Танцуй, детка! - Саша Шу Страница 31

Осматриваюсь: внутри достаточно места, чтобы я могла спокойно вытянуть руки до стенок, а расстояние между прутьями хитрый Арчи сделал специально такого размера, чтобы между ними могла пролезть рука взрослого мужчины. Поскроллив ленту в своём смартфоне я выбираю, как всегда, свою любимую Шакиру и её Hips Don’t Lie и включаю музыку на полную громкость.

Замираю на несколько секунд, продумывая, как обычно, каждое движение, и начинаю двигаться в ритме латино-восточного танца. Рабочие и Арчи столпились вокруг моего постамента, задрав головы, и с интересом наблюдают, как я, отстукивая ритм круглыми бёдрами, быстрым движением стягиваю с себя футболку, и бросаю её под ноги, оставшись в бюстгальтере и джинсах. Я вытягиваю руки, и вцепившись в толстые прутья, использую их как опору, устраивая бешеную тряску, расстёгиваю пуговицу на джинсах, и они сами начинают медленно сползать всё ниже и ниже, обнажая мой живот, кромку простых хлопковых чёрных трусиков и останавливаются где-то в районе колен. Сложившись пополам и выставив на всеобщее обозрение свою круглую соблазнительную попку, я спускаю штаны до лодыжек и просто перешагиваю через них, оставшись только в нижнем белье.

Выпрямляюсь и начинаю буквально впиваться своей полуобнажённой плотью в прутья своей золотой клетки, одновременно наблюдая за реакцией своих зрителей. Все четверо стоят, полураскрыв рты и задрав лица ко мне, словно молча молятся маленькой танцующей богине. Вращая грудью, я расстёгиваю свой лифчик, и он скатывается с моих плеч на пол, вслед за футболкой и джинсами. Я прижимаюсь животом, бёдрами, грудью, губами к прутьям, словно хочу вырваться на волю, просовываю одну руку через стенку, и запускаю пальцы глубоко себе в трусики, выгнувшись в спине и откинувшись назад, отчего мои длинные волосы шёлковыми волнами устилают пол моей импровизированной тюрьмы.

Я начинаю наращивать ритм и биться в своей клетке, не вынимая ладони из трусиков, а про себя решаю, что неплохо было бы для этого номера покрыть всё тело золотыми блёстками-пайетками. Не поднимая голову, я задираю одну ногу высоко вверх, чуть ли не уперевшись кончиком большого пальца в потолок, и представляю своим зрителям полностью насладиться раскрывшимся между моими ногами видом. Я пальчиком подзываю их к себе, и вижу, что они, как послушные барашки, подбегают к прутьям клетки, а один, кто посмелее, с оглядкой на Артура, чуть ли не упирается лицом в мои трусики. Я поднимаюсь во весь рост и резко и неожиданно хватаю его за волосы на затылке, и притягиваю к себе его рот, насколько позволяют стены, продолжая изображать перед своими зрителями, что я сладострастно ласкаю себя.

Я чувствую его тёплый и влажный язык сквозь ткань, и прижав его напоследок ещё сильнее к прутьям, отталкиваю его, и поворачиваюсь уже спиной, скользя вниз вдоль стенки с широко разведёнными ногами. Я ощущаю на своём теле прикосновения, они становятся настойчивее и жёстче, и кто-то уже просовывает свою руку внутрь клетки, пытаясь ухватить меня за грудь и залезть в мои трусики. Я вскакиваю на ноги под последние ритмы мелодии, и встав в центре клетки, в бешеном ритме трясу своими бёдрами и попкой, и приспускаю наконец-то свои шортики, оставаясь полуобнажённой и беззащитной среди тянущихся ко мне рук. Музыка замирает, и я начинаю собирать свои вещи со словами:

– Ну как тебе? Сойдёт для первого раза? Надо немножко доработать, как думаешь? – на что Артур начинает громко аплодировать мне:

– Ты супер, детка, золотая девочка! Жалко, что теперь тебя нельзя хорошенько оттрахать, – смеётся он, – даже у меня встаёт на тебя после стольких выступлений. – Но у нас ведь всё ещё впереди? – подходит он к моей клетке.

Я сажусь рядом с ним на колени, по другую сторону прутьев, приближаю свои губы к лицу Арчи и шепчу ему прямо в лицо:

– Даже и не надейся, милый, – с этим словами я натягиваю на себя лифчик и футболку.

Тренькает мессенджер, я читаю сообщение от Майкла: «Готова сегодня к учёбе?», и пишу ему ответ: «Уже – да! Пиши адрес».

Моё такси подъезжает к центру города, где меня уже ждёт Романов.

– Твой капучино, Алекс, – протягивает он мне картонный стаканчик, и я чувствую аромат кардамона. Или у меня уже просто едет крыша?

– Ну что, ты выполнил свою часть? – спрашиваю я его, подставляя своё лицо ещё яркому, но уже не обжигающему кожу солнцу. Моё сердце вдруг сжимается от осознания того, что скоро наступит поздняя осень с её промозглыми дождями и вечной сыростью.

– У тебя всё нормально? – вдруг спрашивает у меня Майкл, видимо, заметив грустную тень в моих глазах.

– Да, всё хорошо, – отвечаю я ему, – почему ты спрашиваешь?

– Мне показалось, что ты подумала о чём-то плохом, – серьёзно смотрит на меня Романов. – У тебя вдруг глаза резко потемнели. И один стал почти фиалковым.

– Не обращай внимания, – улыбаюсь я. – Видимо, просто тень от облака. Или ты всё ещё уверен, что я ведьма? – дразню я его.

– Не знаю, – отвечает он, не отводя от меня взгляда, и мне становится немного не по себе, словно Майкл сейчас пытается найти отмычку от моей души.

– Просто не люблю позднюю осень, и всё, – быстро отвечаю я, накрепко закрывая внутри себя все свои дверцы на тугие замки. – А ты?

– Я всегда любил осень, – признаётся Майкл, о чём-то задумавшись. – До прошлого года…

– А что случилось в прошлом году? – беззаботно спрашиваю я, хотя уже могу догадаться о его ответе.

– Возможно, ты не в курсе, но примерно год назад умер мой отец… – тихо отвечает он, словно провалившись в свои неприятные воспоминания.

– Да, я что-то слышала, мне очень жаль, – бормочу я в ответ, стараясь не смотреть на него.

– Зато мне не жаль, – вдруг отвечает Майкл, и я в недоумении поворачиваюсь к нему.

– Прости? – переспрашиваю я, не веря своим ушам. – Я не расслышала, что ты сказал? – уточняю я.

– Ты всё правильно расслышала, Алекс, – смотрит он в упор на меня. – Мне не жаль. Прости, я смущаю тебя, – спохватившись, одёргивает он сам себя. – Я хотел сказать, что я всегда любил осень. Я ведь жил в Англии всю свою юность, и там осень прекрасна. Золотые деревья, но изумрудная трава, грог, глинтвейн, пылающие камины и мой вечный согревающий виски, – уже с тёплой улыбкой обращается он ко мне, и