Джудит Макнот - Рай. Том 1 Страница 31

В своем подавленном состоянии она представляла Эдмунтон унылым городишкой, скоплением дымовых труб, фабрик и сталелитейных заводов. Мэтт жил на самой окраине, по-видимому, в районе грязных лачуг и трущоб. Вскоре Мередит заблудилась и решила спросить дорогу на ближайшей автозаправке.

К ней вышел жирный механик средних лет, жадно оглядевший девушку и ее «порше». Под его взглядом Мередит невольно съежилась, но все же показала листок с адресом, который пыталась отыскать. Вместо того чтобы объяснить ей дорогу, он повернулся и заорал через плечо:

— Эй, Мэтт, кажется, это в твоей стороне! Глаза Мередит широко распахнулись, когда мужчина, копавшийся в моторе, медленно выпрямился и оказался Мэттом. Руки его были покрыты жирной смазкой, бедра обтягивали старые, выцветшие джинсы; он выглядел как любой механик в любом Богом забытом городке. Мередит была настолько потрясена переменами в его внешности и так безумно напугана известием о беременности, что не могла скрыть потрясения при виде измазанного едва ли не до ушей рабочего. Подходя к машине, Мэтт заметил это, и улыбка изумления мгновенно исчезла с губ: лицо отвердело, замкнулось, глаза зловеще сощурились.

— Мередит, — лишенным всяких эмоций голосом сказал он, приветствуя девушку коротким кивком, — что привело тебя сюда?

Вместо того чтобы смотреть на нее, Мэтт полностью сосредоточился на обрывке ветоши, которой вытирал руки, и Мередит с упавшим сердцем поняла, что он точно угадал причину ее появления здесь и именно поэтому ведет себя с такой неожиданной холодностью. Сейчас она искренне хотела лишь одного — поскорее умереть, если можно, сейчас, и жалела только о том, что вообще приехала сюда. Он, очевидно, ничем не собирался ей помочь, а если даже и предложит что-то из вежливости, ей такое благородство ни к чему.

— Ничего особенного, — солгала Мередит с деланным смехом, протягивая руку к ключу зажигания. — Просто решила прогуляться и обнаружила, что заехала так далеко. И вообще, мне пора…

Он поднял глаза от ветоши, и Мередит осеклась под пронзительным взглядом его серых глаз, впившихся в нее… холодных, оценивающих, безжалостных глаз. Все понимающих.

Мэтт, протянув руку, открыл дверцу.

— Я поведу машину, — бросил он, и Мередит, подавленная диким напряжением, державшим ее в плену последние дни, немедленно повиновалась, перебравшись на соседнее сиденье. Мэтт оглянулся на толстяка, маячившего у капота «порше»и наблюдавшего за происходящим с неуемным любопытством дурно воспитанного человека.

— Вернусь через час.

— Черт побери, Мэтт, уже половина четвертого, — запротестовал механик, расплываясь в улыбке, обнажившей отсутствие переднего зуба.

— Можешь взять отгул на полдня. Такая классная дамочка заслуживает, чтобы ей уделили больше внимания.

Мередит в жизни не испытывала худшего унижения, и в довершение ко всему Мэтт, по-видимому, окончательно взбесившись, рванул с места с такой скоростью, что из-под колес во все стороны разлетался гравий.

— Пожалуйста, нельзя ли ехать помедленнее? — робко попросила Мередит и с облегчением увидела, что Мэтт немедленно снял руку с переключателя скоростей. Чувствуя, что нужно сказать что-то, Мередит выдавила первое, что пришло на ум:

— Я думала, ты работаешь на заводе.

— Работаю. Пять дней в неделю. А две ночи тружусь механиком на автозаправке.

— Вот как, — неловко пробормотала девушка. Они свернули вправо, и Мэтт направил машину к маленькой поляне. Посреди поляны стоял старый, выщербленный садовый столик. В траве около полуразрушенной кирпичной жаровни валялся деревянный знак с выцветшими буквами:

«ЭДМУНТОН ЛАЙОНЗ КЛАБ. ПЛОЩАДКА ДЛЯ ПИКНИКОВ АВТОЛЮБИТЕЛЕЙ».

Мэтт выключил зажигание, и в тишине Мередит услыхала, как лихорадочно бьется в ушах кровь, но постаралась немного успокоиться и привыкнуть к тому, что этот незнакомец с непроницаемым лицом, сидевший рядом, был тем самым человеком, с которым они так весело шутили и занимались любовью всего несколько недель назад.

Неразрешимая проблема, из-за которой она оказалась здесь, висела над головой словно дамоклов меч, неопределенность мучила девушку, а слезы, которым она не давала пролиться, жгли глаза. Мэтт шевельнулся, и она дернулась от неожиданности, поспешно повернув к нему голову. Но Мэтт всего-навсего выбрался из машины, обошел кругом и открыл для нее дверцу. С деланным интересом оглядывая поляну, Мередит пробормотала:

— Здесь очень мило. — Но даже в ее собственных ушах голос звучал неестественно и напряженно. — По правде говоря, мне действительно нужно успеть домой.

Вместо ответа Мэтт оперся бедром о стол, переместив вес на другую ногу, молча вопросительно поднял брови, как она предположила, ожидая правдивого объяснения. Его упорное молчание и немигающий взгляд лишили девушку остатков воли и сдержанности, которые она так старалась сохранить. Мысли, целый день не дававшие покоя, вновь начали разрывать усталый мозг: она беременна и должна стать матерью-одиночкой, а отец сойдет с ума от ярости и боли. Она беременна! Беременна!

А мужчина, частично виновный в ее бедах, сидит здесь, спокойно наблюдает за ней с бесстрастным интересом ученого, рассматривающего в микроскоп извивающегося червя. И Мередит, охваченная неожиданным и безрассудным гневом, набросилась на него:

— Ты на что-то злишься или просто отказываешься заговорить со мной?

— Собственно, — ответил он, не повышая голоса, — я жду, когда ты начнешь.

— Вот как!

Ярость уступила место отчаянию и нерешительности. Изучая его спокойное лицо, она решила, что всего-навсего попросит совета. Господь знает, ей необходимо с кем-то поговорить! Скрестив руки на груди, словно пытаясь защититься от возможного гнева Мэтта, она откинула голову, притворяясь, что рассматривает густой полог листвы.

— Говоря по правде, у меня были причины приехать сюда.

— Я так и думал.

Она взглянула на него, пытаясь понять, что он имеет в виду, но лицо Мэтта оставалось по-прежнему непроницаемым. Она снова уставилась на зеленые кроны, расплывающиеся перед глазами из-за непролитых слез.

— Я здесь, потому что…

Она не могла произнести эти слова, уродливые, постыдные слова.

— Потому что забеременела, — докончил он без всякого выражения.

— Откуда ты узнал? — захлебнулась горечью Мередит.

— Только две вещи могли привести тебя сюда. Это одна из них.

Умирая от стыда, она все же умудрилась пролепетать:

— А вторая?

— Мое непревзойденное умение танцевать? Он еще мог шутить, и эта совершенно неожиданная реакция окончательно выбила почву из-под ног Мередит. Слезы, прорвав плотину сдержанности, хлынули ливнем; девушка закрыла руками лицо, а тело затряслось от душераздирающих рыданий. Она почувствовала, как его руки ложатся ей на плечи, позволила потянуть себя вперед и оказалась в его объятиях: