Развод. Расплата за обман (СИ) - Элина Витина Страница 32

— Я заранее обо всем позаботилась, — упрямо выдает Мира. — Купила все необходимое и…

— Дома тоже есть все, что может понадобиться вам с малышом. А если чего-то и не хватает, то я куплю, закажу… украду, в конце концов!

Окончание фразы выходит совсем не таким, как я задумывал, но несмотря на то, что подобные слова из моего рта звучат абсолютно абсурдно, я понимаю, что это так. Я готов на все ради них. Не погнушаюсь и преступлением. Лишь бы два моих самых любимых человека во всей Вселенной были счастливы и ни в чем не нуждались.

— В этом нет необходимости, — сжав губы, цедит она. А я едва ли руль из рук не выпускаю, потому что узнаю это — едва уловимые нотки веселья в ее голосе. И губы она сжимает не потому что злится, а чтобы сдержать улыбку. Ведь я ее не заслужил.

Я вообще очень многое в этой жизни не заслужил. Миру. Нашего сына. Но еще не поздно. Не поздно это исправить. И я готов всю жизнь положить на то, чтобы наконец снова завоевать ее доверие и любовь.

Помню об ухабах, поэтому сбавляю скорость стоит въехать в тот двор. Сейчас одноликие хрущевки кажутся мне еще более унылыми, чем в прошлый раз. Не могу представить Миру здесь. Или скорее не хочу. Как она с сыном будет гулять? Где?

В голове мелькает шальная мысль напроситься постояльцем к ее соседке. Один раз мне уже перепали тапки ее мужа, может и диваном поделится? Хотя нет, логичнее будет предложить ей просто поменяться квартирами. Пусть бабулька хоть на старости лет поживет в центре в роскошным апартаментах. Потому что я не могу представить, что оставлю свою семью здесь, а сам вернусь в привычную обстановку. Просто не могу. Поэтому и уговариваю ее всю дорогу, хоть и вижу, что она давно для себя все решила.

— Пожалуйста, прекрати, — просит жалобно. — Это мое решение и ты обязан его уважать. Ты не можешь… не можешь принимать такие важные решения за меня. Снова.

Хмурюсь, не понимая о чем она говорит, но тему не развиваю. Она же не может мысли мои читать? Словно забралась в мою черепную коробку и в курсе, что каждую минуту существования я корю себя за тот разговор с врачом. За то безжалостное и принятое исключительно на эмоциях решение. Избавиться от ребенка. От нашего сильного мальчика.

Встряем примерно на том же месте, где в прошлый раз разъезжался со скорой. Только на этот раз навстречу нам выруливает уазик с надписью «Водоканал». А во дворе ее дома стоят еще две ремонтные машины — аварийная и трактор, беспощадно разбивающий асфальт, пытаясь добраться до труб под землей.

— Что это? — в ее глазах ужас пополам с отчаянием. — Опять воды, что ли, не будет? Только же починили все две недели назад, на двое суток отключали. Ну почему? Почему опять?

— Потому что, дорогая, вам здесь не место. Сама Вселенная в лице водоканала об этом говорит.

И не дожидаясь ее реакции, выкручиваю руль влево и аккуратно разворачиваюсь, направляясь к дому. На этот раз к настоящему.

Глава 30

Я не планировала сюда возвращаться. Сотни раз переносилась в эту квартиру в мыслях, но в действительности не верила, что такое возможно.

Чувствую себя здесь инородно. Яркий современный двор за эти полгода совсем не изменился. Все те же идеально ровные дорожки, кофейня на первом этаже, детская площадка… все ровно такое же, как было когда я уезжала. Вот только я совсем не такая. И дело не в том, что на мне сейчас дешевая одежда, которая совсем не соответствуют уровню жильцов этого элитного ЖК. Дело в том, что не соответствую я сама. Не уровню, а тому, насколько беззаботной мне кажется жизнь окружающих.

После всего того, через что мне пришлось пройти, молодая мамочка, залипающая в телефон на лавочке пока ее малыш исследует площадку кажется безответственной клушей, которой наплевать на своего ребенка. А стайка подростков, обсуждающая какой кофе брать вызывает жгучую волну раздражения из-за слишком громких голосов, которые могут разбудить моего сына.

Мне не нравятся эти мысли. Даже больше — они меня пугают.

Окружающие никак не виноваты в моих проблемах. Тем более, я понятия не имею через что им самим пришлось пройти. Но в то же время и глушить в себе эти мысли не получается. Думала, что если операция пройдет успешно, то моя озлобленность на весь мир испарится, но сейчас, глядя на улыбки вокруг, я продолжаю задаваться пресловутым вопросом «за что? почему это испытание досталось именно мне и моему малышу?».

— Давай я его понесу, — предлагает Марк, распахивая перед нами массивную стеклянную дверь.

— Разбудишь, — шикаю на него.

Я практически не чувствую вес сына. Пока собирала пакеты, устала жутко. Даже большая упаковка подгузников казалась мне непосильной ношей. Но стоило медсестре вручить мне сверток с сыном, усталость как рукой сняло.

Некстати вспоминаю, что в доме, где снимала квартиру, не было лифта. Этаж четвертый, не семнадцатый как у нас, но с коляской не натаскаешься.

Я даже раздобыла у старшей по дому ключи от техпомещения в надежде оставлять коляску там, но за дверью стоял такой затхлый запах, что я не решилась. Сейчас же, глядя на белоснежную дверь, за которой скрывается не просто чистенькая и просторная «колясочная», но и уборная с пеленальным столиком и индивидуальными шкафчиками, в которых каждый может оставить свои личные предметы гигиены, испытываю неимоверное облегчение. Здесь нам будет лучше. Удобнее по крайней мере. Хотя бы первое время.

И все равно начинаю задыхаться стоит нам зайти в квартиру. Меня будто плотным облаком из воспоминаний накрывает. Они пропитывают одежду, оседают на коже, проникают в кровь. Наше гнездо. Наша крепость.

— Что ты делаешь? — лепечу удивлённо, когда Марк падает на одно колено передо мной.

— Помогаю тебе разуться, — поясняет, дёргая бегунок на моем сапожке.

— Аккуратнее, — прошу смущённо. — Там молния расходится, если резко потянуть.

Марк молча замирает, а мне почему-то становится жутко стыдно. И сапог своих, и дешёвой молнии и даже пряжки, которую я несколько раз пришивала, но она продолжала отваливаться в самый неподходящий момент.

Вот и сейчас мне кажется, что обувь моя развалится в его руках. А сама я воспламенюсь. Потому что горит в этот момент не только мое лицо, но и вся я.

Его пальцы