Тортоделка. Истинный шедевр (СИ) - "EvgeshaGrozd" Страница 32

Посмотрела на неё и поняла, что и в этом она права. Может эта беременность Лики поможет расставить все точки? Гера наконец сделает выбор. Да, будет больно, но я переживу расставание с ним, зато продолжу жить, как раньше.

Однако, согласившись ехать с Саввой, поступила опрометчиво. Вместо дома матери, парень молча вырулил на МКАД и устремил машину за город.

— Савва, это лишнее, — устало взглянула на него и после обернулась на солнечную зелёную траву лугов.

— Зато помогает, — буркнул он. — От мыслей о тебе так и избавляюсь.

— Савва, — с тоской произнесла я, снова и снова сожалея, что не могу ответить этому мужчине взаимностью.

— Лучше молчи, — оборвал резко. — Здесь надо молчать.

Сейчас он немного смахивал на дорожного маньяка, но сама себе усмехнулась от подобной мысли. Вскоре парень свернул на просёлочную и вырулил к водоёму. На ухабистом, поросшем травой берегу уже лежали двое отдыхающих и чуть поодаль от них на большом камне сидел рыбак. Место тихое и пейзажное, пахло осокой и мокрым песком. На второй стороне озера простиралась лесополоса из буйных сосен. Водную гладь рассекали важные утки. Тут было очень спокойно и тихо, отчего душа невольно начала расслабляться. Сгорбившееся тело расправило плечо, шея вытянулась рассматривая местность, а грудь вдохнула влажную свежесть в полном объеме.

Савва не доехал до воды несколько метров и, выключив двигатель, вышел из машины.

— Пиво будешь? — обернулся в салон.

В десять утра?! Хотя сегодня не возбраняется. Согласно кивнула и тоже вышла из машины. Обошла автомобиль и присела на капот. Утреннее солнце грело душу и тело, радостно сверкая в отблесках цветущей воды. Мужчина протянул мне откупоренную бутылку.

— Тебе за руль, — напомнила я, немного улыбнувшись.

— У меня безалкогольное, — улыбнулся в ответ и тут же пошутил: — Моя задача споить только тебя.

— Представляю лицо мамы, когда ты внесёшь на порог её пьяную дочурку.

— Да уж, — засмеялся парень, представляя картину. — Мне потом вовек не отмыться.

Мы посмеялись ещё полминуты и задумчиво ушли в свои мысли. Савва смотрел на уток и, кажется, считал их, я же разглядывала самого жирного селезня, который манерой и грацией смахивал на моего Германа. Господи, я вижу этого мужчину даже в природе. Сравнила. Надо же так повернуться на нём! Где твоя гордость, Вик?! Вылетела в трубу?!

Савва опустошил свою бутылку и поставил на капот.

— Герман будет настоящим кретином, если оставит тебя, — понуро проронил он, больше с целью утешить меня, чем оскорбить его. — Но я бы был благодарен ему за это, уж прости.

— Даже зная, как буду страдать? — попробовала грустно пошутить.

— Ты и сейчас страдаешь не меньше, — парировал он. — Но у тебя нет меня.

— Мы могли бы быть друзьями, — робко предложила.

— Нет, не могли бы, — категорично мотнул головой мужчина и глянул на меня, обжигая взглядом. — Я не смогу строить из себя друга с той, которую люблю. Это издевательство.

С сожалением посмотрела на него:

— Ты не представляешь, как бы мне хотелось, чтобы это был ты.

Реакция поступила незамедлительно. Повернулся ко мне, пленил лицо, нежно заглянул в глаза, вторая ладонь легла на талию. Стало до невозможности неуютно в объятьях чужого мужчины. Потупила взор, но он принудительно заставил смотреть на себя.

— Тебе достаточно сказать лишь "да" и ради тебя я пойду на всё. Сделаю всё, что ты попросишь. Милая, — приблизился к губам, — любимая…

Осознав, что подошла к обрыву и погибну, вырвала лицо и оттолкнула Майорова.

— Я ничего не чувствую к тебе, пойми! Не умею обманывать ни себя, ни тем более других, — проговорила чётко.

Мужчина перевёл дух созерцая больше с сожалением, чем с обидой.

— Ошибаешься, себя ты в первую очередь обманываешь, мечтая, что этот Герман рано или поздно ответит тебе взаимностью. Противоречишь, Вик, — горько посмотрел на меня. — Знаешь, а я всё же хочу, чтобы ты была счастлива. Если он — твоё счастье, пусть так. Желаю, чтобы у вас было всё хорошо. Но, если в этих глазах, он потушит тот, свет, что мне так дорог, клянусь, я сам лично уничтожу этого задиристого петуха.

Глядя на него, понимала, что голословности и пафоса в этой речи нет ни грамма. Готов отпустить, потому что любит? Боже! Такая настоящая любовь? Забыть о себе, но думать о любимом! Гере до этого так далеко!

А я? Нужно прекращать жить сердцем и начинать жить головой. Своей чёртовой кондитерской черепушкой.

Окинула коллегу тоскливым взглядом и только сейчас поняла, что мне полегчало. То ли от столь высоких слов, то ли от его боли. Господи, Вика, ты сейчас не лучше этой Лики. Заставляешь парня страдать и кайфуешь от этого.

— Спасибо, Савва, — уронила благодарно. — Твои слова были очень нужны мне. Обещаю тебе, что смогу найти в себе силы уйти от Геры, когда настанет предел, но, пойми, именно сейчас я должна попытаться.

— Лишь бы не было потом поздно, — буркнул он разочарованно.

— Ты волен быть с другими девушками… Даже не вздумай ждать меня, — возмутилась я.

Савва усмехнулся и прошёл к дверце машины, открыв, приостановился, глядя на меня:

— Я не об этом тебе говорю, а том во что может превратиться любящий человек, когда об него постоянно вытирают ноги. — Выпалив, сел в машину. — Садись, поехали.

В последний раз взглянула на водную гладь, выискивая важного селезня, но не обнаружив, направилась к пассажирскому.

ГЕРА

Оставив машину на парковке, стремился к служебному входу. Не переодеваясь, влетел в кондитерский цех.

Взгляд Тани слегка озадачил. Меня явно не ждали, либо я чего-то не знаю.

— Привет, — выпалил запыхаясь. Она явно тут одна. Осекся.

— Привет. Выйди из цеха без спецодежды, — проворчала девушка.

— Да пофиг, — отмахнулся раздражённо. — Где Вика?! Вика! — позвал и, не дожидаясь ответа, направился в оформительный.

— Нет её! Вика торт повезла, — дрогнула голосом её подруга.

— Да? Почему тогда её машина здесь на парковке? Не обманывай. Она не хочет видеть меня? Таня, я должен с ней поговорить! Где она?! Ты знаешь! — просверлил девушку требовательным взором, но, вглядевшись в её лицо, понял, что она боится, а не вредничает, как умеют женщины. Она что-то не договаривает. — Где Вика?! Говори! — голос стал более грозным.

— Герман?! — на пороге возник дядя Паша. — А ты чего тут? У тебя же выходной вроде по графику?

— Да, просто Вика срочно нужна, а её телефон недоступен, — постарался ответить более спокойно.

— Она, кажется, уехала с Саввой. Видно, на закуп для декора что-то нужно. Позвони ему.

В груди начала закипать буря, но не гнева, а паники. Вдруг стало невыносимо страшно, что этот рыжий красавчик, вздыхающий по моей Вике, может всадить между нами ещё один клин.

— О, спасибо за наводку, — выдавил улыбку. — Ты его номер сможешь скинуть мне сообщением?

— Без проблем.

Получив желаемое, вылетел из цеха в коридор. Набрал. Долгие гудки, а после "Абонент не отвечает…". Блядь! Сука! Рванул обратно в кондитерский, заставив Таню подпрыгнуть.

— Куда она уехала с ним? — вопрос не терпящий препирательств.

— Он повёз её домой, к матери. Уймись… Дай ей время успокоиться.

— Не лезь! — бросил сурово и устремился обратно к машине.

Опасно! Очень опасно Савва подошёл к моей девушке, но и я, одновременно, не имею права винить их, потому что в этой непонятной геометрической фигуре являюсь главной собакой на сене. Вику не способен полюбить, но отпустить тем более не могу. Тело и мозг играет странный и гадкий вальс в присутствии Лики, а простить её и довериться вновь не имею права. Савва, тем временем, вздыхает по Вике, которая мучается больше всех. Бардак! Эгоизм и никакой логики. Я — настоящая мразь и ничем не лучше Лики. Как объяснить всем, что просто хочу уйти с чёрной половины, хочу стать независимым от бывшей и посвятить всего себя той, что смотрит на меня преданней собаки и незаслуженно боготворит? Очень хочу до боли в мышцах, до потери рассудка, чтобы были только я и моя тортоделка, без теней в лице ненавистной Лики и вездесущего Саввы.