Елена Чалова - Пустите меня в Рим Страница 31

Ребята вспомнили детство и не мудрствуя лукаво разобрали на картонки пару коробок из-под вина, которые им выдал менеджер отеля, спасая ставни.

Сперва езда шла так себе, и через раз все летели кубарем, визжа и крича, но потом горка раскаталась, и дело пошло лучше.

К этому моменту на крики прибежали какие-то люди: частично постояльцы отеля, частично обслуга замка.

Из расположенной внизу деревни на склон тоже спешили несколько человек, и у двоих даже были санки, так что становилось ясно, что от желающих кататься скоро отбоя не будет. Увидев, что кое-кто из немцев рискнул присоединиться к народной забаве, шустрый менеджер отеля раздобыл где-то несколько здоровых пластиковых подносов и за небольшую плату выдал их гостям в качестве ледянок.

Дело пошло еще веселее, теперь народ периодически сталкивался на склонах, и пару раз кто-то хватал кого-то за грудки, мешая русский мат с немецкими вскриками и поощрительными возгласами чехов, которые сами не катались, зато с удовольствием наблюдали за творившимся на склонах безобразием.

Сумерки подкрались как-то неожиданно, и в деревенской церквушке зазвонил колокол. Разошедшийся народ принялся хвататься за часы, оказалось – шесть. Все побросали картонки и повалили в замок, где гостей ждал ужин – шведский стол, который должен помочь постояльцам дожить до новогоднего банкета.

После ужина все опять поползли отдыхать, потом прихорашивались перед банкетом. Впрочем, прихорашивались-то в основном девушки, мужики с таинственным видом куда-то смылись, и мы с девочками некоторое время переживали, что в сумке, которую они умыкнули с собой, были запасы пива либо чего покрепче. Однако, выглянув в окно, заметили, как ребята кружат вокруг замка, и успокоились. Кристина вспомнила, что Платон в поезде тщательно прятал самую большую сумку, надеясь, что пограничники до нее не доберутся – сумка была битком набита пиротехникой.

Честно сказать, мне всегда хотелось встретить Новый год так, как это показывают в старых фильмах. Вот, например, «Карнавальная ночь». Не в смысле с Гурченко и ударниками труда, а просто в обществе людей, с которыми хорошо. И чтобы было много знакомых и друзей. Большой светлый зал, и самодеятельность смешная, и серпантин, и танцы. Бабуля рассказывала, что они и правда раньше так жили. Она работала на каком-то оборонном заводе и фотографии мне показывала – костюмы они себе шили, номера придумывали, газеты рисовали, в походы ходили.

Наверное, тогда просто люди другие были.

Вот как я, среднестатистическая девушка, встречала этот праздник? Бывало, дома с мамой. Бывало, в компании или на дискотеке. Прошлый Новый год ходили с Андреем и его компанией в клуб. Ну и что? Дымно, громко, народ пьет ведрами, на эстраде кто-то прыгает типа Верки Сердючки или другого бесполого монстрика. Брр.

Но сегодня… сегодня я поняла – вот он, тот самый праздник, когда все так, как хотелось. Начать с того, что когда мы с девочками одевались, то выяснилось, что мы-то все в платьях, а вот мужики наши кто в чем! Только одна Лариса сообразила взять Мишане костюм. Я расстроилась. Как же мне в голову не пришло! Мы с Кристиной и Машей сидели с вытянувшимися физиономиями, и тут Платон позвонил на мобильник и велел нам идти в замок. Там в холле и встретимся, сказал. Ну, что делать-то? Мы куртки накинули, туфли с собой, и бегом.

Замок сверкал огнями, и каждая из нас почувствовала себя Золушкой на балу: парадная лестница сияла, а по бокам стояли ливрейные лакеи с канделябрами. К нам подошла хозяйка и, мило улыбаясь, показала специальную комнату, где можно раздеться и сменить обувь. Здесь же были зеркала и даже столики со всякими нужными вещами: пуховки для пудры, салфетки, минеральная водичка. Мы не спеша поправили волосы, надели туфельки и выплыли в холл. Вот тут нас ждал сюрприз! Наши мужики... Они были в смокингах! Я думала, просто описаюсь от удивления! Дим оказался так хорош, у меня даже глаза защипало, и только страх, что тушь потечет, помешал мне расплакаться. Просто удивительно, как одежда меняет человека. Я ведь всегда знала, что он обыкновенный. Ну вот видали программера в свитере и замызганных джинсах? И волосы чуть длиннее, чем надо. А теперь передо мной стоял смуглый красавец, и оказалось, что он и высок, и строен, и вообще – мечта, а не мужик. Я видела таких только на картинке: белая сорочка с таким смешным воротничком, бабочка, широкий пояс, черный смокинг и лаковые туфли. Он подал мне руку и, пока мы поднимались по лестнице, прошептал:

– Ты сегодня самая красивая. Я и не видел это платье.

Я холодно улыбнулась. Не объяснять же, что и платье, и туфли – на одну ночь. Да и какая разница! Я красивая – и это главное!

Это был самый чудесный новогодний вечер в моей жизни. Замок поразил меня блеском и великолепием; преобладал в нем стиль барокко: много зеркал в золоченых рамах с завитушками, мебель на гнутых ножках, обтянутая тканью и украшенная все той же позолотой и завитушками, камины, выложенные камнем, росписи на потолке – толстенькие амурчики и нимфы сменялись гроздьями винограда и фантастическими цветами, птицами. В огромном зале был сервирован стол, и перед каждым прибором стояла табличка с именем гостя. Традиционно-свадебное расположение стола буквой «П» позволило хозяевам рассадить гостей компактными группами по национальному признаку. Четко выделялись компании наша, немцев, чехов. Было еще несколько отдельных супружеских пар, которые разместились рядом и с большим удовольствием принялись между собой знакомиться. Блюда разносили слуги в ливреях. Один слуга – совсем еще мальчик, но преисполненный серьезности в связи с важностью своей миссии, – держал в руках поднос, на котором стоял серебряный колокольчик. Желающий сказать тост знаком подзывал к себе мальца, звонил в колокольчик, чтобы привлечь внимание, и уж затем толкал речь. Стол вытянулся в одной половине зала, а в другой было место для танцев. И вот в двенадцать часов все дружно выпили под здравицу хозяина замка (а может, он был управляющий, но играл роль хозяина), смысл его медленной речи сводился к вечному «за мир во всем мире», а потом хозяин, до смешного похожий на опереточного персонажа, – с закрученными черными усиками и напомаженными волосами, – подхватил свою даму, сверкавшую пышными оголенными плечами и большим количеством уж не знаю каких камней в колье, и закружил ее в вальсе. На хорах играл самый настоящий оркестр, и я с завистью смотрела на пары, кружащиеся по паркету.

– Идем. – Дим, неотразимый в смокинге и с роскошным галстуком-бабочкой, потянул меня на танцпол.

– Я не хочу.

– Да ладно, когда еще мы так потанцуем? Только если на серебряной свадьбе.