Барбара Ханней - Свидание с джентльменом Страница 33

Она понятия не имела, что происходит. В Брисбене Молли позвонила в Челси, но дома у Патрика включился автоответчик. Она не знала, опоздал ли он на самолет, задержался в пути или заболел. Помимо этих волнений Молли одолевала головная боль, ныла шея, ведь ей пришлось спать сидя. Попробовав подняться, она почувствовала, что тело налилось свинцом.

Проведя двадцать четыре часа в пути, она хотела только одного: залезть в кровать и проспать неделю. Нет, месяц!

Она сошла с парома по трапу, который был круче обычного. Фил, один из помощников на пароме, поставил ее багаж на причал.

— Как Лондон? — спросил он.

— Невероятный. — Она выдавила слабую улыбку, затем покатила чемоданы на парковку, где на солнце, словно преданный щенок, ждала ее старенькая ржавая машина-развалюха. Патрик оставил ее именно там, где говорил, положив ключи в выхлопную трубу.

Молли уложила вещи в багажник и захлопнула крышку. Сильно зевая, уселась за руль и включила зажигание и удивилась, что двигатель не кашляет и не трещит.

Опустив оконное стекло, она осторожно поехала вперед. Морской бриз сильно трепал ее волосы, пока ее древний драндулет, пыхтя, взбирался на холм, затем ехал через Аркадию и еще через один холм.

Над гребнями холмов Молли видела растянувшееся на горизонте тропическое море. Как обычно, в это время дня вода была серебристо-серой, с лавандовыми и розовыми оттенками. Покой, прохлада и бесконечность…

Глядя на воду, Молли мгновенно повеселела. Затем снова резко погрустнела.

Возможно, в свое время ей удастся почувствовать себя как прежде. Возможно, нет.

Прямо сейчас она слишком устала и эмоционально вымотана, чтобы испытывать нечто, близкое к ощущению счастья.

Наконец Молли оказалась на месте. Вытащив багаж из машины, она потащила его к дому. Ключ оказался под цветочным горшком. Она не могла не подумать о том, что совсем недавно ключ сюда клал Патрик…

«Дура. Я должна перестать о нем думать!»

Парадная дверь открылась без скрипа. Удивительно. Молли вошла внутрь, глубоко вздохнула и огляделась. Дом был опрятным, в нем пахло чистотой. На миг ей показалось, что она уловила неповторимый запах Патрика.

«Какая глупость!»

Она стала приглядываться. Изумительно, но Патрику удалось все разложить по местам. Ее дом был точно таким, каким она оставляла его три месяца назад. Он даже оставил записки, написанные от руки.

Бросив вещи у входа, Молли поспешила к первой записке, стоящей у цветочного горшка в центре обеденного стола. Она уставилась на ровный, острый почерк Патрика:

«Цветок я поливал, и он по-прежнему жив. Заметь, на нем три новых листочка и бутон. Никакой воды в поддоне и никаких болотистых мест».

Молли улыбнулась, не сдержавшись. Прижав записку к сердцу, которое внезапно учащенно забилось, она постаралась справиться с волнением и повернулась к следующей записке, прикрепленной на стену у выключателя:

«У геккона появились дети, и они живут за картиной на этой стене. Их зовут Леонард, Зак и Элизабет».

Молли улыбнулась шире. Но вот ее губы дрогнули, когда она почувствовала, как к горлу подступает ком. Она подошла к следующей записке на кухне:

«Кран больше не протекает».

— Изумительно, — объявила она в пустой комнате. — Он не только позаботился о комнатном цветке и гекконе, он еще и водопроводчик. Мужчина-легенда.

Молли старалась казаться насмешливой, доказывая себе, что не растрогана, но ей пришлось сдержать всхлипывание. Разволновавшись, она обернулась и нашла очередную записку на холодильнике:

«Здесь шампанское и шоколад».

— О, Патрик, нет!

Он по-прежнему добр к ней. Неизвестно, удастся ли ей выдержать такое внимание.

Открыв холодильник, она увидела французское шампанское и бельгийские шоколадные трюфели. Как Патрику удалось раздобыть на острове такие деликатесы? Молли едва сдерживала эмоции.

«Это все из-за нарушения суточного ритма организма в связи с перелетом через несколько часовых поясов, — решила она, прижав кулак к губам. — Я не должна плакать. Не сегодня».

Если она начнет плакать, то не сможет остановиться.

Заморгав, она потащила багаж в спальню. Комнату заполнял золотистый солнечный свет, проникающий сквозь бамбуковые жалюзи, отчего ее циновка из соломы и аккуратно заправленная двуспальная кровать стали похожи на полосатую тигриную шкуру. Совсем недавно в этой кровати спал Патрик… На обеих подушках лежало по записке.

Первая записка:

«Нам нужно поговорить, Молли».

Вторая записка:

«Мне нужно так много, тебе сказать».

Ее сердце подпрыгнуло и забилось сильно и часто, как будто оно было крыльями, пытающимися поднять ее в воздух. Но колени у Молли задрожали, и она беспомощно присела на край кровати.

Что означают эти записки? Где Патрик? Усталость испарилась, уступая место шоку, удивлению и крошечному проблеску надежды. У Молли екнуло сердце, пока она осматривала комнату, отыскивая новые записки…

Все по-старому, только темновато. Вскочив на ноги, она включила освещение. Записок больше не было.

«Может быть, он отправит письмо по электронной почте? Следует разобрать вещи и вести себя разумно. Нужно приготовить чай».

Вместо этого Молли подошла к стеклянным двойным дверям, ведущим в ванную комнату, и резко открыла их.

На зеркале была еще одна записка. Почти боясь ее прочесть, Молли шагнула ближе и пробежала глазами по записке.

«10 причин, почему я должен снова увидеть Молли:

Сказать ей о том, как я сожалею о том, что все испортил при встрече в Лондоне.

Постараться объяснить ей, что никогда не стал бы ее намеренно обижать.

Сказать, что с ее электронными письмами мои дни были ярче.

И мои ночи.

Сказать ей, что встреча с ней меня изменила.

Что она кардинально изменила мою жизнь.

Сказать, что мне нужно снова ее поцеловать.

И снова.

И еще раз.

И еще раз».

На этот раз Молли смеялась и плакала одновременно.

На прикроватном столике зазвонил телефон. Повернувшись, Молли прижала руку к горлу, где учащенно пульсировала венка.

Если звонит кто-то из островитян, она не готова сейчас к веселой беседе.

Но если это Патрик…

Она осторожно подняла телефонную трубку, словно это была бомба. Молли поднесла трубку к уху и почувствовала, будто в животе у нее пляшут светлячки.

— Алло?

— О, наконец-то ты дома, — произнес низкий голос на прекрасном английском языке. — Добро пожаловать домой.