Хочу тебя себе - Надежда Мельникова Страница 31

все вокруг, вне всякого сомнения, знают друг друга. Мы с Глазуновым для них чужаки. Официанты, посетители, постояльцы наблюдают за нами, перешёптываясь. Для них происходящее полная дикость. Их удивляет наша странная пара. Думаю, шокирует хорошо одетый Алекс со своей несдержанной похотью и грязными поцелуями. Откуда им знать, что хоть я и дрыгаюсь, это взаимно. И рядом с Глазуновым меня раскачивает так, что весь отель ходит ходуном, будто он в сейсмозоне, и надвигается землетрясение никак не меньше семи баллов. Тюкает в одну сторону, потом в другую, и я заторможено соображаю, что это не катаклизм. Это буря внутри меня швыряет, заставляя стукаться головой о стены. На каком основании с ним именно так? Ответа я не знаю. Так что пусть люди смотрят — плевать. Поговорят и забудут. Обсудят двоих развратных приезжих и заживут по-старому. А мы уедем, и ничего от «нас» не останется.

Я его ненавижу, потому что он пёс. Сам по себе. И никто ему не нужен.

Смотрю ему в глаза как заворожённая, чувствую его крепкое горячее тело, мужской напор и жар дыхания. «Будет хорошо, но недолго». Жаль. Но так хочется, чтобы стало хорошо…

Глазунов следит за мной, оглядывает словно деликатес. А я всё равно дёргаюсь, потому что гордая и строптивая и оттого, что он бесит меня этим своим неподчинением. Даже Попов слушался, а этот змей — нет. Но он так близко… И такой красивый…

Он заполняет собой всё моё личное пространство, и от этого властного напора влажнеет между бёдер. Не могу совладать с желанием пойти с ним наверх. Глазунов уверен в себе. И несёт опасность. От него пахнет табаком, но это не вызывает привычного отторжения. Никогда не любила курящих. Фыркала, просила отвернуться. А тут… Всё наоборот. Темноглазый чёрт заводит даже этим. Он — победитель. Ему идёт эта терпкая смесь ароматов орехов и специй с древесными полутонами. Как же интересно попробовать первый раз именно с ним. Но как же страшно остаться одной после.

Голова вообще не соображает. Глазунов касается моих ног под столом, трогает икры, колени и щиколотки, проводит пальцами сильно и в то же время осторожно. Улетаю… А сестра говорила, что я умная и хитрая. Куда там! Он не первый, кто целует меня, но разница в ощущениях колоссальная, и сейчас я его рабыня.

Но ему это знать не положено. Обойдётся. Много чести! Я не сдамся! Потому что у меня возле него в груди жжёт, а он перешагнёт и забудет. Сломает как спичку. Сотрёт в порошок, ибо цепляет слишком глубоко. А мне это совсем не нужно в отношениях. С Глазуновым я ни черта не контролирую. Подобное возможно, если девушке всё равно. Но как бы ни было это ужасно, мне не безразличен этот подонок. Будоражит, доводя до безумия! Властная сволочь с сияющими как жар чёрными глазами!

— Вставай, — сохраняя самообладание распоряжается Алекс. — Ты должна слушаться.

Такой безжалостный он ещё сексуальнее. Собственная беспомощность убивает. И я не знаю, как бороться с ней. Дёрнув на ноги, Алекс придавливает меня к своему телу. Низ живота заливается жаром предвкушения.

— Сегодня ты очень сильно разозлила меня, Лена. Ты не должна была убегать и уж тем более выставлять меня дураком перед другом. И ты заплатишь за это.

Он кладет руки на мои ягодицы и бессовестно сжимает.

— Я хочу поиграть с тобой. Может быть, тогда успокоюсь и перестану хотеть придушить, — лениво цедит сквозь зубы.

— Отпусти. На нас все смотрят.

— Я могу доставить тебе массу удовольствия, Лена. Ты наконец-то заживешь полной жизнью. Хочешь? — спрашивает, глядя в глаза.

— Нет.

Он сжимает сильнее. В его карих глазах ясно читается желание.

— Ты должна попросить.

— А тебе нужны мои просьбы? Ты же уже всё решил за нас обоих.

Я уворачиваюсь от его губ, но не могу ничего поделать с руками, что нетерпеливо поглаживают мои бёдра сквозь ткань платья.

Это слишком бесстыже, даже для меня. На нас смотрят люди. И, прочитав в моих глазах панику, Алекс, несмотря на ранения, приподнимает меня, будто я ничего не вешу, и несет к выходу. Хорошо, что завтрак включён в стоимость номера.

Глава 35. Алекс

Я сажаю её на стол в её же собственном номере. Она стискивает зубы, потому что не верит мне, злится, всё ещё не простила, но хочет. Я это чувствую. И не знает, что с этим делать. Вопреки браваде, у неё не хватает сексуального опыта, трудно оставаться спокойной и не дрожать от моих прикосновений.

— Обхвати меня ногами, Лена. Немедленно.

Хелен ожидаемо делает всё наоборот. Откидывается, стараясь отодвинуться, отстраняясь от меня. Но я не даю. Вжимаюсь в её раскинутые бедра как можно сильнее. Шумно дышу. Трусь, зажигая.

— Нет, Алекс, — быстро качает головой.

А мне уже всё равно. Я. Дошёл. До грани.

— Я хочу тебя, Лена. И, извини, не могу придумать, как этому противиться. Ты вся пропитана каким-то грёбаным ядом, и он сводит меня с ума. Я не знаю, как сопротивляться ему.

Не сдерживая эмоции, наматываю её волосы на руку, заставляя прогнуться. Она попортила мне столько нервов. Она лишила меня аппетита и сна. Я баб других не могу иметь, всё время думаю о ней.

Тяну сильнее. В такой позе её большая грудь стоит торчком, и сквозь ткань платья выделяются крупные соски.

И я едва сдерживаю унизительный стон.

— Хочешь, я дам телефоны девушек, которые готовы продать тебе свою невинность, Глазунов? — смотрит на меня из-под ресниц, пока я мну и ласкаю её вишни.

Она запрокидывает голову. Сейчас шея кажется длиннее, на ней пульсирует венка. Я снова тяну Лену за волосы. И хочет, и боится, а может, снова притворяется. Откуда мне знать, что она на все сто процентов девственница?

— И нет во мне яда, — тяжело дышит. — Это ты подлый змей.

— Есть сладенькая, он просто несмертельный, от него мужчины приходят в состояние одури.

Сам себе напоминаю, как она сюсюкалась с Поповым, как ушла в купе к Антону и сбежала сегодня, бросив и практически послав на хер. Разозлила меня, заставив бежать за ней по следу.

Резко задираю ей юбку и стягиваю тонкие трусики, потом снова развожу ноги.

— Я научу тебя, какой надо быть с мужчиной. Ты станешь покорной и ласковой. Ты будешь выполнять все мои прихоти.

Хотел быть нежным, но слишком много воды утекло. Возможно, уже Попов… А может, даже Антон… Да и вряд ли она такая самоуверенная и гордая стерва