Дороти Кумсон - Прежняя любовь Страница 31

Его возмущение заставило бы меня раскаяться в содеянном, если бы я не знала его с пеленок. Он очень забавный, и я его обожаю, но он известный манипулятор. Он уже не возмущается. Он дуется, и если бы кто-нибудь нас сейчас увидел, то принял бы его за подростка, которого мама отчитывает за какой-то проступок. Но он уже сам отец. Мне часто кажется, что он об этом забывает. Он любит Бенджи, и, когда у него нет другого выхода, он заботливый отец. Однако, как мне представляется, бремя ответственности его пугает, поэтому временами он все бросает, и нашим родителям или мне приходится разбираться с последствиями. Но на этот раз пи перегнул палку. Ведь речь идет о собаке!

— Калеб, а ты не думаешь, что это нечестно по отношению к нам? — говорю я. — Что ты будешь делать, если мы скажем, что не сможем о нем позаботиться? Что мы сами уезжаем отдыхать?

Он явно встревожен.

— Но ведь вы не уезжаете? — спрашивает он и, не дожидаясь ответа, продолжает: — Конечно нет. С такой прической ты никуда не поедешь.

Я непроизвольно поднимаю правую руку и провожу ладонью по гладкой коже своего черепа, ощущая пальцами все неровности и выпуклости и старательно обходя шрам. Когда он вошел в дом, он и виду не подал, что что-то заметил. Зато глаза Бенджи расширились.

— Вот это да! — воскликнул он, расплывшись в широкой улыбке. — Кака-ая ты крута-ая, тетя Либби!

Он тут же развернулся и бросился к машине за собакой.

Телефон Калеба снова начинает звонить. На этот раз это телефон, который лежит во внутреннем кармане его пиджака. Разумеется, у моего брата не один телефон. Более того, я уверена, что, имея дело со своими многочисленными подружками, он использует не одно имя. Джек хотя бы знакомился с женщинами, с которыми собирался переспать, под своим настоящим именем. Калеб сует руку в карман.

— Если ты ответишь на этот звонок, я не только спущу твой телефон в унитаз, я вручу тебе твою собаку и предоставлю решать эту проблему самостоятельно. Ты меня понял?

Он колеблется, пытаясь определить, насколько серьезно то, что я сказала. Несколько секунд он изучает мое лицо и приходит к выводу, что я более чем серьезна.

— Ах, сестренка, ну ты же меня понимаешь, — снова заводит он свою песню. Игнорируя телефон, он пододвигает к себе стул и тяжело на него опускается. — Бенджи давно просил собаку. У пацана нет матери. Как я мог ему отказать?

— Дело не в собаке, — отвечаю я. — Мне не нравится то, что ты не предупредил меня заранее. Ты постоянно создаешь ситуации, подразумевающие мое участие, и ожидаешь, что мне это понравится. Это разве нормально?

— Прости, сестренка, — бормочет он, как будто и в самом деле что-то понял.

В каком-то смысле это так и есть. Но во всех остальных смыслах он говорит это только для того, чтобы поскорее покончить с этой темой.

— В понедельник Джек должен выйти на работу, а я не могу ухаживать за собакой. Я едва способна пройти по комнате, не говоря уже о том, чтобы дважды в день выгуливать пса. Я вообще не понимаю, как мы с этим справимся.

— Сестренка, мне очень жаль.

— Да ничего и никого тебе не жаль! Уж лучше скажи об этом честно.

— Нет, жаль! — упирается он, и в его голосе звучит убежденность.

— Даже если я тебе поверю, а это очень большое «если», объясни мне, как я смогу все это делать? И как насчет денег на содержание собаки?

У Калеба хватает наглости на то, чтобы оглядеться вокруг, взглядом давая мне понять, что деньги для меня не проблема. Он не единственный, кто считает, что я отхватила жирный куш, выйдя замуж за Джека. Палома, которая продолжает мечтать о свадьбе с Девином, начала подыскивать мне замену уже через несколько часов после того, как мы сообщили ей о том, что собираемся пожениться. Она пришла в ужас, услышав от меня о намерении продолжать работать. Почти все мои знакомые были уверены, что я оставлю работу, хотя ничего ужаснее я себе и представить не могла, разве что речь бы шла об уходе за нашими с Джеком детьми. Я сохранила за собой место и каждый день ездила в Лондон на работу — так же, как и до замужества. И я продолжала вносить свой вклад в оплату закладной и оплачивать свою долю счетов.

— Мир тебе ничего не должен, — говорю я Калебу. — И мы с Джеком тоже. Если Бутч останется здесь на целый месяц, тебе придется за это заплатить.

— Я рассчитаюсь с тобой, когда вернусь, — кивает Калеб.

Я щелкаю пальцами у него перед носом.

— Фокус-покус! Не забывай, с кем ты разговариваешь. Я твоя сестра и знаю тебя как облупленного. Тут недалеко банковский автомат, где ты можешь снять деньги.

— Я уже использовал свой лимит на сегодня.

— Отлично. В таком случае деньги у тебя при себе.

Я протягиваю вперед руку ладонью вверх.

— Я все потратил на бензин по пути сюда, — быстро произносит он.

— Ты хочешь, чтобы я обшарила твои карманы? — спрашиваю я. — Ты же знаешь, что я это сделаю.

— Ах, сестренка! — вздыхает он и извлекает из кармана пачку банкнот.

Мне ясно, что там гораздо больше, чем его дневной лимит. Он выдергивает из пачки пару двадцаток и протягивает их мне.

Я смотрю на розовые банкноты в его правой руке, а затем на пачку в левой. Стремительным движением я выхватываю пачку из его пальцев. Я отсчитываю еще шесть розовых банкнот, забираю бумажки из его правой руки, а остальное возвращаю ему.

— Это деньги на наш отдых! — протестует он, встревоженно наблюдая за тем, как я сворачиваю изъятые у него купюры и прячу их у себя в декольте.

Я делаю это впервые в жизни, но не сомневаюсь в том, что брат не станет шарить у меня в лифчике ради того, чтобы вернуть утраченное. Даже у него есть свои принципы.

— Что нам теперь делать? — продолжает возмущаться он.

— Понятия не имею, но тебе стало бы намного проще ориентироваться в окружающем мире, если бы ты перестал думать, что я собираюсь посвятить свою жизнь решению твоих проблем.

Мне кажется, что вот сейчас он воскликнет: «Это нечестно!» — и в истерике бросится на пол, как он частенько проделывал в супермаркетах, когда ему было года четыре. Я смотрю на него широко раскрытыми глазами — как и тогда, когда мне не верилось, что такое маленькое существо может производить столько шума. Видимо, рассмотрев возможность истерики на полу, он приходит к выводу, что сейчас это не сработает, и недовольно пожимает плечами.

— Пойду попрощаюсь с Бутчем, — бормочет он.

Мы выходим в сад. Выпачканный с ног до головы Джек лежит на земле, а рядом стоит Бенджи. Он зовет Бутча к себе, пытаясь заставить его перепрыгнуть через Джека.

— Ко мне, Бутч! — кричит он, хлопая себя ладонями по бедрам.