Барбара Делински - Мечта Страница 31

– Это была инициатива Тома.

– Не сомневалась. Но, мне кажется, суть не в этом. Ведь когда ваш брак распался, ты там осталась. Совершенно одна.

– Ну почему же одна? Я жила вместе со своими родителями.

– Зато сейчас ты в полном одиночестве в своем поместье. Наследие Кросслинов – твой единственный друг.

– Это всего лишь дом, – возразила Джессика.

Но Нине тоже было что возразить ей.

– Да, но это дом со своей историей и неповторимой атмосферой. Признайся, ты ведь не ощущаешь одиночества, хоть и живешь в поместье одна?

– Нет.

– Но любой нормальный человек на твоем месте чувствовал бы себя ужасно одиноким. Не пойми меня превратно – я вовсе не хочу, чтобы ты чувствовала себя одиноко. Но ведь Бог создал человека не для того, чтобы он прожил свою жизнь один.

– Я целыми днями общаюсь с людьми. Может, поэтому мне нравится проводить вечера в одиночестве?

– Правда? – спросила Нина, удивленно подняв бровь идеально тонкой формы. – А мне вот нет. Но вполне возможно, это потому, что мой дом не обладает такой аурой, как поместье Кросслинов. Наверное, если бы я жила в доме с такой богатой историей и неповторимой атмосферой, то тоже не чувствовала бы себя там одиноко. – Она замолчала, в задумчивости ковыряя вилкой лобстера. Потом, посмотрев на Джессику, продолжила: – Но, когда поместье Кросслинов перестанет быть таким, как сейчас, когда оно уже не будет всей твоей жизнью, тебе понадобится какая-нибудь замена.

Джессика в отчаянии на нее посмотрела:

– Не думаю, что мне это удастся.

– Но почему? Уверена, изменения в твоей жизни пойдут тебе только на пользу. Я хорошо тебя изучила и знаю, что ты замкнулась в себе, словно черепаха в панцире. Тебе просто необходимо выйти из тени наследия Кросслинов.

Джессика молча обдумывала слова Нины. Образ тени, нависающей над всей ее жизнью, с неожиданной ясностью возник у нее в голове. И с каждой минутой она все больше убеждалась в том, что Нина абсолютно права.

– Ты действительно считаешь, что я всю жизнь пряталась за стенами поместья от внешнего мира? – робко спросила она, но ей хотелось услышать от Нины правдивый ответ.

И Нина решила сказать Джессике все откровенно:

– В какой-то степени это действительно так. Пока дело касается работы, ты такая же, как все: общительная, коммуникабельная, открытая. Но как только кончается рабочий день, ты едешь домой, чтобы поскорее спрятаться за стенами своего особняка от внешнего мира. Но когда у тебя этого укрытия не будет, прятаться будет некуда, и тогда волей-неволей тебе придется адаптироваться в этой новой, самостоятельной жизни. Сейчас ты этого не понимаешь, но скоро убедишься в этом сама.

Джессике все больше и больше нравилась эта идея. Она совсем была не прочь изменить свою жизнь. И не в каком-то далеком «скоро», а прямо сейчас. Она думала об этом, когда в воскресенье утром подбирала одежду для поездки с Картером на Северный Берег. За день до этого он позвонил Джессике и спросил, не слишком ли рано будет выехать в восемь утра. Джессика заверила его, что для нее это не рано. Она всегда была жаворонком, потому что работалось ей лучше всего именно утром.

Однако этим утром Джессика встала пораньше вовсе не для работы. Ее мысли были заняты выбором одежды для предстоящей поездки. Она долго и придирчиво выбирала и примеряла различные наряды. Наконец отобрала четыре из них, а потом все отвергла. И никак не могла принять окончательного решения. Потому что так до конца и не понимала, что означает предстоящая поездка: то ли свидание, то ли деловую встречу.

С одной стороны, это была сугубо деловая встреча. Но ведь Картер предполагал, что они заедут в ресторан и пройдутся по магазинам. И это переводило данную встречу из разряда деловых в личную. Костюм выглядел бы слишком официально, джинсы – слишком повседневно. Конечно, Джессика могла бы облачиться в свой учительский наряд, но она так часто его надевала, что он ей попросту надоел.

Наконец она остановилась на габардиновых брюках и свитере, который она купила этой зимой. Продавщица уверила ее, что этот свитер – последний писк моды. Но Джессика купила его не поэтому. Этот свитер привлек ее своей мягкостью и удобным покроем. Теперь же для нее было важно и то, что он модный. Поверх свитера она надела серый твидовый пиджак. Этот пиджак очень шел к цвету ее глаз. Кроме того, пиджак прекрасно сочетался с черными брюками, и весь этот наряд был самым современным из всего ее гардероба. Джессике и самой было странно, почему сегодня ей хочется выглядеть такой модной и современной. Немного поколебавшись, она решила остаться такой, как обычно: слегка старомодной и довольно консервативной. И все же выглядеть сегодня она хотела как можно лучше. Поэтому с особой тщательностью отутюжила брюки, уделила немало времени макияжу, наложила тени цвета мокко, которые ей очень шли. Однако прическу менять не стала, закрутила волосы, как обычно, в тугой узел на затылке.

К тому времени как подъехал Картер, Джессика успела сильно изнервничаться. А когда он вошел, ее волнение только усилилось. Картер выглядел просто великолепно: тщательно выбритый, одетый в бургундский свитер и светло-серые вельветовые джинсы.

Забрав у Джессики куртку, он положил ее в багажник вместе со своими вещами. Помог ей сесть в машину на заднее сиденье и галантно закрыл дверцу.

– Должна вас предупредить, – сказала Джессика, как только они тронулись с места, – что я ужасный пассажир. Если вы будете ехать на высокой скорости, меня так укачает, что вам придется иметь дело с полутрупом.

– Вы думаете, что я могу превысить скорость?

Джессика не видела лица Картера, но угадала по его голосу, что он насмешливо улыбнулся.

– Я с детства помню жуткий визг тормозов вашей машины.

– Это было так давно. Могу вас утешить: последняя авария, в которую я попал, произошла, когда мне было девятнадцать лет, – шутливо проговорил Картер и резко тронулся с места.

Впрочем, как только они миновали поворот на автостраду, он снизил скорость. Картер любил быструю езду и иногда позволял себе небольшие лихачества, когда в машине не было пассажиров. Но в целом он давно уже стал аккуратным водителем. Это раньше он вымещал свое раздражение, гоня машину на сумасшедшей скорости. Теперь он такого себе не позволял.

Может быть, это было потому, что он перестал ненавидеть мир, как много лет назад. Теперь он вообще редко чувствовал раздражение без причины. Нет, он мог раздосадоваться: на себя – если что-то не ладилось с проектом, или на подчиненного – если у того что-то не получалось, или на клиента – если тот попадался капризным и привередливым. Но даже в таких случаях Картер не выходил из себя. А сегодня у него настроение было прекрасным. Он с таким нетерпением ждал этого дня. В это воскресенье Картер чувствовал себя бодрым и обновленным, словно перед ним открылись ворота в новую жизнь.