Максин Барри - Дорогой враг Страница 34

— Какие же у вас гладкие и нежные пальцы, мистер рефери!

Это замечание вызвало взрыв всеобщего хохота и заставило Фейна слегка покраснеть. Но он добросовестно продолжал свое дело. По достоинству оценив красивые кожаные туфельки с высокими каблуками на ножке очередной дамы, он подумал, что они очень бы подошли Кейре. Но тут же взял себя в руки и постарался прогнать подобные, не совсем безопасные мысли.

Следующая очередь была Кейры. Она осторожно продела ногу сквозь материю и тут же почувствовала обволакивающую теплоту пальцев Фейна. Трепет пробежал по ее бедрам, а потом и по всему телу. Кейра оглянулась и прижала палец к губам, призывая всех молчать. Иначе кто-нибудь мог ненароком назвать ее по имени и тем самым выдать. В очереди этот призыв к конспирации восприняли однозначно: если рефери узнает, что перед ним сама хозяйка поместья, то он непременно отдаст ей пальму первенства. А это будет несправедливо… Если бы они знали настоящую причину!

Кейра чуть наклонилась над марлевым потолком коробки, в которой сидел Фейн, и представила себе его густые черные волосы. Вот он опустился на колени. Опустился перед ней, Кейрой, не зная, что это она… Кейра внутренне торжествовала.

Она подняла голову и стала смотреть перед собой, стиснув зубы, в то время как ладони Фейна гладили ее стопу, лодыжку и пятку.

— Гм, — донеслось из коробки, — очень интересная разновидность женской лодыжки. Слой под кожей очень плотный. Скорее всего, от излишнего массажа.

В очереди засмеялись.

— Вы слышите, он намекает на то, что ваша лодыжка покрылась жиром и стала от этого не такой красивой!

Кейра еще крепче сжала зубы и с трудом заставила себя улыбнуться. Фейн же, обративший внимание на то, что разговоры в очереди стихли, пробормотал:

— Я сейчас проверю лодыжку на другой ноге. Она должна точно соответствовать первой.

Кейра переменила ногу и едва не вскрикнула, почувствовав, как ладонь Фейна стала поглаживать ее. Его указательный палец очертил контур стопы, пятки, лодыжки. Потом несмело поднялся к икре. Кейра плотно сжала колени и затаила дыхание.

— Гм, — вновь промычал Фейн и предложил следующей стоявшей в очереди даме продеть ногу через отверстие.

Кейра с непередаваемой неохотой уступила свое место. Ее икра еще сохраняла тепло от прикосновения рук Фейна, а в лодыжке она ощущала легкое покалывание от нажима его пальцев.

После того как через руки Фейна прошли все остальные участницы конкурса, он встал со скамейки, вышел из марлевой коробки и выстроил конкурсанток в ряд.

— Уважаемые дамы! — сказал Фейн. — Мне было очень трудно принять решение и при этом не ошибиться. — Он помедлил несколько мгновений, потом тряхнул головой и продолжал: — Но я думаю, что… будет справедливым отдать пальму первенства двадцать третьему номеру.

Сильвия Мэттьюз, обладательница этого номера, радостно вскрикнула и торжественно выступила вперед. Фейн огляделся по сторонам и с удовлетворением увидел уклонившегося от роли рефери священника, направлявшегося к победительнице с цветочным горшком в руках. В горшке росла одна роскошная роза.

Фейн еще раз посмотрел на шеренгу и с некоторым удовлетворением убедился, что Кейры среди претенденток на приз нет.

В этот момент по громкоговорителю объявили о начале пантомимы. Место вокруг Фейна моментально опустело. Это дало ему возможность еще раз, теперь уже более внимательно, осмотреться. Его взгляд искал Кейру. Но не находил. Хотя он был убежден, что она где-то здесь…

И тут глаза его остановились на марлевой коробке, где он только что оценивал лодыжки деревенских красоток. Фейн подошел и откинул сбоку марлю…

На скамейке сидела Кейра. Она устало, но без какого-либо удивления посмотрела на Фейна.

— Ах вот где вы прячетесь! — воскликнул он и, остановившись прямо перед Кейрой, скрестил руки на груди.

— Я очень люблю играть в прятки, — усмехнулась она.

Фейн рассмеялся, но тут же вновь стал серьезным.

— Я просто хотел, чтобы вы знали: все это было просто игрой! — И он кивнул в сторону проделанного в марле отверстия для ног участниц конкурса на самую красивую лодыжку, коего был судьей. — Всего лишь игрой, — повторил Фейн. — И ничем больше. И у меня не было никакого желания выходить за ее границы.

Голос его звучал довольно напряженно, и Кейра озадаченно посмотрела на Фейна. Но тут же поняла в чем дело.

— Можете не беспокоиться, Фейн, — сказала она, презрительно скривив губу. — Я вовсе не собираюсь в слезах бежать к Лукасу и жаловаться, что вы начали ко мне приставать.

— Боже мой, как вы великодушны! — с негодованием в голосе огрызнулся Фейн. — Разве могло бы мне даже в голову прийти, что такая женщина, как вы, может отказаться от возможности вызвать ревность своего супруга? Особенно если при этом представляется случай опорочить его сына.

— Такая женщина, как я? — переспросила Кейра, угрожающе взглянув на Фейна сузившимися от негодования глазами.

Неужели он и вправду думает, что она будет пытаться настроить Лукаса против сына? Фейн вдруг громко рассмеялся.

— О, только не подумайте, миледи, что я знаю уже все о женщинах, подобных вам! Мне еще многое неизвестно! А обручен я был только с одной…

Кейра почувствовала, как к горлу подкатывает болезненный комок. Она сделала нервный глоток и тихо сказала:

— Я пока еще ни разу не слышала, чтобы вы о ком-нибудь серьезно говорили.

— Наверное, именно тогда я был серьезен, — угрюмо ответил Фейн. — Или же считал себя серьезным. По-настоящему же серьезной оказалась женщина, с которой я был обручен. Правда, только в одном смысле: она уверенно шла к своей цели — выйти замуж за богатого человека. Дама эта была столь же красива, как и вы. К тому же обладала редким артистическим талантом.

— Так это она навеки разбила ваше сердце?

— Да, черт побери! И как только я раскусил ее, то велел упаковывать вещи и убираться. Хотя не думаю, чтобы это ее уж очень задело. Кругом было немало других богатых и легковерных дураков.

Глаза Кейры сразу же сделались узкими и колючими.

— Вы имеете в виду подобных Лукасу?

— Вы сами это сказали, не я… Очень приятно наконец услышать подобное признание.

Но по лицу Фейна было заметно, что он сказал это без всякого злорадства. И без всякого удовольствия…

— Никакого такого признания я не делала, — огрызнулась Кейра. — А потом, разве вы, Фейн, хорошо знаете своего отца? Нечего закрывать на это глаза! Сказать вам кое-что еще?

— Скажите.

— Знайте же, что я ни секунды не жалею о том, что вышла замуж за Лукаса. И никогда не пожалею!