Хизер Грэм - Дама червей Страница 31

Ненависти к Килу больше не было. Она его уже ни в чем не винила. Но все равно во всей этой истории было нечто безумное. Он слишком решителен, слишком уверен в себе, слишком любит подчинять других своей воле, словом — слишком мужчина. Подобно бескрайнему небу над головой, подобно бездонному морю, Кил — воплощение безграничной силы, которая слишком легко может подчинить ее себе. И все же Рине не хотелось, чтобы он уходил.

— И вы считаете, что все усилия вашей группы приведут к реальным результатам? — обернувшись к нему, громко спросила Рина.

Он пошевелился, еще теснее сдавил ее плечи и нагнулся к самому уху, так что Рина ощутила тепло его дыхания, особенно приятное на холодном ветру.

— Да как вам сказать. Мы можем заставить людей понять, какая опасность грозит миру, но воздействовать на правительства — как американское, так и других стран — не в наших силах.

— Так вы же сами — правительство!

— В очень, очень малой степени. Но дело не только в этом. Слишком сложно все складывается. Я не могу призывать к тому, чтобы Соединенные Штаты в одностороннем порядке остановили производство ядерного оружия — надо поддерживать баланс сил. Чего мы действительно хотим, так это организовать нечто вроде постоянно действующего форума разумных граждан всего мира. Сокращение вооружений надо проводить одновременно. В этом мы едины — и представители великих держав, и других, неядерных стран.

— Резонно. — Рине нравилось его слушать. Странно, но в его уверенной, напористой манере разговора было что-то успокаивающее — и разумное. — Резонно и разумно, — добавила она.

— Что-что?

Рина со смехом повернулась к нему. Ветер радостно набросился на ее длинные волосы, и они взлетели к его лицу. Кил усмехнулся в ответ и нехотя отпустил Рину.

— Разумно, говорю, — повторила Рина. Они совместными усилиями освободили его лицо от эбеново-черных прядей ее волос, после чего Рина сколола их на затылке.

— Разумно, на мой взгляд, вернуться в каюту, — заявил он.

— Я…

В этот момент хлынул дождь. Сильные, тугие струи яростно набросились на судно.

Кил схватил Рину за руку:

— Пошли!

Из-за ветра было совершенно невозможно дышать, одежда — хоть выжимай. Рине оставалось лишь покорно уступить. Кил буквально поволок ее по палубе, сделавшись для нее чем-то вроде щита, защищающего от ветра.

У входа в каюту она слегка поскользнулась и ткнулась ему в спину. Кил нашарил в карманах ключ, рванул на себя дверь и втолкнул Рину внутрь — туда, где было сухо и тепло. В тот момент, когда он закрывал дверь, судно резко накренилось. Рина, которая все еще старалась отдышаться, не успела схватиться за что-нибудь и весьма неизящно плюхнулась на кровать.

Кил, и сам с трудом удержавшийся на ногах, засмеялся:

— Милости просим, чувствуйте себя как дома.

Рина живо вскочила на ноги, успев, впрочем, промочить все покрывало.

— Прошу прощения, — пробормотала она. — Не ожидала такого резкого крена. — А равным образом, добавила она про себя, не ожидала, что так разнервничаюсь. Рина огляделась — каюта у Кила была почти такая же, как у Доналда. Просторно, мебель подобрана со вкусом, обстановка простая и элегантная. И господствует в этой обстановке кровать.

Рина откинула со лба намокшие пряди волос:

— Еще раз прошу прощения, смотрите, все промокло. — Она кивнула в сторону кровати.

— Ничего страшного, кровать большая, как-нибудь найду сухое местечко.

— Спасибо, что вытащили меня из-под дождя, но, знаете, лучше мне вернуться к себе. — Рина напоминала самой себе муху, обнаружившую вдруг, что угодила в паутину. — Хоть переоденусь в сухое.

— Но ведь все еще льет как из ведра. — Кил прислонился к двери и, едва удерживаясь от смеха, весело посмотрел на Рину. — А люксы у Доналда расположены так, что, минуя палубу, вниз не попадешь. Так что только сильнее намокнете.

— И все-таки…

— Вы меня просто боитесь.

— Нет. А что, следовало бы?

Перестав сдерживаться, Кил рассмеялся и поднял руки в знак капитуляции.

— Это уж как вам самой будет угодно. — Оторвавшись от стены, он подошел к гардеробу и принялся копаться в ящиках. На свет появилась большая вязаная фуфайка.

— Ну вот, а теперь почему бы вам не принять горячий душ? А потом наденете вот эту штуковину. Она вам до колен будет — мило и скромно.

— Слишком сильно качает, — с сомнением сказала Рина.

— Не сказал бы. Как только пошел дождь, ветер сразу стих. Так что справитесь.

— Я…

Кил улыбнулся еще шире, что Рине явно не понравилось.

— Слушайте, ванная запирается изнутри. Так что бояться вам нечего.

— Ну при чем тут это? Я и так всегда запираюсь — совершенно машинально. Но просто…

— Хотите сказать, непривычно?

— Что-то в этом роде. Да, а вы-то сами как? Тоже ведь до нитки вымокли.

— А я — сразу вслед за вами. И у себя в каюте я никогда не запираюсь.

Рина густо покраснела. Останься у нее хоть немного здравого смысла — и она вылетела бы отсюда, как пробка, будь снаружи хоть потоп. Ну почему ей всегда хотелось доказать себе самой, что Кил все делает не так? Да потому что она его боится и в любой момент готова удрать, как заяц. Но сейчас она обозлилась на себя за эту краску на щеках и за страх, от которого никак не могла избавиться. Она давно вышла из девического возраста и умеет за себя постоять. Так отчего бы не поиграть во взрослые игры, а когда дело зайдет слишком далеко, положить игре конец? К тому же, в чем дело? Он всего лишь привел ее к себе в каюту и предложил принять душ. А она уже трясется от страха.

— Ну, вам запираться и не обязательно — не меня же бояться. — Рина все еще не трогалась с места.

Кил швырнул фуфайку через всю комнату, и она инстинктивно вытянула вперед руку, чтобы поймать ее.

— Уж не намекаете ли вы, что меня следует бояться? — осведомился Кил, едва сдерживая смех.

— Ну разумеется, вы у нас образец нравственности, разве может такой человек принудить женщину к чему-нибудь против ее воли? — сухо улыбнулась Рина.

— Вы совершенно правы. — Кил не обратил ни малейшего внимания на сарказм в ее голосе. — И к тому же, что бы вы там ни толковали, я уверен, что насилия вы боитесь меньше всего. Вы, по-моему, боитесь себя, а не меня. Но не волнуйтесь, того, чего не дают, силой я брать не собираюсь. Однако если предложат, видит Бог, не откажусь. Так что, если я не ошибаюсь и вы действительно боитесь себя, боитесь того, что может здесь произойти, то пожалуйста, уходите, убегайте. Я даже провожу вас, не взирая на дождь. Ну а если все-таки нет, тогда марш под душ, пока я сам вас туда не запихнул. А то кто-нибудь из нас уж точно схватит воспаление легких.