Диана Машкова - Вкус неба Страница 34

И тут же, не обращая внимания на укоризненный взгляд Фадеева, выдал:

— Приезжает журналист в аэропорт брать интервью. Все, как водится, заняты, носятся, посылают его подальше. Наконец отлавливает он на перроне оператора-ассенизатора. Беседует с ним, тот жалуется на свою тяжелую жизнь. Журналист и спрашивает: «Неужели вы не можете найти другую работу, не такую грязную?» — «Как?! — возмущенно кричит мужик. — Сменить профессию?! Предать авиацию?!»

— Да уж, — хмыкнул Фадеев, глядя на давящегося от смеха в кулак Антонова, — ты у нас, Михалыч, настоящий знаток старины. Этому анекдоту сто лет в обед!

— Не нравится, — Борис Михайлович сделал вид, что обиделся, — сам что-нибудь расскажи!

— И расскажу, — Фадеев бросил на Андрея быстрый взгляд, — вот, например. Хотел один пилот выше всех в небе летать. Наплевал на указания диспетчера и попал в стратосферу. Взглянул на приборы и как ахнет от ужаса: «Господи!» А в ответ ему в наушниках: «Чего тебе, сын мой?»

— Тоже мне, удивил, — сквозь смех просипел Михалыч, подметив, как изменился в лице Антонов, — я его миллион раз слышал!

— Ну-ну, — Михаил Вячеславович наконец улыбнулся, — а чего тогда ржешь? Ладно, вот тебе еще. Едет пилот на машине после рейса. Усталый. Заснул за рулем. Просыпается — прямо перед носом зад громадного «КамАЗа». Еще секунда, и произойдет ДТП. Стиснув зубы, пилот вдавливает педаль газа в пол и тянет руль на себя…

— Жизненно, — хрюкнул от смеха Михалыч, — надо будет запомнить. А ты, Андрюха, чего-нибудь знаешь?

Он ободряюще взглянул на младшего коллегу.

— Знаю, — Антонов сощурился. — Выдает экипаж грубую посадку. Все выскакивают, причитают. Командир за голову хватается: «Это из-за меня, я неправильно заход построил, поздно реверс скомандовал». Штурман: «Нет, это я виноват, неправильно курс проложил, высоту неправильно считывал». Бортинженер тоже ахает: «Нет, это я виноват, не тот режим двигателя установил». А второй пилот отряхивается и говорит: «Блин, чуть не убили, сволочи!»

В кабине повисла неприятная тишина. Михалыч вжал голову в плечи, предвидя реакцию командира: с Фадеевым подобных вольностей никто себе не позволял. Да-а-а, тяжело будет парню с таким характером сделать карьеру.

— Не смешно, — процедил сквозь зубы Фадеев.

— Да ладно, нормально! — бросился спасать неразумного коллегу Михалыч, переводя обеспокоенный взгляд с Фадеева на Антонова. Оба устрашающе шевелили желваками, упершись взглядами в лобовое стекло. — У меня примерно так и было! Я вам, друзья-товарищи, о своем полете в Непал вторым пилотом никогда не рассказывал?

— Нет, — отрезал Фадеев и бросил на пилота-инструктора предостерегающий взгляд.

Михалыч послушно замолчал. Пусть, в конце концов, сами между собой разбираются — взрослые люди. Правда, один страдает юношеским максимализмом, а другой то ли ревностью к молодости, то ли манией неприкосновенного авторитета. Шут их разберет! Но сейчас встревать себе дороже.

Борис Михайлович откинулся на спинку кресла и вспомнил себя на заре карьеры. Не-ет, он подобных шуточек в адрес своего командира, будучи вторым пилотом, не допускал. Относился с уважением, а после той посадки в Катманду даже с благоговением.

В Непал его отправили в награду за успешную работу на внутренних рейсах. Компания тогда росла словно на дрожжах, талантливых пилотов примечали и активно вводили в строй. У Бориса, только пришедшего после летного училища, было такое чувство, словно его захватил и теперь кружит неутомимый и счастливый ураган: обучение, тренажеры, полеты, новые города, а теперь вот и новые страны. О Катманду он, как всякий уважающий себя летчик, был наслышан: аэропорт лежит на дне каменного колодца, и со всех сторон — отвесные скалы. Но молодость страха не знает — Борис рвался в бой.

Только после посадки воздушного судна он понял, как повезло ему, что за штурвалом опытный командир, иначе это самое «чуть не убили, сволочи» из древнего анекдота в его случае вполне могло лишиться и «чуть», и «не».

В тот день был сильный ветер в хвост, и расчеты пилотов дали осечку. Над полосой самолет просвистел так, что Борис и опомниться не успел. Выход был один — вести «Боинг» на второй круг. Вот этот второй круг и запомнился второму пилоту на всю жизнь. «Где-то тут елка росла», — пробормотал командир, направляя самолет прямо к отвесной скале. У Бориса тогда все внутри похолодело — какая, на хрен, елка! Высоту надо набирать, пока не разбились!!!

«Вот она, родимая», — обрадовался командир, увидев свой ориентир, и начал закладывать такой крутой крен, что, если бы пассажиры оказались не пристегнуты, попадали бы из своих кресел. Самолет, развернувшись, возвращался в прежнюю точку вдоль отвесной скалы. Борису упорно казалось, что, выпусти командир сейчас шасси — и можно будет ехать по скале, как ездят в цирковом аттракционе мотоциклисты. Со второго захода сели благополучно. Борису долго потом еще эта елка на стене каменного колодца во сне снилась, а Непал навсегда остался символом «безумства храбрых».

— Непал, говоришь, — очнулся вдруг Фадеев, — а я в свое время летал в Катманду на «Ил-86».

— Да вы что?! — выпалил Андрей, мигом позабыв о своих счетах с командиром.

Михалыч тоже удивленно взглянул на Фадеева.

— Да, — Михаил Вячеславович, вспомнив молодость, просветлел, — после меня в Гималаях «Ил-86» не садился. А мы тогда выполнили шесть рейсов. Вроде как испытательные полеты.

— Как же, — Антонов нетерпеливо заерзал в кресле, — как вы рискнули?! «Ил-86» не может уйти на второй круг. А в Катманду ветер такой, что с первого раза редко сядешь. Или туман — хоть глаза выколи!

— Так ты, — Фадеев с уважением, которое для Михалыча было как бальзам на душу, посмотрел на Антонова, — там бывал?

— Еще бы, — губы Антонова расплылись в улыбке, — из всех наших только я выполнял рейсы в Непал. Сорок семь раз садился.

— Ого, — присвистнул Фадеев.

— Вот я и не понимаю, — Антонов возбужденно зачастил, глаза его снова горели, — как в такой аэропорт можно было на «Ил-86» летать?! Это ж не приспособленная для экстремальных условий машина! А полоса в аэропорту короткая, со всех сторон скалы.

— Машина прекрасная, — хмыкнул Фадеев, — если у пилота голова и руки из того места растут! А если нет — тут уж ни «Эйрбасы», ни «Боинги» не помогут. Видел я там три разбитых «Эйрбаса» на скалах. До сих пор, поди, лежат.

— Да нет, — Антонов вздохнул, — убрали. Михаил Вячеславич, расскажите про «Ил-86» в Катманду. Это ж фантастика!

— Ну, — Фадеев довольно ухмыльнулся, — фантастика не фантастика, а контракт на перевозку югославских солдат мы тогда выполнили, а заодно испытания провели.