Кэтрин Куксон - Нарушенная клятва Страница 31

— Да-да, конечно. Я… я укутаю его как следует.

— Если хочешь, захвати и корзину — поставишь ее у себя в ногах. Ему там будет удобнее, чем у тебя на коленях.

— Это хорошая мысль, Артур. А сверху я укрою его еще одним одеялом. Только вот что: пока я буду ходить за покупками, мне придется оставить корзину в повозке, так что не забудь убрать ее, когда начнешь грузить корм.

— Я же не дурак, Тилли. Давай-ка парня мне и надевай свой капор.

Пока Артур устраивал корзину и ребенка в повозке, Тилли приколола капор, затушила огонь в камине и поставила перед ним железный экран. Но она не сразу направилась к двери: положив ладони на стол и, глядя на них, Тилли стояла и думала о том, — и это не раз приходило ей в голову — что ей хотелось бы быть старухой. О, как ей хотелось бы быть старой. Очень старой. И чтобы все, что так привлекало к ней мужчин, увяло, умерло, словно ничего никогда и не было, и чтобы ее телесная оболочка наконец обрела покой…

Поездка оказалась приятной, дорога — ровной. Правда, на окраине Шилдса дорожная грязь, разбитая колесами многочисленных повозок, затвердела от мороза, как камень, но главная торговая улица — Кинг-стрит была вымощена. Там Артур и высадил Тилли с ребенком на руках. На прощанье, передавая ей корзинку для покупок, парень сказал:

— Не нагружай ее чересчур, а то надорвешься: малый-то у тебя здоровяк.

— Не беспокойся, Артур. Помнишь, ты сам однажды сказал, что руки у меня железные?

— Да, но с тех пор они, пожалуй, стали помягче. Ладно, я поехал. Заберу тебя через час, хорошо?

— Спасибо, Артур.

Хотя кругом было полно народу, Тилли без труда удалось сделать все необходимые покупки. Она даже смогла немного передохнуть в мануфактурной лавке, сидя в одном из кресел для покупателей, пока приказчик разворачивал перед ней многочисленные рулоны ткани. Он очень хотел угодить Тилли, понимая, что этой покупательнице требуется не грубая саржа, сукно или дешевый набивной ситец, а добротный рубчатый плис: она уже купила пять ярдов самой лучшей фланели. Занимаясь рекламой товара, приказчик недоуменно размышлял. Явно это была женщина с деньгами, и речь у нее была очень правильной, но временами она употребляла слова из обихода простолюдинов; она выглядела настоящей леди, однако ее одежда была не слишком дорогой, а вдобавок она сама несла своего ребенка и пришла пешком, а не приехала в экипаже. На улицах их было полно, хоть пруд пруди, но ни один не стоял у входа в магазин. В довершение всего ее корзина для покупок была лубяной, а с такими настоящие леди не ходят.

— Восемь ярдов, мадам? Благодарю вас, мадам. А не хотели бы вы еще ткани для хорошего белья? Конечно, мадам. Разумеется, мадам.

Тилли посмотрела на часы. Было без двадцати три: у нее еще есть время, чтобы пройтись по рынку. Ей нравилось бывать на рынке. Как ни странно, она больше любила маленький Шилдс, чем Ньюкасл. Хотя в Ньюкасле было много интересного в плане культуры — например, картинные галереи, — не говоря уже о роскошных магазинах с огромными витринами, по которым можно было бродить часами. Но Тилли все же предпочитала Шилдс, может быть, оттого, что здесь совсем рядом катило свои тяжелые волны Северное море. Шилдс нравился ей, а в последнее время она даже начала подумывать о приобретении пони и двуколки, чтобы бывать здесь чаще. Денег у нее было достаточно, а пони мог бы пастись на общинной земле.

Приказчик проводил ее до двери и даже любезно подержал ей корзину, чтобы ей было сподручнее просунуть руку под ее ручку. Тилли улыбнулась ему и поблагодарила, а про себя решила: так я и сделаю сразу же после Нового года — куплю пони и двуколку. И почему я не сделала этого раньше?

Приказчик с поклоном отворил перед ней дверь. Тилли едва успела выйти на порог, как перед ней появилась мужская фигура. Оба остановились и одновременно с удивлением произнесли:

— О, привет!

— Что ты тут делаешь, Фред?

Тилли имела в виду не «что ты делаешь в мануфактурной лавке», а «что ты делаешь в Шилдсе». Со слов Артура она думала, что Фред Лейберн повезет хозяина в Ньюкасл, но сейчас, вспоминая этот разговор, поняла, что никакого конкретного места названо не было.

Фред Лейберн широко улыбнулся:

— А мне и спрашивать не надо, что ты тут делаешь, Тилли, небось, уже скупила весь магазин. Куда ты сейчас?

— Хочу пройтись по рынку, а потом встречусь с Артуром на углу. Он будет там в три.

— Ладно, погоди минутку, я пойду с тобой. Вот только куплю нитки для Филлис. — Повернувшись к приказчику, который все еще держал дверь открытой, Фред протянул ему бумажку с намотанными на нее коричневыми нитками: — Мне нужны вот такие — пару катушек, пожалуйста.

— Разумеется, сэр.

Приказчик вернулся в магазин, а Фред, наклонившись к ребенку, произнес:

— Привет, Большой Вилли. Как твои дела?

Малыш, смеясь, уцепился за его палец.

— Ты приехал один? — спросила Тилли. — А я думала…

— Я — один? Как бы не так! — перебил Фред. — В последнее время моя жизнь не принадлежит мне, девочка. Я и тут, и там, и везде, как кошка на раскаленной крыше. Один — ни за что! Хозяин пошел повидаться с каким-то стряпчим — его контора вон там, вниз по улице. Сказал, что будет через полчаса, так что я поставил карету в конце рынка и попросил посыльного присмотреть. Конечно, если его милость узнает, мне не миновать выволочки. Эх, Тилли, говорю тебе, у этого парня с головой не в порядке. Носится туда-сюда, как угорелый, а зачем — и сам не знает… А, вот! — Он повернулся к приказчику, протягивающему ему маленький бумажный пакетик. — Сколько с меня?

— Два пенса, сэр.

— Вот, возьмите, и спасибо.

Когда они вышли на улицу, Фред предложил:

— Давай я понесу ребенка, Тилли.

— Спасибо, я сама, — отказалась она. — Возьми лучше эту корзину.

— Так, говоришь, Артур будет ждать на другом углу?

— Да.

— Ну, так давай пройдемся по рынку, и я провожу тебя: с таким парнем на руках тебе одной тяжело.

— Это уж точно, — смеясь, ответила она. — Мальчишка-то не из легких.

Они уже были на рыночной площади. Фред шел чуть впереди Тилли, прокладывая путь среди рыбных и мясных прилавков, корзин и разносчиков. Вокруг царила необыкновенная суета.

Когда над обычным рыночным гамом взвились громкие, резкие крики, Фред обернулся к Тилли:

— Гляди-ка! Гляди-ка! Там, впереди, драка. Лучше бы нам держаться отсюда подальше. О Господи!

Люди впереди них, смеясь и ругаясь, пятились, отступая подальше от дерущихся. Фред подхвати Тилли под руку, и они развернулись, но уйти им не удалось: сзади напирала толпа. Участвовать в драке не хотел никто, но посмотреть хотелось всем. Еще бы, такое редкостное зрелище: две женщины вцепились друг другу в волосы, а мужчина и мальчик пытались разнять их. У парня в руках была толстая палка, и он что есть мочи колотил ею по заду одной из женщин. Когда наконец дерущихся растащили и только их вопли продолжали сотрясать воздух, Фред заметил: