Джудит Гулд - Вспышка. Книга первая Страница 33

У нее перехватило дыхание, когда она представила себе, как он в этом темном чулане сжимает руками ее груди, захватывает губами ее соски. Затем она почувствовала, как он поднимает тяжелую юбку ее платья.

– Подержи его, – попросил Шмария, – пока я сниму все, что под ним.

– Только смотри, чтобы платье не испачкалось.

– Женщины, – засмеялся он. – Мы собираемся заняться любовью, а тебя волнует только твое платье.

– Это неправда, – прошептала Сенда. – Меня волнуешь ты.

– Я это знаю. – Он страстно поцеловал ее и затем стал руками прокладывать себе дорогу сквозь все ее многочисленные нижние юбки и наконец расстегнул держащиеся на одной пуговке шелковые трусики.

Что-то упало на пол.

– Черт! – выругался он.

– Что это? – спросила она.

– От твоих трусиков отлетела пуговица.

– Я же просила тебя быть поосторожнее! – прошипела Сенда. – Что мне теперь делать?

– Никто не заметит, если ты будешь без них.

Он нащупал руками курчавый треугольник под ее животом. Из груди у нее вырвался стон, и она услышала, как он расстегивает свои брюки. Затем почувствовала, как прижимающаяся к ее телу мужская плоть увеличивается в размерах. Ее дыхание участилось.

Сенда еще выше приподняла платье и прошептала:

– Я хочу тебя. – Затем, почувствовав, как он входит в нее, задохнулась. – Господи, – простонала она. – Как хорошо.

Сенда прижалась к своему возлюбленному, заставив его стоять неподвижно, в то время как сама заскользила навстречу его плоти.

Настал момент, когда он не мог больше растягивать удовольствие и, тяжело дыша, навалился на нее всем телом.

Хватая ртом воздух, она почувствовала, как сквозь нее проходят волны неземного блаженства.

– Да! – громко шептала она. – Да, да, да! Ощущая приближение его оргазма и ошеломленная столь бурным натиском, она уловила ритм его движений и начала сама раскачиваться навстречу. Все быстрее и быстрее сливались они в единое целое, и его плоть, казалось, все увеличивалась, входя в нее яростными толчками. Вдруг Шмария застонал, как раненный, немного отпрянул и вошел в нее последний раз, смешав изверженное семя с любовным соком ее тела.

Прижимаясь к ней, он застонал, не пытаясь сдержать охватившие его судороги. Затем дыхание его стало ровнее, и Сенда издала легкий возглас разочарования, когда он, обмякнув, вышел из нее.

– Слишком быстро! – не успев отдышаться, произнесла она.

– У нас еще есть время – прошептал Шмария, ловя ртом воздух. – У меня еще есть язык.

Сенда блаженно улыбнулась. Ей уже давно не бывало так неописуемо хорошо.

Вот уж действительно наступала ночь волшебства, добрых фей и сказочных превращений.

Представление «Дамы с камелиями» было назначено на восемь вечера.

В шесть часов ко дворцу начали съезжаться гости, а к восьми часам они повалили толпой. Графиня Флорински прислала за кулисы посыльного передать, что начало представления откладывается на час. Это известие было встречено гулом недовольства со стороны взволнованных актеров, но, когда то же известие прокричали через дверь кладовки Шмарии и Сенде, те встретили его с восторгом, по крайней мере, Шмария.

Над луковками куполов Даниловского дворца в хрустально-черном небе повисли коралловые нити северного сияния, словно мерцающая шелковая вуаль. Небо прояснилось, как если бы высочайшим указом в честь празднования дня рождения княгини Ирины было повелено установить великолепную погоду. По покрытой льдом круговой подъездной дороге, вдоль которой с двух сторон висели тысячи праздничных электрических фонарей, излучавших так нравящийся княгине сапфирово-синий свет, непрерывным потоком двигались роскошные автомобили и запряженные лошадьми экипажи, в которых сидели прибывающие на торжество гости. Те, кто посмелее, подъезжали с другой стороны в небольших красных санках. Лошади со свистом неслись по замерзшей Неве и въезжали в парк через гигантские дворцовые ворота. Но откуда бы ни прибывали гости, их встречало захватывающее зрелище. Дворец со всех сторон был украшен монограммами княгини из сапфирово-синих электрических лампочек; в воздухе, казалось, парили огромные, высотой в три этажа, стилизованные буквы И, Н, Д – Ирина Николаевна Данилова.

Если снаружи дворец освещался электричеством, которого хватило бы на небольшой городок, то внутри было царство свечей: хрустальные и золотые люстры и канделябры заливали теплым светом коридоры, лестницы и грандиозные залы, в которых уже звучали возбужденные голоса, грациозная музыка и слышался хор поздравительных речей. Бриллианты, изумруды, сапфиры и рубины, которых с избытком хватило бы на несколько королевств, затмевали друг друга, по мере того как все новые гости – многие дамы были в белом – входили в Колонный зал. Их встречала целая армия слуг, принимающих горностаевые, котиковые, рысьи, соболиные и лисьи шубы. Из галереи на втором этаже, расположенной меж колоннами из яшмы, давшими название залу, лились нежные звуки камерной музыки в стиле барокко. Гости были без подарков: всю прошлую неделю из самых лучших магазинов Санкт-Петербурга непрерывным потоком доставлялись пакеты, которые сейчас заполняли приемную.

Сняв внизу шубы, приглашенные поднимались вверх по величественной лестнице, мраморные ступени которой по этому случаю покрывал красный ковер; прежде чем войти в Малахитовый зал, им приходилось ожидать своей очереди на верхней площадке, пока мажордом не объявит об их прибытии.

Засвидетельствовав свое почтение «новорожденной», стоящей в окружении князя, графа Коковцова и духовника княгини, престарелого архиепископа с роскошной бородой, гости оживленными группками переходили в соседний Агатовый вестибюль, где негритянский джазовый квартет из Нью-Йорка играл входящую в моду американскую музыку. В Голубом салоне оркестр балалаечников поднимал настроение гостей зажигательными традиционными русскими мелодиями, а в Золотом кабинете, получившем свое название благодаря лепнине и мебели с украшениями из золоченой бронзы, струнный квартет выводил размеренную изящную мелодию в стиле строго классического декора. Одетые в ливреи лакеи сновали с золотыми и серебряными подносами, разнося высокие хрустальные бокалы, до верху наполненные пенящимся «Луи Родерер Кристалл», излюбленным шампанским государя, доставлявшимся для него из Франции; на столах в огромных лоханях со льдом стояли гигантские серебряные чаши с сорока килограммами зернистой белужьей икры.

После приема гостей мягко препроводили в театр, где камерный оркестр из Колонного зала уже играл увертюру к «Травиате», опере Верди, написанной на сюжет романа Дюма «Дама с камелиями».