Мейси Эйтс - Скованы страстью Страница 31

− Хочу, а еще хочу одолжить вертолет, чтобы окончательно опозориться.

Кровавые кошмары его больше не мучили, но Зафар в очередной раз проснулся посреди ночи, сжимая в руках воздух, на месте которого могла бы быть любимая женщина. Но ее больше не было.

Зафар задумчиво прошелся по тронному залу, ставшему свидетелем кровавой резни. Пятнадцать лет, и сжигавшие его боль и ужас наконец-то отпускали, уступая место новым чувствам… Уступая любви.

Он отослал любимую, но разве у него был выбор?

− Шейх, вас хотят видеть.

− Кто?

− Та женщина, вместе с которой вы вернулись из пустыни.

− Не может быть!

− Но это она, я еще ни разу не видел такой бледнокожей женщины и ни с кем бы ее не спутал.

− Хорошо, приведите ее. − Зафар уже мысленно представлял себе все сценарии. Она приехала объявить о начале войны. Или о своей свадьбе. Или чтобы броситься ему на шею.

Спустя минуту появилась и сама Анна.

− Зафар, я должна тебе кое-что передать.

− И что же?

− Соглашение. От шейха Шакара.

− Я слушаю.

Она протянула сложенную пополам бумагу.

− Читай.

Он задумчиво пробежал бумагу глазами.

− Он клянется отныне и навсегда защищать твою семью, как бы сильно она ни разрослась… Но я-то тут при чем?

− При том, что, как мне кажется, я нашла способ одновременно решить и твою, и мою проблему. Только пойми меня правильно, я не пытаюсь заслужить твою любовь.

− Что ты хочешь этим сказать, habibti?

− Мне нравится, когда ты меня так называешь.

− Поясни.

− Женись на мне, став частью моей семьи, и получи защиту.

− Ты делаешь мне предложение?

− Да. И знаешь почему?

− Почему?

− Потому что мы не виделись почти две недели, а я все еще не могу ни о чем думать, кроме тебя. Потому что, несмотря на все твои слова, я все равно тебя люблю. Потому что ты помог мне вновь поверить в себя и потому что ты ужасно танцуешь и ешь рис салатной вилкой. И рядом с тобой я хочу большего. Хочу по-настоящему чувствовать и по-настоящему жить.

− Анна… Я хочу принять твое предложение и твою любовь, но мне страшно. Зачем я тебе? Ты такая красивая и одаренная. Ты говоришь о том, как я изменил тебя, но понимаешь ли, что сама со мной сотворила?

− Нет.

− Я годами считал, что лучшее, что ждет меня впереди, − это смерть, и жалел, что не умер в тот день, что и мои родители. Разверзшиеся в тот день врата ада неумолимо тянули меня к себе, но ты захлопнула их небрежным мановением руки. И теперь по ночам я вижу не пытки и смерть, а твое счастливое лицо.

− Но что изменилось? Ведь когда мы были вместе, тебе снилась совсем не я.

− Я принял любовь и открылся. Я устал бесконечно ненавидеть и бояться, а ты наполнила дворец новыми воспоминаниями, заставив меня снова захотеть жить и дышать полной грудью. Я так боялся любить, считая, что любовь ослабляет, но твоя любовь лишь придала мне сил и разбудила все те чувства, что годами дремали под палящим солнцем пустыни.

− Зафар… если у меня и были какие-то сомнения, то теперь их совсем не осталось. Ты именно тот, кто мне нужен.

− Но есть люди гораздо лучше меня.

− Мне не нужен никто, мне нужен только ты. Я хочу, чтобы твой дом стал моим домом, а твой народ − моим народом.

− Ты вернула меня к жизни и, если решишь остаться рядом со мной, я стану самым счастливым человеком на свете.

− Тогда я останусь.

− Вот и хорошо, но не вздумай вновь замыкаться в себе и не пытайся мне угождать. Всегда будь собой и открыто выражай свое мнение, смело указывая на мои ошибки.

Прикрыв глаза, она улыбнулась:

− Мне еще никогда не говорили ничего приятней.

− Отныне я каждый день стану говорить, как высоко тебя ценю.

− Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Раз, два, три, раз, два, три…

− Отлично. − Обняв Анну, Зафар крепко ее поцеловал. − Помнишь тот день, когда я тебя выкупил?

− Нет, конечно, разве кто-нибудь запоминает такие мелочи? Разумеется, я все помню.

Подхватив Анну на руки, Зафар понес ее в спальню.

− Я тогда сказал, что я твой спаситель.

− Сказал.

Уложив ее на кровать, Зафар устроился сверху.

− Так вот, я ошибался, − продолжил шейх, стягивая рубашку.

− Неужели?

− Да, любовь моя, я ошибся, − выдохнул он, целуя ее в губы, − это ты меня спасла.