Ненавижу Волкова! (СИ) - Алиса Северова Страница 33

И ничего, что пока не ясно, кто отец ребенка. Лишь бы он рос в любви, желанным и окруженным заботой. А в остальном… Разве это имеет значение, когда есть такой мужчина, как Макс?

Он обязательно станет прекрасным папой. Я в этом ни капли не сомневаюсь.

39

Утро встречает меня уже привычной волной тошноты и головокружения. Несмотря на то, что последние несколько недель я практически безвылазно провела дома, избегая любых серьезных нагрузок, легче не становится. Токсикоз по-прежнему мой самый верный и ненавистный спутник. Однако сегодня особенный день. Я полна решимости вернуться к работе, к любимой рутине, к ощущению собственной значимости и востребованности. Соскучилась по офису, по ежедневному бодрящему ритму большого города.

С трудом продираю глаза и со стоном откидываюсь на подушки. Кажется, даже это незначительное движение дается мне с большим трудом. Несколько минут просто лежу, собираясь с духом. Потом осторожно, стараясь не делать резких движений, принимаю сидячее положение и опускаю ноги на прохладный пол. Каждый шаг, каждый вздох отдается неприятной пульсацией в висках и тянущим спазмом в животе. Но я усилием воли гоню от себя неприятные ощущения и поднимаюсь. Нельзя раскисать. В конце концов, я уже столько времени не показывалась в офисе. Не хочу, чтобы коллеги считали меня законченной лентяйкой. Да и Максу пора дать передышку — в последнее время он разрывается между работой и заботами обо мне.

Доковыляв до ванной чуть ли не на ощупь, щурюсь от бьющей по глазам яркости лампочки. От этого тошнота только усиливается, но я стискиваю зубы, борясь с приступом. Так, спокойно. Сейчас умоюсь, почищу зубы, и станет легче. Не в первый раз уже, чай.

Бросаю быстрый взгляд в зеркало и едва сдерживаюсь, чтобы не застонать в голос. О боже, ну и видок! Бледная до синевы кожа, запавшие глаза, обметанные лихорадочным румянцем скулы. Помнится, еще недавно Макс без устали твердил, что я потрясающе выгляжу и прямо-таки свечусь от счастья. Ага, как же! Сейчас я больше похожа на смертельно усталую и изрядно потрепанную жизнью зомби.

Единственный плюс в этой ситуации — мой начинающий округляться животик. Пока еще совсем незаметный под просторными футболками и туниками, но такой долгожданный и любимый. Невольно опускаю ладонь, нежно поглаживая едва проступающий бугорок. Ради тебя, малыш, я готова вытерпеть все. Лишь бы ты родился крепким и здоровеньким, лишь бы у нас с твоим папой все было хорошо.

Кое-как привожу себя в порядок и возвращаюсь в спальню. Старательно обхожу по широкой дуге кухню, откуда доносятся одуряющие ароматы свежесваренного кофе и чего-то мясного. Желудок делает неприятный кульбит, и меня в очередной раз скручивает спазмом. Нет уж, сейчас лучше не рисковать. Ни к чему устраивать с утра пораньше марафонские забеги до унитаза.

Вместо этого подхожу к гардеробу и принимаюсь придирчиво перебирать вещи, пытаясь выбрать что-то одновременно комфортное, элегантное и достаточно свободное. В итоге останавливаюсь на темно-синем платье-футляре. Удрученно вздыхаю, с трудом натягивая его через голову. Надо же, каких-то пару месяцев назад сидело как влитое, идеально подчеркивало фигуру. Сейчас же некрасиво топорщится на груди и животе, превратившись из роскошного офисного наряда в бесформенный мешок. Ну да ладно, сойдет. По крайней мере, надеюсь, в такой одежде я не привлеку лишнего внимания и не спровоцирую новую волну слухов.

С тяжелым вздохом выхожу из спальни и направляюсь в гостиную. Макс уже ждет меня — взъерошенный со сна, встревоженный и какой-то напряженный. При виде моего бледного, даже слегка позеленевшего лица хмурится, быстро подходит ближе и порывисто прижимает к себе. Обнимаю его в ответ, утыкаюсь носом куда-то в ключицы, жадно вдыхая родной, успокаивающий аромат.

— Ника, так может, ну ее, эту работу? — слышу над самым ухом его глухой, встревоженный голос. — Посиди еще пару дней дома, отдохни, наберись сил. Что-то ты совсем бледненькая.

Качаю головой, пытаясь изобразить подобие улыбки. Получается, правда, так себе. Глаза отчего-то щиплет, а губы мелко подрагивают. Но я все равно бодро произношу:

— Нет, Макс, я должна. Столько уже пропустила, стыдно перед ребятами. Да и здоровье, сам понимаешь, не казенное. Пока могу работать — надо это делать. Авось, полегчает со временем.

Макс вздыхает, явно не разделяя моего оптимизма. Но вслух ничего не говорит — только крепче прижимает меня к себе и ласково целует в висок. И от этой нехитрой ласки, от его молчаливой поддержки и готовности быть рядом в любую минуту у меня щемит сердце. Господи, как же мне повезло, что он у меня есть!

— Только пообещай, что не будешь там надрываться, хорошо? — серьезно просит Макс, заглядывая мне в глаза. — Если станет совсем худо — сразу беги ко мне в кабинет или лучше вызывай такси и дуй домой. Я предупрежу охрану, чтобы сразу пропускали. И не вздумай спорить! Ты сейчас не только за себя в ответе, но и за нашего ребенка.

От его слов внутри разливается блаженное тепло. "Наш ребенок"… Пусть мы до сих пор не знаем, от кого я забеременела — от Макса или от Леши, для любимого это абсолютно неважно. Он уже считает эту кроху своей, частью нашей новой жизни. И мысль об этом делает меня самой счастливой женщиной на свете.

Киваю, нежно обвивая руками его шею. Чмокаю в гладко выбритый подбородок, утыкаюсь лбом куда-то в плечо. Так бы и стояла бесконечно долго, купаясь в его ласковом тепле и защищенности. Но увы. Мои рабочие обязанности ждать не будут. Да и если честно, безумно хочется почувствовать себя вновь обычной собой, а не хрупкой, требующей круглосуточной опеки беременной леди.

— Не переживай, со мной все будет хорошо, — уверенно заявляю я, делая маленький шаг назад. — Ну все, мне пора бежать, а то опоздаю. Увидимся в офисе, милый!

И подхватив со спинки стула сумочку, целеустремленно шагаю в прихожую. Ловлю на себе одновременно недоверчивый и восхищенный взгляд Макса. Улыбаюсь уголками губ. Пусть думает, что со мной и правда все в порядке. Зачем лишний раз его волновать? В конце концов, я и сама в этом почти уверена. Почти.

Ровно через час я уже сижу за рабочим столом, яростно сражаясь с подступающей к горлу тошнотой и пытаясь сосредоточиться на монитор компьютера. Пальцы словно сами собой порхают над клавиатурой, набирая столбики привычных цифр и составляя таблицы. И пусть голова трещит как никогда, а глаза слезятся от напряжения, я