Душа птицы - Петр Немировский Страница 31

«Прости, бэби, я был неправ. Я не должен был даже думать о том, чтобы такое сделать», — произнёс я мысленно.

Я терпеливо ждал, когда оборвётся последняя ниточка.

— Бенжик, сынок… Сыночек… Что с тобой? — услышал я голос отца над головой. Но этот голос звучал как-то глухо и смутно, будто бы где-то далеко-далеко, за тысячи километров отсюда. — Бенни, где болит? Ты же не пьяный, нет? Скажи, скажи, что с тобой… Что это?! Пистолет? Ты жив? Ранен? — он стал ощупывать меня. — Ты что, хотел себя убить?

Затем я смутно слышал, как отец что-то кричит в телефон, называя моё имя и фамилию и адрес моего дома.

— Да, сейчас. Сорок лет. Я его отец. Лежит, не может встать. Не может разговаривать. Дышит, да. Быстрее, я вас умоляю.

Он снова стоял передо мной на коленях, по-моему, он плакал. Я чувствовал, как он подложил мне под голову подушку, как поднял на мне футболку и стал гладить мою грудь.

— Неужели это у тебя сердце? Неужели я тебе передал по наследству ещё и все свои проклятые сердечные болезни? Молчи, молчи. Сейчас приедут, они сейчас приедут. А я тебе принёс продуктовый паёк. Хороший паёк, там консервы, фрукты, шоколадные конфеты, такие, как ты любишь. Я звоню в квартиру, а ты не отвечаешь. Так я решил сам всё занести, а ты лежишь на полу. И пистолет возле тебя. Дурачок мой, дурачок, что же ты творишь со своей жизнью?.. Вот до чего тебя довела эта проклятая чёрная шлюха!

* * *

Я лежал на кровати в «скорой» своего госпиталя, к моей руке тянулась трубка капельницы, а над головой на металлическом крюке висел кулёк с лекарствами.

— Давно у тебя болит сердце? — спросил стоявший передо мной доктор Харрис.

— Последние несколько месяцев. Вначале оно слабо покалывало, что я едва это замечал. Но потом боли усилились, а в последнюю неделю стало болеть так сильно, что я уже не мог спать. Собирался пойти к кардиологу, но постоянно откладывал, думал, само как-нибудь пройдёт.

— Мы сделали тебе все тесты и посмотрим результаты, — доктор Харрис посмотрел на пикающие за моей головой электронные датчики. — Но уже сейчас могу тебе сказать наверняка, Бен, у тебя ковид, мы только что получили результат. Судя по всему, от длительного стресса у тебя началась аритмия, а ковид всё усугубил, — он посмотрел куда-то перед собой. — Если понадобится, я для тебя найду лучшего кардиолога в Нью-Йорке, и он тебя починит. Ведь нам, Бен, предстоит ещё много работы. Сначала нужно будет справиться с этой эпидемией. Затем приготовиться к новым эпидемиям и войнам. Так я вижу наше ближайшее будущее.

Через несколько минут походкой бывшего военного подошёл доктор Мерси. Поправив очки, тоже посмотрел на датчики. Затем оба доктора перекинулись несколькими фразами, используя медицинские термины, которые мне были неизвестны.

— Вот увидишь, парень: немного отдохнёшь, расслабишься, и всё будет в порядке. Будешь жить до ста лет, — заверил меня доктор Мерси. — В зале ожидания твой дэд, просит, чтобы его к тебе впустили. Но я не думаю, что ему сейчас нужно сюда входить. Лучше я сам к нему выйду и скажу, что всё под контролем, пусть не волнуется.

— Хорошо, — я закрыл глаза. Мне становилось легче: легче дышать, легче думать, легче говорить.

Конец романа

Я взял больничный и отдыхал целый месяц. Размышлял о своём прошлом и настоящем, обо всём, что в последнее время случилось в моей жизни.

Однажды я спросил отца, куда делся пистолет. Я не сомневался, что он взял его в тот день, когда за мной приехали парамедики.

— Я его продал за миллион долларов, — ответил он со злостью.

После чего я больше эту тему не поднимал.

* * *

Я проводил долгие часы на осеннем солт-марше, бродил и вдоль берега, и по его извилистым тропинкам. Я наблюдал за удивительной, суетливой, наполненной смыслом и богатыми событиями жизнью различных живых существ солт-марша. В мои ноздри проникали запахи солёной воды, сырой земли и мокрых камней. Я чувствовал себя неразрывно слитым с этим миром, осознавал себя крохотной частичкой этого огромного таинственного мира, который существовал миллионы лет до меня и будет существовать после моего ухода…

Однажды утром я сидел на берегу на холодном камне и вдруг услышал: «Кии-иии-aрр!» — знакомые тревожные и радостные крики. Я посмотрел в небо, но над моей головой не было ни одной птицы. Поднявшись, повинуясь непонятной воле, я ринулся в рощу, туда, откуда доносились эти крики. Я бегал по роще, перепрыгивая через упавшие ветки, через овраги, распугивая диких котов и енотов. Зацепившись о выступавшие из земли корни, падал, растянувшись на земле, но тут же вставал и продолжал поиски.

«Кии-иии-aрр!» — кричала птица. Её крики то удалялись, то раздавались совсем близко, так, что мне казалось, я вот-вот увижу её в густом кустарнике или возле поваленного дерева.

Наконец я понял, откуда доносятся эти крики и где сокол. В порванной футболке, с исцарапанными руками и измазанный грязью, весь в сухих травинках, я покинул солт-марш и поспешил домой. Я был уверен, что Эми вернулась!

К моему удивлению, перед домом стоял Джейсон, её бывший бойфренд.

— Привет, бро, — промолвил он, преградив мне дорогу и хмуро посмотрев на меня.

— Привет, — я весь напрягся, приготовившись к новому «тяжёлому мужскому разговору». Хотя мне показалось, что сейчас Джейсон вовсе не в боевом настрое, напротив, какой-то подавленный, несчастный.

— Расслабься, бро. Я пришёл не для этого. Я пришёл сказать тебе, чтобы ты больше не ждал её. Она к тебе не вернётся. Она… — он осёкся, сильно наморщив лоб. — Она умерла.

— Что за чушь ты несёшь?! Ты врёшь.

— Мне позвонил её отчим. Я с ним познакомился, когда несколько лет назад мы с Эми ездили в Джорджию в гости к её родственникам.

— Как это случилось? — я не мог поверить в то, что сейчас услышал.

— Эпилептический удар. Ты же знаешь её историю с бухлом, как это для неё было опасно. Она тоже об этом отлично знала. Её отчим не владеет полной информацией. Известно лишь, что это случилось в Южной Каролине, где она недавно поселилась… Она была удивительная женщина, одна на миллион, — он скривил лицо, и в его глазах