозяйка?

– Сегодня ты! – строго прервал ее Глеб. – Ты же видишь – никого больше нет! Я что – сам колбасу резать буду? Ну да, сам. Но… ты хоть рядом можешь постоять? А то я тебя уже раскусил – тебе дай волю, так ты весь день будешь только возле того… стула деревянного скакать… а на меня и не посмотришь.

Маша весело взяла под козырек:

– Слушаюсь постоять рядом!

– Ну вот… это уже радует… – выпятил грудь колесом Савельев. И шутливо скомандовал: – За мной, шагом марш!

– Есть… Только ты патефон все равно возьми.

Он взял и тащился с этим патефоном за быстрой Машей по ступенькам… и ни хрена не видел! На нее бы не наткнуться! Блин… когда уже лестница-то кончится?!

Он знал, что грохнется, обязательно! И грохнулся – совсем немного оступился на самых последних ступеньках. И было совсем не больно, но вот этот патефон!.. Труба куда-то полетела! Ручка отвалилась… что-то там еще… Он понял, что сейчас Марию хватит инсульт от такой утраты, крику не оберешься, поэтому только охнул и… навзничь упал сам.