Марина Алексеева - Ребрендинг юродивой Страница 32

— Посмотри. — Он распахнул дверцы. — Тут две рубашки! Две! Насть, ты думаешь, что в нормальном доме так бывает?

— Я не знаю… Извини… — Настя вдруг почувствовала, что больше не может тут находиться.

Почувствовала, что от серой липкой грязи, которая всю ее облепила противной коркой, отмыться будет трудно. Невозможно будет отмыться…

— Что? Ты что из себя строишь? Хочешь сказать, что не догадывалась?

— Нет… Я просто об этом не думала… Ром, я пойду, ладно? Мне что-то нехорошо…

Настя начала одеваться. Натянула свитер. Потом нашла лифчик и, тупо на него посмотрев, засунула в сумку.

Роман мрачно за ней наблюдал.

Настя посмотрела по сторонам. Вроде ничего не забыла… Побрела к двери.

— Куда?

Роман заорал так громко, что Настя вздрогнула и остановилась.

— Стоять!

Настя послушно замерла и повернулась к Роману.

— Сядь и сиди! — приказал он.

Настя села… Какая теперь разница… Можно и посидеть… Только очень хочется на улицу, чтобы срочно подышать свежим воздухом…

— Будешь отвечать на мои вопросы. Поняла?

Настя кивнула. Будет отвечать… Ей все равно…

— Ты правда не знала, что я женат?

— Да…

— И не догадывалась, что ли?

— Нет…

— Почему? Любая бы на твоем месте догадалась!

— Я не любая, Ром. Ты же знаешь, что я… Ну, что я не такая, как все… Я не думала об этом… Ты же не говорил ничего. Почему я должна тебя в чем-то подозревать?

— Насть, из тебя бы получилась идеальная жена. Тебе можно было бы изменять в соседней комнате, даже дверь прикрыть неплотно, а ты бы постеснялась подумать плохо о муже и своей лучшей подруге. Мало ли чем они там занимаются? Так?

— Не знаю, Ром… Можно я домой пойду?

— Нет, — рявкнул Роман. — Скажи лучше, что это меняет?

— Что? — Настя не понимала, зачем они вообще о чем-то разговаривают…

Зачем теперь все эти глупые слова? Все же ясно.

— Ну, был я женат! И что? Радовалась бы, что я решил теперь на тебе жениться! В чем дело-то?

— А… — понимающе кивнула Настя. — Я так не смогу, Ром… Ты извини…

— Чего ты не сможешь? ЧЕГО?

— Замуж за тебя выйти не смогу теперь. И встречаться мы больше не будем.

— Почему? Я же развожусь!

Настя посмотрела на Романа и удивилась: что она тут делает? С этим чужим человеком? В этой чужой полупустой квартире? Зачем она говорит какие-то ненужные слова? Зачем все это?

— Ром, а у тебя есть дети?

Он вздохнул и страдальчески закатил глаза.

— Насть! Ну какая тебе разница?

Она молчала и печально на Романа смотрела — уже поняла, что дети есть…

— Есть. Двое. Мальчишки. Хочешь, родишь мне девочку?

Настя подумала и поняла, что не хочет…

— Ром, я пойду… — Она попыталась встать, но Роман жестко обхватил ее руку своими словно железными пальцами и удержал на месте.

— Сиди. Объясни. Что случилось? ЧТО ОСОБЕННОГО СЛУЧИЛОСЬ?

И как ему объяснить? Настя посмотрела на вжавшиеся в ее руку пальцы и подумала, что надо все-таки надеть лифчик…

— Ром, я не выйду за тебя замуж. У тебя дети. Возвращайся к жене.

— Я развожусь. Это решено. А мои дети тебя не касаются. В чем проблема?

— Проблема? — Настя задумчиво посмотрела в окно, где начинался мелкий противный дождик.

Судя по всему, надолго… А зонтик она не взяла…

Капельки разбивались о стекло и медленно стекали вниз. «Иди к нам. Иди. Мы ждем тебя», — шуршали они еле слышно и пытались пробиться к Насте сквозь окно. Но у них ничего не получалось…

— Да! В чем, на х…, проблема? — Роман сжал Настину руку так сильно, что она еле сдержалась, чтобы не пискнуть.

— Проблема во мне, Рома. Я так не смогу. Можно даже и не пробовать. Мне еще предстоит пережить тот факт, что я несколько лет была любовницей женатого человека с двумя детьми…

Настя тяжело вздохнула. И как ее угораздило? И почему она действительно ничего не замечала? Может, не хотела замечать? Ее просто все устраивало. Было очень удобно… Она и не замечала… Да, наверное, все так и есть… От этой мысли стало мерзко и печально…

— Ты не первая и не последняя! И это — не конец света! Радовалась бы, что я к тебе ухожу! Это же победа! Твоя победа! Ты не понимаешь?

— Ром, это не победа… Это грязь… Прости…

— Ты — дура! Пожалеешь ведь еще!

— Прости, Роман… То, что я дура, это давно известно. Ты извини, я пойду… Можно?

— Насть, ну подожди… — Роман отпустил ее руку и обнял за плечи, притягивая к себе.

Как же хочется отстраниться. Как же хочется уйти…

— Насть, я понимаю, ты сейчас обиделась. Но ты же простишь меня? И все будет нормально? Насть?

— Не знаю, Ром…

— Я не понимаю! Ну не понимаю, почему тебе не все равно? Это же не ты виновата, что я от них ухожу! Не ты! Понимаешь? Я сам решил!

— А зачем? Зачем ты уходишь, Ром? — спросила Настя.

Действительно, зачем уходить от жены и двоих детей? Настя не понимала.

— Гуляет Машка. Как кошка гуляет… Надоело…

— Но ты же тоже… Ты тоже гуляешь. Со мной вот…

— Я мужик! Это нормально. А Машка — блядина. Дома должна сидеть и носки мои стирать! И радоваться при этом! А она туда же! Нашла себе е…я и трахается с ним! Б…! Сука!

— А дети?

— Что — дети? Я от них не отказываюсь. Помогать буду.

Настя молчала. Как-то все это было неправильно. Неправильно и неприятно. Уйти бы… Настя посмотрела на Романа, прикидывая, отпустит или нет. Не отпустит, скорее всего…

— Ром, ничего у нас теперь не получится. Не смогу я. Понимаешь?

— Нет, не понимаю!

— Я не знаю, как тебе объяснить… Ну, я буду все время думать, что это из-за меня твои дети остались без отца.

— Не из-за тебя! Сама она виновата. Пусть теперь крутится одна как хочет! Ты — не виновата! Понятно это?

Роман начинал беситься, но Настю это совершенно не волновало. Ее вообще что-либо перестало волновать. Было одно-единственное желание — чтобы поскорее все закончилось. Но Настя понимала, что просто так ее Рома не отпустит… Придется объясняться…

— Ром, я ненормальная, наверное, но я не могу быть любовницей женатого человека. Это не для меня. Прости.

— Поздно! Ты уже ею была! И только по дурости не догадывалась! Не хотела догадываться!

— Ты прав… Но теперь, когда все открылось… Мы должны расстаться… Прости…

— Ты! Ты… Ты… — Роман захлебывался от ярости.

Он тряс Настю за плечи, словно пытался вытрясти из нее всю дурь. Если бы можно было так просто — взять и вытрясти… Настя бы уже давно поумнела бы…

— Я, наверное, ханжа, Рома. Но тем не менее… Ты пойми. Мне сложно жить в обмане. Я очень мнительная. Я буду думать и думать целыми днями. Винить себя, анализировать и снова винить. И просто съем себя живьем, если мы будем продолжать встречаться. Я и так теперь только об этом думать буду…