Ева Модиньяни - Ваниль и шоколад Страница 33

Когда он вернулся, дома уже был и Джакомо. Джакомо было двадцать два года, он окончил ремесленное училище, получил специальность электротехника и нашел работу на фабрике по производству телевизоров. Все собрались в кухне, когда Андреа вошел с винными флягами и тут же ощутил в воздухе напряженную тишину.

Мать разливала по тарелкам холодный летний суп. Когда она подошла к мужу, он незаметно вытянул ногу, Мария споткнулась и упала, уронив горшок с супом. Пьетро разразился смехом, оглядываясь вокруг, словно в поисках поддержки, но никто не засмеялся ему в ответ. Он обиделся. Шутка, видимо, казалась ему самому очень удачной.

Мария поднялась и принялась молча подбирать на совок черепки и остатки овощей. Дети смотрели на отца, как на врага. Он стукнул кулаком по столу.

– Какого черта! Вы что, шуток не понимаете? Да что вы за люди?

– А ты что за зверь? – взорвалась Мария. Впервые она взбунтовалась против мужа. Все затаили дыхание.

Будь Пьетро чуточку умнее, он не стал бы продолжать этот спор. Но, как любой хулиган, он был склонен зарываться и поэтому решил принять бой.

– Я здоровый зверь, который ест, пьет, курит и пользует баб. Так поступали мой отец и дед. Так заведено спокон века. Надо по случаю уметь использовать кнут и пряник. Вот как Наполеон создал свою непобедимую армию, – проговорил он, выпячивая грудь и весь сочась самодовольством.

Вдруг Джакомо вскочил со стула, протянул руки над столом и, схватив отца за грудки, заставил его подняться. Он уже стал взрослым и больше не боялся Пьетро.

– Ты не Наполеон. Ты просто псих ненормальный. А мы еще более ненормальные, если терпим тебя столько лет. А теперь проси прощения у мамы.

Андреа ожидал бури: никогда раньше отец не встречал в семье отпора. Вместо этого Пьетро съежился, опустил взгляд и прошептал:

– Ты прав. Прости меня, Мария.

Мария жалась к буфету, понимая, что запалила фитиль, который вот-вот взорвется. Джакомо заставил отца опуститься на стул и разжал руки.

– Я ухожу, – объявил он. – В этот дом я больше не вернусь.

Войдя в комнату, которую он делил с Андреа, Джакомо вытащил из шкафа чемодан, раскрыл его на кровати и начал укладывать свои вещи. Андреа пошел за ним. Он смотрел на брата с восхищением, сознавая в то же время всю никчемность своих собственных фантазий. Нет, ему нужна не отравленная стрела индейца, а сила Джакомо. Но Джакомо был на десять лет старше!

– Забери меня с собой! Я тоже не хочу оставаться в этом доме, – принялся уговаривать он брата.

– Значит, ты ничего не понял. Я порываю с семейством Донелли. Все Донелли ему потакали, они сами виноваты, что он стал таким. Если бы я мог, я бы и фамилию сменил.

Он схватил чемодан и вышел на дорогу. Мария догнала его, пока он заводил мотоцикл.

– Куда ты собрался? Вот так, с места в карьер, разве можно принимать такое решение? Что я буду делать без тебя?

– Будешь по-прежнему защищать это животное и плевать на то зло, которое причиняешь себе и детям.

– Ладно, делай как знаешь. Помоги тебе бог, – прошептала она, протягивая руки к сыну. Ей хотелось обнять его в последний раз. Но Джакомо поспешно уклонился от объятий, сел на мотоцикл и умчался.

Андреа провожал взглядом брата, навсегда ушедшего из их жизни, пока клубы пыли, поднятые мотоциклом, не улеглись на дороге. Мария с плачем упала на колени прямо посреди двора. Джемма колотила кулаками по кузову старого «Форда». Пьетро вышел из дому, остановился, широко расставив ноги, на залитой цементом дорожке и посмотрел на жену.

– Я что, должен идти ужинать в трактир?

Мария схватила горсть сухой земли и швырнула в него.

– Сдохни, гад! – закричала она сорванным от плача голосом.

Андреа взмолился, чтобы бог услышал этот призыв.

2

После отъезда Джакомо в доме Донелли участились скандалы. Мария не упускала случая попрекнуть мужа бегством старшего сына. Пьетро, привыкший к молчаливому повиновению жены, стал еще более несдержанным и злобным. Каждый вечер он возвращался домой пьяным, после чего вспыхивала очередная бурная ссора. Домашняя утварь, бывшая и без того в плачевном состоянии, превращалась в черепки. Как-то осенним вечером Андреа вступился за мать. Ослепленный злобой, Пьетро разбил ему губы в кровь и выбил зуб. Мальчик упал, оглушенный болевым шоком. Тогда Джемма схватила охотничье ружье и прицелилась прямо в лицо отцу.

– Убирайся вон, а не то я тебя убью, – холодно пригрозила она, сбросив предохранитель и обхватив пальцем курок.

Мария, отчаянно рыдая, склонилась над сыном и прижала его к себе. Пьетро попятился к двери, бледнея от страха.

– Вон отсюда, – повторила его дочь.

Когда отец был уже на цементной дорожке, она опустила ствол и выстрелила, целясь ему под ноги. Пьетро не посмел даже сесть на велосипед. Он побежал по проселку к городу. Только Фуль и Долли последовали за ним.

Джемма села за руль «Форда», Мария втащила сына в машину, и они вместе доставили мальчика в пункт «Скорой помощи».

– Кто его так отделал? – спросил врач.

– Он споткнулся и упал. Ударился о камень, – объяснила Джемма.

Ему зашили губу.

– Уложите его в постель и прикладывайте лед. Дайте аспирину, чтобы снизить жар. Зуб он потерял навсегда, – сказал доктор.

Два дня Андреа был без сознания.

На следующее утро пришла бабушка Стелла.

– Что натворил этот негодяй?

Оказалось, что Пьетро пришел к ней весь в слезах, но так и не смог толком объяснить, что наделал.

– Если он вернется, я точно его убью, – пообещала Джемма, собиравшаяся в город на работу.

– А ты молчи, ты сама вся в него, такая же горячая, – покачала головой бабушка. – В нашем доме его братья и их жены говорят, что назад его не примут. Вы же не хотите, чтобы он спал в чистом поле!

Джемма укатила, а бабушка вошла в дом вместе с Марией. Мечущийся в жару Андреа почувствовал на лбу прохладную бабушкину ладонь.

– Деточка, твой папа не хотел тебя обидеть. Он раскаивается. Прости его, – умоляла старуха.

– Лучше бы он умер, – прошептал мальчик. Бабушка перекрестила его и еще долго сидела над ним, перебирая четки.

– Никогда не становись таким, как он, – говорила она. – Вырастешь, никогда не бей свою жену и детей. Видишь, как нехорошо обижать слабых?

Пьетро вернулся, когда Андреа уже выздоровел. Распахнув дверь гаража, Мария сказала мужу:

– Здесь теперь твоя комната. В дом ты больше не войдешь. Еду мы будем носить тебе сюда.

В один прекрасный день она взяла сына за руку, села вместе с ним на рейсовый автобус и отвезла его в большой город к лучшему зубному технику.

Мария продала свои золотые часики, но заплатила за протез, который вживили прямо в десну. По окончании работы зубы Андреа были такими же красивыми, как и раньше.