Иветта Корпорон - О чем шепчут кипарисы Страница 32

Пресвитера забрала малыша у мужа и, что-то шепча ему на ухо, подошла к алтарю и преклонила колени у большой иконы Богоматери с пухлым младенцем Иисусом на руках. Потом она наклонилась к иконе и, поцеловав ноги Богоматери, поднесла к ней ребенка. Губы малыша оставили влажный отпечаток на стекле над складками бледно-голубой материи, в которую был завернут Иисус.

Как бы Дафне ни хотелось еще некоторое время побыть рядом с этими чудесными людьми, она понимала, что после свадьбы она редко сможет проводить целый день наедине с Эви. Так что она вежливо отказалась от приглашения и пообещала еще раз обязательно навестить их.

После церкви Дафна с Эви на Джеке отправились прямиком в бухту и, разложив у воды большое покрывало, достали еду, захваченную из дома. Жуя бутерброды, они почти не разговаривали. Дафна сидела, вытянув ноги, а между ними удобно устроилась ее девочка: она прислонилась спиной к матери, и кудри ее водопадом струились по стройному телу Дафны. Так они и сидели рядом, ели и смотрели в сторону горизонта, где морские птицы исполняли в воздухе свои замысловатые танцы: ныряли вниз, взмывали вверх и скользили по безоблачному небу.

Дафна подумывала, не рассказать ли Эви одну из бабушкиных историй: о Персефоне или, может быть, Психее и Купидоне. Но как только она приготовилась заговорить и опустила глаза на дочь, ее поразило выражение тихого спокойствия на ее лице: румяные щечки, розовые губы, порхающие вверх-вниз ресницы. Ее малышка казалась по-настоящему счастливой. Дафна почувствовала, что от нахлынувших эмоций ее глаза наполнились слезами, а сердце было готово разорваться на части.

Эви счастлива. И ничто материальное: ни подарок, ни игрушка не имеют отношения к этому чувству. Его вызвали место, где они сейчас пребывали, и это мгновение времени. Все так, как сказала бабушка: главное, что она, Дафна, рядом с дочерью и не спешит уйти.

Дафна собиралась что-то сказать, но внезапный порыв ветра бросил ей горсть песка в лицо. Отряхиваясь, она еще раз взглянула на Эви: теперь та сидела, выпрямившись, и смотрела на кроны деревьев, растущих по краю пляжа.

– Радость моя, в чем дело?

– Ты слышала? – Эви показала ей на деревья.

– Слышала что?

– Мне показалось, что кто-то поет. – Поднявшись на ноги, Эви повернулась спиной к матери и принялась оглядывать пляж. – Какая-то тетя, – она сделала несколько нерешительных шагов по направлению к деревьям. – Очень такой приятный голос… А слова греческие.

Дафна тоже встала и посмотрела на кипарисы. «Это невозможно!» – подумала она и почувствовала, как по спине ее пробежал холодок. Она вспомнила, как в детстве стояла здесь, на этом самом месте, стояла и вслушивалась, не звучит ли в шуме ветра тихая песня. Дафна взяла дочь за руку.

– Знаешь, Эви, – заговорила она, приобняв малышку за плечи и усаживая ее обратно на покрывало, – когда я была маленькая, я приходила сюда каждый день и совсем одна купалась здесь в бухте. И мне никогда не было страшно, потому что я помнила бабушкин рассказ про кипарисы. Про то, что они шепчутся. Она говорила, что остров постоянно присматривает за мной и общается через эти шепот и песни.

Глаза Эви расширились, и она схватила мать за руку.

– Как привидения? – вздрогнула она. – Ты слышала привидение? – Она быстро забралась к матери на колени.

– Нет, Эви, нет! Привидений не существует! – Дафна рассмеялась, подумав о забавном совпадении: в детстве она молила Бога послать ей то, что сейчас так напугало Эви. Она мечтала об этом больше всего на свете, но этой мечте, как и многим другим, не суждено было исполниться.

– Это такая же старая сказка, как миф о Персефоне или Арахне, – продолжила Дафна. – Бабушки рассказывают ее вечером у огня. То, что ты слышала, это всего лишь радио в гостинице Нитцы. Многие жалуются, что оно работает слишком громко. – Дафна заметила, что по лицу Эви скользнуло выражение облегчения.

– Но когда ты сказала, что слышала пение, я вспомнила, как сама была маленькой и как часто часами просиживала здесь, вслушиваясь и мечтая.

– Но ты так ничего и не услышала?

– Нет, моя прелесть! – ответила Дафна, отводя взгляд от кипарисов. – Это сказка. Кипарисы молчат.

Около восьми часов вечера, когда солнечные лучи обжигали не так сильно, как днем, а тяжелая жара постепенно начала спадать, Дафна посмотрела на часы. Пришло время собирать вещи и возвращаться домой. Когда они шли вверх по тропинке мимо зарослей ежевики, Дафна оглянулась на дочь и снова почувствовала, как эмоции переполняют ее. Лицо Эви светилось, как яркое полуденное солнце.

– Чудесно было, правда, дорогая? – спросила Дафна.

– Мамочка, мне еще никогда в жизни не было так хорошо! – крикнула Эви и, наклонившись вперед, обхватила за шею ослика.

– И мне… – радостно соглашаясь, кивнула Дафна и улыбнулась дочери. Она крепко держала поводья Джека и, продолжая путь, снова и снова повторяла про себя слова Эви: «Мне еще никогда в жизни не было так хорошо!»

Дафна успела забыть, каким замечательным и приятным может быть день, проведенный без дел. И сейчас она думала о том, что после рождения Эви в ее жизни еще ни разу не было такого дня. И самые простые радости – еда на берегу, замок из песка, поездка на старом уставшем ослике – принесли ей гораздо больше удовольствия, чем она могла ожидать.

Глава 17

Сидя на краю кровати и морщась от боли, Дафна обильно смазывала покрасневшие плечи лосьоном. Втерев последнюю каплю матовой жидкости в горящую кожу, она глубоко вздохнула и, собравшись с силами, поднялась с кровати. Ныло все тело. Завернувшись в полотенце, она подошла к гардеробу, распахнула дверцу и принялась изучать его содержимое. Наконец она нашла то, что искала: голубое платье без бретелей – и надела его.

– Yia-yia, Эви! Pame, идем! – крикнула Дафна и потянулась через кровать за фонариком, стоявшим на туалетном столике. Она знала, что им придется самим освещать дорогу – на тропинках острова не было фонарей. Торопливо покидая комнату, она бросила взгляд на свое отражение в зеркале и на мгновение замерла и оглянулась, чтобы как следует рассмотреть себя. Темные круги под глазами исчезли, цвет лица не казался землистым с оттенком зелени, хотя дома в зеркале она была именно такой. А сейчас женщина, смотревшая на нее, казалась моложе и счастливее, полной жизни и энергии. Дафна не чувствовала себя так уже очень много лет. Тронутая загаром кожа, распущенные упругие кудри вместо небрежного пучка, в который она убирала волосы, работая на кухне, летнее платье, обнажающее ей плечи, и, самое важное, расслабленное лицо – женщина в зеркале не нервничала и ничего не боялась. Она была отдохнувшей, счастливой, беззаботной, красивой… Впервые за долгое время Дафна действительно чувствовала себя красивой.