Эдна Фербер - Три Шарлотты Страница 33

Лотти подумала, не разыскать ли в толпе девиц Дженни, и даже хотела уже спросить о ней, но быстро решила не делать этого. Лучше сначала повидаться с Эммой Бартон.

Было без пяти десять. Лотти прошла в кабинет Эммы Бартон через небольшую комнату, в которой та обычно разбирала дела. Ничего официального не было в этой маленькой комнатке, походившей больше на обычную деловую конторку. Длинный плоский стол на небольшом, дюймов на пять от пола, возвышении. С десяток стульев у стены. На столе – ваза с весенними цветами – нарциссами, тюльпанами, резедой. Эмме Бартон всегда кто-нибудь посылал цветы. Вас поражало отсутствие бумаг, папок с документами, всех обычных аксессуаров канцелярии.

Судья Бартон сидела в комнате, рядом с ней – стенографистка. За окном важно разгуливали и ворковали голуби. На Лотти взглянули ясные, живые глаза.

– Очень рада, – сказала судья, крепко пожимая руку Лотти.

Улыбаясь, смотрели они друг на друга.

– Очень рада! Подождите меня, и мы позавтракаем вместе. Полдня в моем распоряжении: сегодня ведь суббота!

– Я не могу…

– Пустяки! Почему?

– Я должна вернуться домой к двенадцати, чтобы отвезти мать на рынок и…

– На мой взгляд, все это абсурдно, – мягко сказала Эмма Бартон.

Лотти покраснела, как школьница.

– Пожалуй, я с вами согласна… – Она круто оборвала себя. – Я пришла поговорить с вами о Дженни, сестре служанки Беллы, Гесси. На сегодня у вас назначено рассмотрение ее дела.

Эмма Бартон быстро пробежала глазами лежавшие перед ней ведомости.

– Дженни? Жаннета Кромек?

– Жаннета.

– Так, понимаю, – повторила судья Бартон слова Лотти, сказанные утром на кухне у Беллы. Она просмотрела материалы по делу Жаннеты. Дело было для нее довольно обычным. Она выслушала краткий рассказ Лотти. Подобного сорта девушек она хорошо знала: этих Дженни, бунтующих против рутины – тяжелой, неинтересной работы, еды и спанья; неоформившихся личинок Дженни, тщетно стремящихся превратиться в бабочек Жаннет.

Судья Бартон не тратила времени на душещипательные сцены. Она не подошла к окну, не бросила сокрушенный взгляд на огромный, лежащий в тумане город, расстилавшийся внизу, не проронила грустно: «Бедная, бедная бабочка с опаленными крыльями». Она сказала просто:

– Мир полон Жаннет-Дженни. Удивляюсь только, что их еще не становится больше.

Взглянув на свои часики, Эмма Бартон встала и направилась в комнату заседаний. Лотти и стенографистка последовали за ней.

Она взошла на возвышение, села за стол и, положив сверху дело Дженни, хотела было открыть заседание, но в этот миг дверь стремительно распахнулась и влетела Винни Степлер. Винни Степлер всегда влетала стремительно. Светловолосая, краснощекая, как девочка, солидная и эффектная в своем синем манто и серых мехах, она больше походила на знатную даму-благотворительницу, чем на газетного репортера. В камере судьи Бартон ей редко удавалось почерпнуть материал для своих статей, ибо имена девушек заботливо скрывались от публики. Ее влекло сюда другое: интерес к «осколкам жизни», трепещущим здесь, и симпатия к Эмме Бартон. И все же теплилась и надежда: авось найдется материал! В поисках его Винни Степлер рыскала по всему городу. Ее друзьями были пожарные и полицейские, газетчики и кассирши кино, прислуга в гостиницах и кельнерши в закусочных, маникюрши, шоферы таксомоторов, подметальщики улиц, швейцары, греки – чистильщики сапог – весь тот широкий слой незаметных тружеников, над которым несется людской поток, оставляя у них самую разнообразную информацию.

При виде Лотти голубые ирландские глаза Винни Степлер заблестели.

– А, вот это удача! Я так хотела повидать вас все это время, а от вас – ни слуху ни духу. Придется вам позавтракать со мной – вам и их светлости.

– Я не могу, – сказала Лотти.

– А почему, позвольте узнать?

В конце концов, все это выглядело действительно глупо. Лотти колебалась. Она поиграла пальцами, посмотрела по сторонам, растерянно улыбаясь. И вдруг выпалила:

– Я должна быть к двенадцати дома, чтобы отвезти мать на рынок и затем на Вест-Сайд.

– Позвоните ей. Скажите, что раньше двух не вернетесь. Это же не вопрос жизни и смерти – рынок и Вест-Сайд.

Лотти старалась представить себе, как грозная хозяйка хмурого дома будет терпеливо дожидаться ее до двух часов.

– О нет, не могу, не могу!

Винни Степлер с любопытством уставилась на нее. В голосе Лотти дрожали истерические нотки.

– Но послушайте, дорогая…

– Встаньте! Суд идет! – провозгласила судья Бартон с шутливой важностью. Было десять часов. Вошли два констебля. Судебный пристав просунул голову в дверь. Эмма Бартон кивнула ему. За дверью послышался его голос:

– Жаннета Кромек! Миссис Кромек! Отто Кромек!

Девушка была в измятом голубом платье. Черная бархатная широкополая шляпа, туфли и – что довольно показательно – черные бумажные чулки. При виде этих чулок Лотти поняла, что под дешевой мишурой Жаннеты скрываются здоровые задатки Дженни. Угрюмая, нахохлившаяся девушка лет семнадцати, скуластого славянского типа. Волосы ее были острижены. Рядом с ней – женщина в шали (женщина, которой можно было дать от сорока до шестидесяти лет), украдкой бросавшая кругом быстрые взгляды из-под опущенных ресниц.

– А где Отто Кромек?

– Он не явился, – доложил судебный пристав.

Значит, дело откладывается. Но судья Бартон не вынесла такого решения. Она слегка наклонилась к девушке, лицо которой опухло и покрылось пятнами от слез.

– Что с вами случилось, Дженни?

Дженни сжала зубы. Потупилась, потом подняла голову. Карие глаза, не отрываясь, вопросительно смотрели на нее.

– Я…

Женщина в платке потянула Дженни за платье и свирепо зашептала что-то.

– Оставь меня в покое, – прошипела Дженни и рванулась в сторону.

Судья Бартон обратилась к женщине:

– Миссис Кромек, пожалуйста, отойдите от Дженни. Дайте ей возможность говорить со мной. Потом будете говорить вы.

Мать и дочь разошлись, бросая друг на друга яростные взгляды.

– Ну, Дженни, как же это произошло?

Девушка начала рассказывать. Миссис Кромек снова придвинулась поближе, прислушиваясь к тихому голосу.

– Значит, поехали мы кататься с двумя ребятами…

– Вы их знали? Это были ваши знакомые?

– Нет.

– Как же случилось, что вы с ними катались, Дженни?

– Мы, значит, гуляем…

– Кто это – мы?

– Мы с подругой. Ну вот, мы гуляем, а те двое этак медленно едут мимо. Мы на них посмотрели. А они сошли, да и говорят: «Не угодно ли, говорят, вам, барышни, прокатиться?» Ну, дела у нас другого не было…

Поехали. Катались. И вдруг – ужас, свалка в автомобиле, отчаянное сопротивление сильных девушек. Благополучное, но весьма позднее возвращение домой. В результате – вместо обычных попреков площадная брань. Чего только не пришлось ей выслушать!.. Ну ладно, она им покажет! Она убежала из дому. А сто долларов взяла назло братцу Отто.