Жестокий роман. После - Валерия Ангелос Страница 31

— Хорошо, — улыбаюсь.

— Что хорошего? — хмуро спрашивает Марат. — Их только под вечер нашли. После этого я велел установить больше камер. Детей нельзя оставлять без присмотра.

— Но иногда прятаться можно, — пожимаю плечами. — И нужно.

Марат ничего не говорит, но видно, что хочет сказать многое. При детях сдерживается. Даже странно. Когда он научился настолько хорошо себя контролировать?

— Это игра, — добавляю.

Вдалеке слышится лай.

— Ой, мам, щенки! — выпаливает Бекки. — Пойдем, мы тебе покажем.

— Марат принес нам щенков, — говорит Микки.

— Их два, — оживленно продолжает дочка. — Брауни и Снежок. Как в том мультике. Помнишь? Они такие классные.

Марат забрал детей практически сразу. Мой план скрыть их провалился с треском. Единственное, что радует, — они не у Хагена.

Но это слабое утешение.

Мы в Мексике. Уже это заставляет нервы искрить. Моим детям не нужно здесь быть. Даже если вокруг высоченные стены и куча охраны. Здесь никто из них никогда не окажется в безопасности.

Радость затапливает меня, когда мои малыши рядом. Безотчетная радость. Бесконтрольная.

Но и тревога нарастает внутри. Будто затишье перед бурей.

Дети показывают мне щенков. Взахлеб рассказывают о том, как выбирали для них имена. Пушистые комочки мотаются вокруг нас. Лают, подпрыгивают, играются.

Рыжий оказывается “Брауни”, а белоснежный — “Снежком”.

Марат следует за нами. Остается рядом. Наблюдает, не выдавая ни единой фразы. Мрачная тень за спиной. Физически ощущаю его, а дети не показывают и намека на беспокойства. Присутствие постороннего мужчины не вызывает у них вопросов.

— Марат наш друг, — заявляет Микки.

Окончательно ставит меня в тупик.

— Когда вы успели подружится? — спрашиваю мягко.

— Мы говорили по видео, — говорит дочка. — Когда нас забрали. Марат сразу нам позвонил. Объяснил все. Он классный.

Рассеянно киваю и тянусь, чтобы погладить Снежка. Очень стараюсь ничем не выдать свои эмоции. Щеночек укладывается на спину, подставляя мне живот.

Брауни тявкает. Тыкается мордочкой в мою руку.

— Мам, знаешь, так странно, — вдруг протягивает Бекки и замолкает.

— Что такое, родная?

— Здесь мы как будто дома, — вздыхает она. — Но это же не наш дом. И я скучаю по папе. Где он?

— Работает, — сглатываю. — У него новый проект.

— Он приедет к нам? — спрашивает Микки.

— Еще не знаю, — улыбаюсь. — Может, мы сами поедем к нему, милый.

Малыши обнимают меня, а я смотрю в сторону и сталкиваюсь с потемневшим взглядом Марата. Он явно такие идеи не одобряет.

— Вам обедать пора, — вдруг заявляет мой бывший муж.

Безумие продолжается.

Когда мы оказываемся вместе за одним столом, вижу, как Марат общается с детьми, и мне не верится, что это действительно он.

Такое чувство, будто он и правда умеет общаться с детьми. Знает, как установить контакт. Разбирается в нормальных человеческих отношениях.

Но это не так. Это не так!

На моем лице настолько явно написано удивление, что когда дети уходят снова поиграть со щенками, Марат прямо спрашивает:

— Чем ты так удивлена?

— Ничем.

— Я умею обращаться с детьми, Вика, — говорит он. — Вспомни, сколько у меня братьев.

— Пожалуйста, не сравнивай, — бросаю, поморщившись.

Его безумные братья. Один “лучше” другого. Пожалуй, самым нормальным выглядел старший. Джон. Но он, черт побери, держал свою девушку на цепи, причем так, что у нее остались шрамы. Уродливые белесые шрамы. До сих пор помню.

Возможно, их отношение были еще более больными, чем наши. Не важно. Плевать. Стоит только начать размышлять — воротит. Не хочу никакой связи с его проклятой семейкой.

— Ты должна сказать ребенку правду, — холодно произносит Марат. — Или я сам это сделаю. Не вижу смысла ему врать. Пацан называет отцом чужого мужика. Пора с этим дерьмом завязывать.

— Ты не его отец.

— Хватит врать.

— Тебе так трудно принять правду?

— Он моя копия, Вика.

— Серьезно? — истерический смешок вырывается из горла. — И чего же ты это все берешь?

— Достаточно раз на него глянуть, — отрезает. — Глаза. Волосы. Блять, да у него мой взгляд. И само лицо. Даже по времени все совпадает. Ты залетела как раз перед тем, как отправить меня в тюрягу.

— Ты выдаешь желаемое за действительное.

Марат резко поднимается со своего места, вплотную подходит ко мне. Черные глаза полыхают от гнева, губы кривятся в оскале.

Он смотрит на меня так, точно готов ударить. Его кулаки крепко сжаты, желваки ходуном ходят.

— У кого ты купил этот дом? — спрашиваю ровно.

— Это мой проект.

По его лицу пробегает тень удивления. Но потом Марат решает, я просто хочу сбить его с толку.

— Прекращай эти игры, Вика.

— Я не пытаюсь тебя обмануть, — спокойно выдерживаю его взгляд. — Я бы не стала о таком лгать, Марат. Особенно здесь и сейчас. Это уже попросту не имеет смысла.

— Но ты без проблем наебывала меня раньше, — хмыкает.

— Ты о чем?

— О твоих чудо-таблетка, — кривится. — Ты так красиво рассказывала мне, что хочешь детей, а сама несколько лет сидела на противозачаточных. Но никакой препарат не дает гарантию на сто процентов.

— Вот как? — невольно приподнимаю бровь. — Ты так подробно изучил материал?

— Да уж, — усмехается. — В тюрьме хватало времени. Вот и почитал. Или скажешь, я ошибся? Ты не ничего такого не пила?

— Пила, — роняю глухо.

В его глазах гремучая смесь торжества и дикой ярости. Уверена, сейчас он хочет придушить меня голыми руками. А ведь Марат ничего не знает.

Ну… почти ничего.

Поднимаюсь. Отхожу от него.

— Куда двинула? — рявкает.

Плевать.

— Подальше от тебя, — бросаю сухо.

Но далеко мне уйти не удается.

Марат хватает за плечи, заталкивает в ближайшую комнату. Здесь темно, поэтому он щелкает выключателем, но света становится ненамного больше.