Татьяна Веденская - Траектория птицы счастья Страница 32

– Можно, я тебя встречу? – попросила я. Понятно, что такая фраза нарушает сразу же все мои заповеди. Да, нельзя навязываться, нельзя показывать мужчине, что он тебе очень нужен, надо знать себе цену… Все понимаю! Ничего не могу с собой поделать!

– Встретить? Ну, конечно! А тебе это не будет трудно? Постой, ты же не водишь. Как же ты меня встретишь, на чем? – удивился он.

– У меня есть один знакомый, вернее, пациент, – я принялась лихорадочно врать, – я ему много раз помогала. И он за это часто меня везде возит, правда! Мне это совершенно нетрудно!

– Ну… хорошо, – задумчиво согласился он. – Странно, конечно, но если он просто тебя возит, то, конечно…

– Он – это водитель! Я имела в виду, что он – просто потому что водитель, – испугалась я. – А вообще-то это она. Моя клиентка.

– А, ну тогда это другое дело, – немедленно утешился Митя. Ну почему, Господи, он не мог быть хоть чуточку не таким ревнивым? И где, я вас спрашиваю, мне взять теперь женщину с машиной, для которой будет не проблема подтвердить весь этот бред? Тем более, что Митя прилетал через два дня. Я окончательно задергалась.

– Что с тобой? – изумленно смотрела на меня Римма, наш старший фельдшер. – У тебя малярия?

– Почему? – не поняла я. Мы сидели в комнате отдыха врачей, на втором этаже нашей подстанции. Я курила в окно и рассматривала роскошные иномарки, припаркованные около автосалона напротив. Никого не трогала. А что со мной?

– Ты куришь третью сигарету подряд. С ума сошла? Чем потом дышать будешь, когда легкие кончатся? Иди хоть чаю попей.

– А кофе нет? – я выбросила бычок и повернулась к Римме. Было только утро, самое начало рабочего дня, а я уже хотела спать, как после целой смены. Видимо, вредно всю ночь перед работой думать о мужике вместо того, чтобы нормально отсыпаться.

– Кофе? – презрительно фыркнула Римма. – Куда тебе еще и кофе, на тебе и так лица нет. На кощея похожа, чучело ты наше. Скоро Карлик примет правильное решение кормить тебя внутривенно, капельным путем.

– А что? – растерялась я. – Что-то не так?

– Все не так! – безапелляционно заявила она. – Ты посмотри на себя. Тощая, кожа желтая, под глазами круги. Ты сегодня хоть спала? Вообще спишь или в нарды играешь по ночам?

– Черт, где зеркало? – перепугалась я. Судя по Римминым описаниям, я выгляжу пострашнее атомной войны. Интересно, почему я об этом ничего не знаю. Может, все-таки стоит повесить в ванной зеркало, в котором можно увидеть все лицо целиком. Полины Ильиничному зеркалу было от роду лет двадцать, и размером оно было примерно со столовую тарелку. В нем я видела свой нос (который, как я уже говорила, выпирал и не вызывал желания любоваться), немного глаз и щек. Более ничего. А если говорить о территории подстанции, тут зеркал вообще отродясь не водилось. В нашем туалете кроме престарелого унитаза и стопки бесплатных рекламных газет, заменяющих туалетную бумагу, не было ничего. Поэтому я себя рассматривала в карманное зеркальце, прикрепленное ко внутренней стороне пудреницы.

– Пойдем, – деловито хлопнув в ладоши, Римма повела меня по коридору.

– Куда?

– Как куда? – удивилась она. – Тебе зеркало нужно?

– Ну… даже не знаю. Да, наверное, нужно, – засомневалась я.

– Тогда к Карлику! – развела руками та. И действительно, как я могла забыть, что в кабинете руководства, там, где должна сидеть секретарша, на которую у подстанции перманентно не хватает денег, висит большое зеркало. В полный рос.

– А ключи? – цеплялась за соломинку я.

– У меня есть дубликат, – «утешила» меня она. И через минуту я имела счастье лицезреть и любоваться собственной персоной.

– Не может быть! – окончательно расстроилась я. В зеркале понуро стояла и таращилась на меня жертва анарексии – вытянутая вверх фигура вопросительного знака, с приделанными огромными глазами, и без косметики обведенными черными кругами.

– Убедилась? Тебе лечиться надо. Кушать жирное, много.

– Что со мной? – жалобно залепетала я.

– Что? Неразделенная любовь, бля, я так понимаю, – Римма вытолкала меня в коридор и закрыла дверь в камеру пыток. Я стояла и думала. Мысль, которую я думала, была незатейлива и проста до безобразия. Если Митя увидит меня такой, можно будет смело похоронить все мои планы о счастливом будущем, в котором он появляется хотя бы эпизодически. Увидев меня на выходе из самолета, он тут же захочет вернуться обратно к своим холодам, газу и женщине-телеграфистке. Уж наверняка она на моем фоне выглядит окончательной королевой.

– Можно, я возьму сегодня выходной? – робко чирикнула я. Римма долго смотрела вдаль.

– А что изменится, если я тебя отпущу? Ну, кроме того, что мы обе получим тумаков, – резонно поинтересовалась она.

– Понимаешь, он приезжает завтра. Пусть даже вечером. И я… мне надо…

– Многое тебе не успеть, – возразила она. Но я посмотрела на нее таким взглядом, что уже через полчаса я стремглав неслась в сторону дома, чтобы вытащить из загашника большую часть всех своих накоплений, которые мне, собственно, кот наплакал.

– Маша? Что случилось? Почему ты не на работе? – шаркала за мной по квартире Полина Ильинична. Еще бы, она разволновалась, ведь я впервые за все три года ушла с работы днем. Впрочем, однажды же меня с нее практически выгнали. В тот раз, когда я узнала о беременности.

– Полина Ильинична, – я внезапно остановилась посреди коридора, так, что она чуть в меня не врезалась. – Скажите честно, если бы вы были мужчиной, вы бы обратили на меня внимание. Ну, хоть на секундочку смогли бы представить, что меня можно хотеть?

– Что? – опешила бабуля.

– Ну, вот меня – меня можно полюбить. Хоть немного?

– А что с тобой не так? – удивилась она. Видимо, в отличие от Риммы, моя старушка смотрела не на меня, а сквозь. Так бывает с теми, кто находится слишком близко к нам, практически вплотную. Мы так много общаемся, что не замечаем, как меняемся.

– Я страшна, как черт! – от бессилия я сжала кулаки. Полина Ильинична несколько секунд с недоумением смотрела на меня, а потом выдала:

– Машенька, если бы я была мужчиной, я бы немедленно на тебе женилась! Господи, да лучше тебя нет в целом мире.

– Правда? – несколько полегчало мне. И все-таки, я сделала то, чего ни разу не позволяла себе в обычной жизни. Пошла в дорогой салон красоты.

– Что вы желаете? – любезно улыбнулась мне феерически красивая и нереально ухоженная девица в белоснежных брюках. В таких штанах, чтобы сохранить белизну, надо садиться только на стерильные матовые поверхности. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Ведь я человек, которому в свое время приходилось самой приводить в порядок белые халаты. Такая мука, я вам доложу. Хвала небесам, что на Скорой уже давно ввели синие робы. Просто небо и земля.