Арина Ларина - Муж для девочки-ромашки Страница 34

– На здоровье! – Красовская отвесила ей поясной поклон. – Честь тебе и хвала за верность твою нечеловеческую. Только никто на тебя, Иванцова, не посягает пока что. Слушай сюда: собеседование проводит Ивальд Рельке. Херр Рельке, извините за выражение. И понравиться ему может только девушка, преданная компании и готовая батрачить тут сутками. И с курами. Запоминай: ты всегда мечтала работать именно в этой гостинице, с детства, но резюме не подавала, так как стеснялась, не верила в свои силы и боялась не соответствовать столь высокому уровню требований. Но все эти годы ты совершенствовалась и теперь надеешься, что твоя мечта исполнится. Семьи у тебя нет, детей тоже, поэтому ты готова всю себя отдать гостиничному бизнесу и равняться на светлый образа херра, еще раз извиняюсь, Рельке.

– А у него от этой патоки во рту не слипнется? – съехидничала Надежда. – Ни один нормальный человек в этот бред не поверит. Врать тоже надо осторожно.

– Надя, ты мыслишь как «совок».

– А надо как лопата?

– Надо как портмоне! – разозлилась Вика. – Деньги нужны? Работать хочешь? Зарабатывать хочешь? Карьеру сделать хочешь? Так и не выпендривайся! Нормальных людей здесь нет, все воспитаны на западных идеалах и во всю эту галиматью верят. Это секта, где все с воодушевлением орут гимны во славу гостиничной сети и лягут грудью на амбразуру за звание лучшего сотрудника месяца. Потому что за это положена премия. Ясно?

– Не очень. – Надя прикусила губу. – Ты только не ори. Я не поняла: спать с ним не надо?

– Да он не будет с тобой спать, даже если ты его будешь уговаривать. Он скорее вышибет тебя с работы.

– Почему это? – обиделась Надюша.

– Я не врубаюсь, – ухмыльнулась Виктория, – ты желаешь блюсти верность своему неизвестному троллейбусному рыцарю или надеешься изнасиловать неприступное начальство? На тебя, Иванцова, не угодишь прям.

– Просто ты так сказала, как будто я крокодил в юбке. И вообще, то ему надо понравиться, то на него не рассчитывать!

– Ой, а ты рассчитывала? – расхохоталась Вика. – Ладно. Все. Проехали. Ему нравятся в женщинах деловые качества. По-моему, «партайгеноссе» Рельке вообще голубой. Во всяком случае, он здесь третий год, а любовницы нет. Даже я на него рукой махнула.

Решив не заострять внимания на Викином «даже», Надя вздохнула с облегчением. Уж что– что, а работать с полной отдачей она была готова. Лишь бы платили.

«Партайгеноссе» восседал в крохотном кабинете за огромным столом, заваленным разноцветными папками. Блеснув на вошедших круглыми очочками, австриец махнул рукой в сторону единственного стула, так и не оторвавшись от телефонной трубки. Он хмурился, сердито выстреливал бесконечными английскими фразами и стучал по столешнице карандашом. Периодически будущее начальство вдруг пригогатывало и вставляло в разговор идиоматические конструкции, очень похожие на русский мат.

– Херр Рельке изучает русский язык, – подобострастно сообщила Вика и пихнула подругу в спину. – Ищи точки соприкосновения с боссом, но не пытайся потрясти его знанием нецензурной лексики. Ему кажется, что он мужской мат лучше нас знает. Я за дверью, если что.

– В каком смысле «если что»? – обморочным шепотом спросила Надежда. – А что может быть?

– Ничего, – мотнула головой Красовская. – Зашуганная ты какая-то. На работу тебя могут резко принять, тогда надо будет бежать в отдел кадров, оформляться. Вот на этот случай я и буду рядом. Не выпучивай глаза и не жди, что тебя изнасилуют. Так феерически тебе не повезет, и не надейся. У нас западная компания, все в рамках приличий.

Красовская выскользнула из кабинета, а Надя опустилась на край стула, боясь пошевелиться. Черт его знает, этого Рельке, как надо себя вести, чтобы он посчитал визитершу в достаточной мере наполненной трудовым азартом и деловыми качествами.

Похоже, ее присутствие великого босса ничуть не смущало. Он продолжал тарахтеть, не глядя на Надежду, и даже закинул на стол ноги. Отметив, что подошва у стильных штиблет узкая, почти новая и тянет размер на сорок пятый, Надя отвела глаза и попыталась распрямить спину. Шевелиться было страшно, но в животе очень некстати началось пронзительное бурчание и подвывание, поэтому Надя завозилась и попыталась устроиться на стуле удобнее. Живот затих, но в любой момент был готов опозорить хозяйку самым беспардонным образом. Он мстил за забытый обед.

И тут у Надюши зазвонил мобильник. Обычно нужные звонки поступают именно тогда, когда хозяин телефона распластан в кресле стоматолога, ругается с начальством или устраивает личную жизнь. Или, как в Надином случае, пытается получить работу. На мелодию Моцарта, несущуюся из ридикюльчика, «партайгеноссе» среагировал с должным патриотизмом, одарил девушку улыбкой и даже убрал со стола ноги. Вопреки страшным ожиданиям на экране призывно светилась надпись «Валера». В очередной раз вспомнив, что хотела выставить на любимого отдельную мелодию звонка, Надя нежно алекнула.

– Радость моя, я соскучился, – томно пробасил Валера голосом киношного сердцееда.

– Я тоже, – так же томно поддержала разговор Надюша.

– Может, встретимся? – Тон Валеры был настолько многообещающим, что Надя готова была сию же секунду, наплевав на работу, нестись, куда велят.

– Конечно! – выпалила она, забыв воспользоваться положенной паузой на размышления.

– Тогда вечером на нашей остановке?

– Да!

– Целую.

О, какое это счастье – быть частью волшебного союза по имени «любовь». У них уже была общая остановка, «наша» остановка. Чудовищно жаль, что она не сможет подарить Валере «Хаммер» или даже простые запонки с бриллиантами. Но они есть друг у друга, две половинки одного счастья встретились. А это ценнее любых сокровищ мира. И Валера не в курсе, что ему светили столь ценные дары, а посему их отсутствие его не расстроит. Может быть, фортуна потому и отняла призрачную надежду на богатое наследство, чтобы компенсировать удар этим счастьем? Тогда Надюша готова пахать день и ночь, отрабатывать, лишь бы любимый был рядом. А он был! Они нашли друг друга в городской толчее и, даже потерявшись, вновь встретились, чтобы отныне никогда более не разлучаться…

– Надежда? – ее возвышенные мысли были грубо прерваны господином Рельке. – И-ван– тсо-фа.

Рельке по слогам прочитал с листа фамилию и, довольный, словно победивший в драке индюк, уставился на нее водянистыми глазами.

– Я! – квакнула Надя, еле удержавшись от рвавшегося с языка «яволь!».

– Я-я, – то ли передразнил, то ли подтвердил шеф и предостерегающе добавил, словно подозревал, что Надежда готовится сказать какую-нибудь гадость: – Я понимай русски.