Виктория Лайт - Одна неделя в Рио Страница 31

Линда тоже повернула голову в его сторону. И споткнулась на ровном месте. Мужчина на мгновение встретился с ней глазами и почувствовал, будто на него вылили ведро ледяной воды.

Зачем я только сюда приперся? – подумал он с запоздалым сожалением.

Потому что она явно его узнала.

12

Тот же день, 12.42

Городская тюрьма, камера предварительного заключения

Рио-де-Жанейро

Линде казалось, что она попала в кошмар. Или, в лучшем случае, случайно оказалась в массовке фильма ужасов. Убогая камера три на три метра, решетка, сквозь которую едва можно просунуть руку, длинная скамья из прогнивших досок вдоль стены и едкий запах горя и немытого человеческого тела, пропитавший все вокруг... Радовало лишь то, что обитательниц в камере было немного. На скамейке спала нищенка, завернувшись с головой в темную тряпку.

– Вам придется немного подождать здесь, миз Кромвелл, – учтиво сказал ей инспектор перед тем, как оставил ее в камере. – Минут десять, не больше.

Его десять минут растянулись уже на полчаса. Линда стояла у решетки, вцепившись в прутья, и молила о том, чтобы за ней поскорее пришли. Долго она этого не вынесет. Внезапный арест, непонятные преступления, которые ей приписал этот маленький усатый инспектор, и, в довершение всего, встреча с Питером.

Да, это был он. Она узнала его с первого взгляда. Немного поправился, обрюзг, но в целом все тот же красавец с пленительной улыбкой и загадочными глазами. Хотелось бы знать, что он делает в Рио. Надо же, как тесен мир. В день ее ареста на скамейке рядом с «Бразтранс» сидит человек, который когда-то...

Впрочем, неважно. Что это, совпадение? Маловероятно. Если бы речь шла о любом другом человеке, Линда бы не сомневалась в случайности их встречи. Но Питер Флеминг не признавал случайностей. Каждый его шаг был тщательно спланирован, а его последствия предугаданы с завидной точностью. Неужели Питер имеет отношение к этому дурацкому фарсу с арестом?

Линда ударила кулаком по решетке. Ничего себе фарс. Кажется, только она не воспринимает ситуацию всерьез. Все остальные, а в особенности усатый инспектор, уверены, что она совершила страшное преступление. Для них она – преступница, чья вина практически доказана. Никто не поверил ей, когда она вздумала протестовать.

Никто, кроме Антонио.

Линда улыбнулась и прислонилась лбом к холодным прутьям. С какой отвагой он бросился на ее защиту! Вот дурачок... Это только в фильмах герой с легкостью раскидывает десяток-другой полицейских и увозит героиню. В действительности Антонио грозит суд и тюремное заключение. Интересно, сколько в Бразилии полагается за оказание сопротивления служителям закона?

Увидеть бы его сейчас... Насколько приятнее было бы сидеть в камере, если бы с ней вместо противной нищенки находился Антонио. Она бы прижалась к нему и больше не отпустила бы его от себя. Какой дурочкой она была, когда оттолкнула его на пляже... Что ж, сегодня ей наглядно доказали, что любовь никогда нельзя откладывать на потом.

Потому что это мифическое «потом» может и не наступить.

Линда закрыла глаза. Ее осудят, посадят в тюрьму, и она больше никогда в жизни не встретится с Антонио. Как можно осудить невиновного человека? Да какая разница. Можно и все. Сидит же она сейчас в тюрьме, хотя единственная ее вина заключается в том, что она влюбилась в собственного секретаря...

Блестящий карьерный виток для Линды Кромвелл. Эухенио Мартинес вряд ли предвидел такой оборот событий.

Линда похолодела. Она совсем забыла об Эухенио! А ведь сейчас наверняка кто-нибудь звонит ему, чтобы рассказать, что его будущий исполнительный директор загремела в тюрьму. И не докажешь ему потом, что это чьи-то козни или просчеты. Мартинес придет в ярость и вышвырнет ее на улицу. С ней больше никто не захочет работать.

Линда почувствовала, что вот-вот заплачет. Почему Провидение вздумало играть с ней? Она думала, что нашла в Бразилии новую работу и (чего уж притворяться наедине с собой?) новую любовь, но оказалось, что она нашла их лишь для того, чтобы судьба могла ударить ее побольнее...

Откуда-то из подсознания выплыло улыбающееся лицо Питера. Судьба ли нанесла неожиданный удар исподтишка? Или, может быть, ей кто-нибудь помог, раскинул картишки нужным образом?

Нет, это невозможно больше выносить. Она должна увидеть кого-нибудь, узнать, что происходит и в чем точно ее обвиняют. Она имеет право вызвать адвоката или хотя бы увидеть Антонио! Они должны выпустить ее отсюда!

Линда замолотила кулаками по решетке.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? Выпустите меня! Я хочу увидеть кого-нибудь! Я требую адвоката.

Нищенка на скамье проснулась от грохота и смотрела на Линду пустыми, ничего не понимающими глазами. А она все трясла решетку, пытаясь привлечь к себе внимание, и не знала, что где-то в запутанных недрах огромной полицейской машины уже заработали колесики для ее освобождения.

Тот же день, 12.45

Кабинет инспектора да Силвы

Жуан положил телефонную трубку на место, достал из верхнего ящика стола пачку сигарет и подошел к окну, на ходу чиркая зажигалкой. Он только что разговаривал с человеком, за которым пристально наблюдал весь год и который внезапно превратился из преступника в жертву.

На душе у Жуана было неспокойно. Разговор с Эухенио Мартинесом оставил тягостный осадок, но да Силва вряд ли мог сказать почему.

Как и подобает человеку его возраста и положения, Мартинес не стал ахать и охать, когда Жуан официально сообщил ему об обвинениях, выдвинутых в адрес Линды Кромвелл. Был неприятно удивлен, конечно, и выразил надежду, что не будет никаких ошибок и преступница понесет наказание. Ни одной фальшивой нотки не уловил да Силва в голосе Мартинеса.

Почти ни одной.

Когда пришло время прощаться, Жуан между прочим упомянул о том, что вместе с Линдой был арестован и Антонио Мартинес, который пытался оказать сопротивление официальным властям. Да Силва ожидал любой реакции – от полнейшего равнодушия (какое мне дело, что происходит с этим непутевым парнем?) до взрыва отцовской ярости (как вы посмели засадить моего сына в тюрьму?).

Ни того, ни другого он не дождался. Эухенио Мартинес был поражен. Не просто неприятно удивлен, а шокирован. И именно это позволило Жуану почувствовать, что Мартинес кривил душой, когда речь шла о Линде.

В первом случае это было тщательно разыгранное удивление.

Во втором – неподдельная реакция на очень неприятный сюрприз.

– У меня просто чересчур разыгралось воображение, – пробормотал да Силва, разминая пальцами сигарету.