Люси Рэдкомб - Я нашел тебя Страница 31

— В таком случае я выгляжу не только подлецом, но и полным идиотом!

Девушка посмотрела на него и как-то понимающе горько улыбнулась.

— Нет, обвинения в этом я никогда бы в твой адрес не выдвинула. А что касается письма, то дело ведь не в том, кто и с какой целью мне его подбросил. Важны факты, о которых в нем говорится. Разве не правда, что ты преследовал меня с одной только целью — влюбить в себя и уложить в постель. Что ж, твой план удался на все сто процентов.

— Не стану отрицать, что через тебя я хотел отомстить твоему отцу. Но вовсе не таким способом. Я не крыса! К тому же все это было до того... до того, как я полюбил тебя, Гизела. — Последние слова поразили даже самого Вилли.

Девушка стиснула зубы и, резко покачав головой, произнесла:

— Теперь об этом поздно говорить. Для нас уже ничто не возможно. Не смей больше произносить слово «любовь» в приложении ко мне. Более того, я не уверена, что ты вообще правильно понимаешь значение этого слова.

— Я правда люблю тебя, Гизела, и отлично понимаю смысл этого чувства. — Девушка не могла поверить в его слова после того, что прочитала в письме. Он продолжил: — Я понимаю, что такое любовь, потому что пережил это чувство дважды в жизни. Признаюсь, не зная тебя, я постарался возбудить в себе ненависть к дочери человека, принесшего в мою семью такое несчастье. Думал, что если существующие законы не могут наказать преступника, ответственного за смерть другого человека, то я...

— Мой отец сам себя наказал, и в такой высокой мере, что это должно удовлетворить даже тебя!

От этих слов кровь прилила к его лицу. Но он постарался продолжить как можно более спокойным тоном:

— Да, на каком-то этапе месть через тебя не казалась мне невозможной. Но час за часом, наблюдая за тобой, находясь рядом с тобой, я понял, что затея моя глупа и нереальна. Более того, что она — подла. А я никогда не смогу ненавидеть тебя...

Хотя Гизела пребывала сейчас в своем персональном аду, она все же сумела оценить глубину искренности его признания.

— Если тебе нужны уроки ненависти, я готова...

Не дослушав фразы, Вилли продолжил:

— Когда в жизни человека происходит что-то страшное, он всегда пытается найти виноватого, такова уж человеческая природа. Твой отец...

Теперь настала ее очередь перебить его.

— Я могу понять твою логику в начале этой истории. Но почему ты не объяснил мне ситуацию после смерти отца, вот это вне моего понимания! Почему просто не испарился, оставив меня наедине с моими проблемами? Зачем ты заставил меня полюбить себя?

Вилли молчал, не зная, как облечь свои чувства в слова. Он понимал, что сейчас любое его действие, любая попытка успокоить девушку встретят враждебный отпор. И все же решился сделать очередное нелегкое признание.

— Гизела, я пытался убедить себя в невозможности и ненужности моей любви к тебе. Настоятельно пытался. Но у меня ничего не получилось. Я не смог убить свою любовь к тебе.

— Ты как будто гордишься этими своими попытками? — Девушка была шокирована этим новым открытием.

— Какое там горжусь! Мне безумно за себя стыдно. Но поверь, когда твой отец был еще жив, одна мысль о том, что волею судьбы мы можем оказаться с ним за одним столом во время уютного домашнего обеда, бросала меня в холодный пот.

— Прости, но я не могу тебе сейчас верить. Если допустить, что твое чувство ко мне было искренним и глубоким, что ты даже строил далеко идущие планы в отношении нас, то как же ты мог на этом этапе не сказать мне правды?

— Постарайся вспомнить некоторые наши разговоры, я пытался подойти к этой непростой теме несколько раз. Не получалось. Чем теснее завязывались наши отношения, тем сложнее мне было сказать тебе горькую правду. Потом, когда твой отец умер, признаюсь, мне вообще показалось, что возвращаться в прошлое бессмысленно. Ведь единственная преграда, стоявшая между нами, исчезла.

— Но препятствием он был только для тебя, для меня он оставался отцом, человеком, которого я любила. — Слезы наконец прорвались и потекли по ее щекам.

— Я полагал, что в создавшейся ситуации правда не сделает ни одного из нас счастливым. И опасался, что если правда выйдет наружу, то ты будешь смотреть на меня именно так, как сейчас. С ненавистью.

— Да, ты прав. Я действительно ненавижу тебя и проклинаю тот час, когда мы встретились.

— Не говори так, тем более что это неправда. — Вилли говорил не менее эмоционально, чем Гизела. — Ты меня любишь и нуждаешься во мне так же сильно, как я в тебе. И если ты уйдешь от меня, то и в твоей, и в моей жизни наступит такой провал, что даже трудно предсказать его последствия. Поверь мне, я знаю это на собственном опыте.

— Мы, вероятно, видим создавшееся положение по-разному. Я — совершенно трезво и объективно. А твоя беда, Вилли, что как человек творческий ты путаешь реальную жизнь с романами. Там ты благородный автор, и критики заслуженно превозносят тебя. А в повседневной жизни ты мужчина, такой же, как миллионы других.

— Я не хуже тебя знаю свои недостатки и слабости. И тем не менее, — с упрямством, граничащим с наглостью, продолжил Вилли, — для тебя существую только один я, все остальные миллионы не в счет. И не пытайся доказать мне обратное.

Гизела молчала. Она с ужасом подумала: а вдруг это так и есть на самом деле, вдруг он прав?

— Знаешь, даже когда я и представить себе не могла, какая ты хитрая и коварная змея, наша ситуация была далека от стабильности. Девушке не стоит влюбляться в человека, у которого уже есть любимый ребенок, оставшийся без мамы, это не самый подходящий объект для девичьей влюбленности. — Она невольно вспомнила Петера, его доверчивую и ласковую улыбку и сама не удержалась от улыбки, весьма сейчас неуместной.

Гизела рискнула поднять взгляд и посмотреть Вилли прямо в глаза. Ее поразила его мертвенная бледность. Она поняла, что тщательно подобранные обидные слова достигли цели, но почему-то чувство удовлетворения не приходило. У него дрожала щека, он медленно покачивал головой, как бы опровергая все выдвинутые в его адрес обвинения. Одно за другим. Но Гизела продолжила разгром противника:

— Помимо всего прочего, я надеюсь встретить мужчину, который захочет иметь нашего собственного общего ребенка. А ты не можешь или не хочешь этого, не так ли?

— Да, это, увы, так, — произнес он почти беззвучно. А буквально через секунду, видя, что она повернулась, чтобы уйти, громко выкрикнул: — Гизела, подожди! — Что-то в его голосе так поразило девушку, что неведомая сила развернула ее и поставила лицом к нему. — Не могу поверить, что ты была искренна со мной в этом разговоре!