Снимай меня! (СИ) - "Anastasiуa Soul" Страница 32

Вода в душе перестала литься…

***

И вновь стоял у следственного комитета, но уже не потому, что меня замели. Как и обещал, я тащил передачку своему новому товарищу. От одной мысли, что моим другом стал зек рецидивист, бросало в дрожь. Но обещания надо выполнять.

Поэтому, сидя в комнате для свиданий, после полного досмотра вещей для передачи я ожидал, когда ко мне приведут «друга». Кто знает, может, и такие связи будут полезны. Как говорится: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся».

Дверь распахнулась и ко мне в наручниках привели Голубева. Он уселся и увидев меня, растянулся в своей беззубой улыбке.

— Ну, привет, Рапунцель, — меня не обидело обращение, а даже повеселило. — Не ожидал.

— Думал, я такой гнилой человек?

— Не думал, ты хоть и белокурая красавица, но мужской стержень в тебе ого-го.

Я пододвинул коробку с чаем и сигаретами мужику, тот заглянул довольно покачал головой.

— Спасибо, брат, от души, — он оценил хорошие сигареты, и если бы не надзиратель, думаю, даже бы обнял меня.

— Брат? А почему не принцесса?

— Ай, да ты же шаришь, что я не со зла, — мне показалось, что он стал мягче.

Кивнув головой, просто наблюдал, как этот странный мужик радуется таким банальным вещам в виде чая и сигарет.

— Давай я тебе адвокатов найму? — вдруг захотелось помочь мужику.

— Да, слушай, — он махнул рукой и откинулся на спинку стула. — Завтра меня уже увозят на постоянку. Я же тебе говорил, я рецидивист, кто меня отпустит?

— Ну, может срок уменьшат?

Арестант встал, взял коробку и улыбнулся мне.

— Не парься, за свой косяк мне самому надо держать ответ перед братвой. Спасибо за ништяки.

— Не за что.

Мужик ушел опять в камеру, а я поднялся и решил, раз уж я тут навещу-ка я свою знакомую. Бродя по коридорам следственного комитета, вновь ощутил этот запах боли и страдания, людского несчастья. Меня угнетали сами стены, и я не понимал, почему люди соглашаются работать в таких условиях.

Наткнувшись на тот злополучный кабинет, наконец, быстро проскочил внутрь, столкнувшись сразу с недоумевающим взглядом Елены.

— Здравствуй, красавица, — решил сгладить внезапное появление, небольшим комплиментом.

— Ты что тут делаешь? — она подскочила с рабочего места, оправив форменный китель.

— Я же обещал, что вернусь, — закрыл дверь и прошел уверенным шагом в кабинет. В моем плане не было над ней насмехаться, просто хотелось еще раз посмотреть в глаза человеку, который оказался не прав.

— Быстро ты отошел, — попыталась состроить уверенный вид. — Или понравилось сидеть в обезьяннике? Хочешь еще?

Я прошел мимо девушки, остановившись у окна, взглянул на цветы, которые так и не полюбил. Даже вид их был вызывающе надменный, чопорный, какой-то грубый.

— Выметайся с кабинета, пока я не позвала патруль, — услышал, как она начала стучать каблуками, двигаясь в мою сторону, но потом, резко остановилась.

— Орхидея грациозна,

Нежной хрупкости полна,

Расцвела в укор морозам

У застывшего окна.

Разгорелся в переливах

Зорьки ранней алый нимб.

И рассветом опалило

Ветви тоненький изгиб.

Девушка стояла и хлопала глазами, пока я читал стих, смотря на эти бездушные, красивые и паразитические цветы. Отойдя от окна, приблизился к следователю почти вплотную.

— Неужели ты хотела меня посадить?

— Если бы я этого хотела, я бы это сделала, — она стала быстро моргать, сильно нервничая. — И братца твоего следом бы запихнула туда, где вам и место.

— Откуда столько злости и агрессии? Неужели, я так тебя чем-то обидел?

Рукой легонько погладил девушку от плеча и до пальцев. Остановился на секунду, чтоб удержать касание к ее ладони. Следователь отшатнулась и вздрогнула будто ей стало холодно.

— Не смей меня трогать, твои чары на меня больше не подействуют, — ее фраза, словно выстрел впилась в меня.

— Больше? — переспросил, заметив, как девушка растерялась. Елена выпрямилась, оправив китель на себе еще раз, хотя он был идеальным, и резко выбросив руку в сторону двери.

— Пошел вон, из моего кабинета, — отвела взгляд, приказав мне.

— Лен, почему больше? — не обращал внимания на ее указание.

— Я сказала, пошел ВОН, — еще громче выкрикнула.

— Я никуда не пойду пока, ты мне не объяснишь, в чем дело?

— Мне вызвать патруль?

— Попробуй.

Следователь повернулась к столу и взяла рабочий телефон, а я в два шага быстро подобрался к девушке и выхватил трубку, положил обратно. Лена упиралась спиной в стол, почти присаживаясь на него, а я нависал, над лицом, прижав к этому же столу всем телом.

Несколько секунд я всматривался в глаза пытаясь хоть как-то расшевелит свою память, а может я ее уже знал? Может мы уже виделись? Почему я не могу ничего вспомнить?

— Если ты, еще на миллиметр ко мне приблизишься, я тебя усажу за решетку, и никакие адвокаты тебе не помогут, — она злилась, ненавидела меня. Ноздри раздувались, а дыхание обжигало.

— Расскажи мне.

— Что?

— Расскажи мне, почему я не могу тебя вспомнить? — не отпускал ту мысль, что мы могли быть знакомы.

Вот так, вблизи я изучал ее лицо, понимая, что какие-то черты отзывались во мне воспоминаниями. Она тяжело вздохнула. Она увела в сторону взгляд, а я заметил, как ее глаза стали блестеть, будто сейчас заплачет. Такая сильная и волевая женщина на первый взгляд, стояла сейчас передо мной и была самым беззащитным созданием на свете. Мне пришлось терпеливо подождать. Когда я увидел, как по щеке Лены скатилась еле заметная слеза, мое терпение лопнуло. Взяв аккуратно за подбородок, повернул ее лицо к себе и уставился прямо в стеклянные глаза.

— Мы уже были знакомы?

— Были, но ты благополучно забыл.

— Прошу поведай мне эту забытую историю, но я не мог…

— Ой не надо, все твои сладкие речи, я больше на них не поведусь.

Она оттолкнула меня и отошла к окну, вглядываясь в даль. Я продолжал ждать, усевшись на край ее стола. Молчал, не нагнетал, продолжая осматривать девушку с головы до ног, пытался вспомнить. Но образы у меня в голове были туманны.

— В 17 лет я оканчивала школу и еще не знала, кем я хотела бы стать, — вдруг, она заговорила. — Я металась и думала, может я стану юристом или экономистом или вообще журналистом, у меня земля под ногами горела. Я из хорошей семьи, училась в престижной школе и мечтала о красивой любви вечерами. И вот, ближе к выпускному мы делали школьный альбом. Поехали с классом в студию, и там я увидела молодого, но очень талантливого фотографа, он только начинал свою карьеру, и был старше меня, буквально на несколько лет

Лена вытерла слезы рукой, повернулась, натянув свое «рабочее» выражение лица с твердым взглядом продолжила:

— Позируя на школьный фотоальбом, я не могла отвести глаз от молодого парня. Он так красиво говорил, осыпал комплиментами, так нежно дотрагивался до лица и тела, чтоб выставить в нужную позу. Его бархатный голос и сладострастные речи меня поразили до глубины души. Он был тем парнем из книг, которые я читала по вечерам дома, мечтая о романтических отношениях.

Мое сердце стало колотиться, а в горле резко пересохло. Я начинал что-то вспоминать, но молчал и даже где-то боялся дышать, чтоб не прервать рассказ.

— Но, для него это была просто работа. А я как малолетняя дурочка, которая никогда не целовалась, влюбилась в его речи и в него самого. Вспоминала каждый вечер этого фотографа и постоянно пыталась почувствовать вновь его прикосновения. И спустя несколько месяцев гуляя с подружками по улице мы набрели на небольшой бар, в окне которого я увидела его, опять его, того, о ком мечтала перед сном. Я уговорила девочек зайти туда, хоть нам и не было 18 лет. Каким-то образом мы проскочили и даже заказали себе коктейли.

Мою голову пронзали лучи озарения, я начал вспоминать ее, маленькую девочку, беззащитную и такую милую.

— Я не сводила глаз с этого фотографа, который отдыхал в компании своих друзей изрядно уже напившись, — продолжала она, ожидая, хоть какую-то реакцию, но я молчал. — Мы познакомились, наконец, с ним уже в неформальной обстановке. Объединив наши компании, пол вечера мы просидели, общаясь. Молодой человек периодически смотрел на меня и иногда гладил по лицу рукой, отвешивая умопомрачительные комплименты. Еще немного посидев в баре, мы решили отправиться к одному из парней домой, чтобы продолжить вечеринку. Без раздумий я согласилась, ведь этот фотограф держал меня за руку и прижимал к себе, периодически целуя, то в щеку, то в уголок губ. Я была самой счастливой.