Мэри Патни - Что осталось за кадром Страница 34

- Говори за себя. Если бы я не был актером, то был бы никем.

В лунном свете его черты обрели холодное совершенство мраморной скульптуры и ореол таинственности, что всегда вызывало у нее желание подойти поближе, попытаться разгадать суть этого непостижимого человека. Несмотря на годы супружества, она до сих пор не знала, что может вывести его из себя. Вероятно, никому это не известно.

- Мне хотелось бы понять, почему ты отказываешься играть Сару, - поинтересовался Кензи. - Роль замечательная, не сомневаюсь, ты прекрасно сыграешь ее.

От ее спокойствия не осталось и следа.

- Ради Бога, Кен. Что тебе непонятно?

- Иррациональная часть твоего отказа.

- Я не собираюсь играть Сару, и точка!

Рейн повернулась на каблуках и прошлась по гостиной, кипя от возмущения.

Кензи последовал за ней.

- Прохладно… Я зажгу камин.

- Не беспокойся обо мне. Я отправляюсь спать.

Она вымыла свой бокал, поставила его в сушку и потерла дрожащие от холода руки.

Дрова уже были сложены в камине, так что Кензи осталось только чиркнуть спичкой. Когда появились первые язычки пламени, он спокойно спросил:

- Что тебя так задевает в роли Сары?

Почему ей так не нравилась эта идея? Сара - интересный персонаж: наивная девушка постепенно превращается в сильную, зрелую женщину. Когда Рейн писала сценарий, она работала до изнеможения, пытаясь уловить и передать мельчайшие нюансы характера героини романа Шербурна, и полагала, что ей это удалось.

- Я… я думаю, ее невероятная наивность и невинность. Я не смогу это сыграть. И дело тут даже не в разнице лет.

Он покачивался на каблуках, глядя на разгорающийся огонь.

- Наивность - это источник ее силы, ведь ей даже в голову не могла прийти мысль оставить Рандалла. Хотя когда они поженились, грубо говоря, он уже был совсем другим человеком.

- Писатель может обратить в добродетель то, что в реальной жизни является слабостью.

- Ты ведь не создала Сару викторианской девственницей, прячущейся от жизни? К тому же очень часто роль, которую нам приходится играть, разительно не совпадает с нашей сутью. Это как шаг в бездну. - Он жестом указал на темную пропасть каньона. - Но именно самые трудные роли заставляют нас расти и в конце концов приносят плоды. Хотя невинность Сары и представляет проблему для тебя, но, повторяю, ты прекрасно сыграешь ее.

Рейн прошла через комнату и, опустившись на софу, протянула руки к огню.

- У любого из нас есть если не амплуа, то свой диапазон ролей, которые близки нам, с которыми мы справляемся лучше всего. Сара - не из их числа.

- Ради Бога, Рейни, не думай о результате. Ты же сама знаешь, что съемка может длиться целый день, а в фильм попадает всего несколько минут. Тебя пугает объем работы? Попробуй мысленно разделить роль на множество мелких эпизодов, и тогда страх пройдет.

Он приводил разумные доводы. Но существовало еще одно «но»… Рейни проще было бы играть Сару с кем-нибудь другим. Но с Кензи…

- Ах, Кен, - вздохнула она, - ты сам не понимаешь, что говоришь.

- Понимаю. - Он искоса посмотрел на нее: - Трудно работать вместе, к тому же играть влюбленных? Мужа и жену? Конечно, трудно, но ради фильма ты это сделаешь. Лучшей актрисы ты не найдешь, а время уходит.

Она пыталась что-то возразить, но умолкла. Его слова вдруг показались ей страшно знакомыми.

- Ты используешь те же самые аргументы, что и я, когда ты пытался отвертеться от съемок!

Неудивительно, что благодаря своей блестящей памяти Кензи повторял ее доводы слово в слово.

Он усмехнулся:

- А я все думаю, когда же ты заметишь. Аргументы были убедительны тогда и годятся сейчас. Ну, признавайся, что лучше - выслушивать их или произносить?

Она сама не знала, что ей делать: смеяться или плакать от обиды.

- Честно говоря, слушать все это неприятно, особенно если учесть, что я вышла из себя, дав повод тебе торжествовать.

- Не могу сказать, что твои переживания доставили мне удовольствие, но ситуация действительно не лишена юмора. - Он перехватил ее взгляд. - Ты забыла, что в этой работе есть и моя доля. Я отдаю этому фильму свое время, энергию, репутацию… И я хочу, чтобы картина, в которой я снимаюсь, получилась хорошей. А это означает, что ты должна сыграть Сару.

- Найдем английскую актрису, которая исполнит эту роль не хуже меня! Даже лучше.

- Если такая и существует, в чем я сомневаюсь, то где гарантия, что мы сумеем найти ее в течение недели и она будет свободна? - Он едва заметно улыбнулся: - Почему ты так горячо убеждала меня, что роль Рандалла пойдет мне на пользу, а сама трусишь, когда ситуация диаметрально переменилась?

Она прищурилась.

- Пытаешься шантажировать?

- Нет, использую лучшее оружие - твое чувство долга.

Она выругалась про себя.

- Ты всегда знаешь, на какие кнопки нажать.

- Спасибо.

- Я не собиралась делать тебе комплимент! - Рейн потерла виски конниками пальцев. Как же ей не хочется играть эту роль! Но судьба отомстила ей. Она глубоко вздохнула: - Ладно, черт с тобой. Я сыграю Сару.

Глава 13

Кензи расплылся в улыбке, от которой у нее всегда сжималось сердце.

- Ну наконец-то! - воскликнул он. - Я рад. Играть вместе будет непросто, но для фильма это хорошо, к тому же стресс закаляет характер.

- Ты рано радуешься, Кен. Мы доведем друг друга до сумасшествия. Но ты прав, фильм, вероятно, выиграет от нашего участия, даже если операторам придется серьезно потрудиться, чтобы я выглядела в кадре моложе. - Поднявшись с софы, она потянулась: - Пора спать.

- Не рано? Может, немножко поработаем?

Они часто репетировали вдвоем с того памятного вечера в доме Кензи, когда её утвердили на главную роль в «Пурпурном цветке», но с тех пор многое изменилось. Слишком многое…

- У меня нет с собой сценария.

- У меня есть. Я собирался поработать вечером. Обойдемся одним экземпляром. Я уже почти выучил свой текст, а поскольку ты писала сценарий, то должна знать его почти наизусть.

Он забронировал на выходные это удивительное убежище, чтобы поработать?

- Твое трудолюбие может свести с ума любого. - Она покачала головой. - Для нормального человека…

- Наконец-то ты открыла мою страшную тайну: я инопланетянин и просто притворяюсь человеком.

Хотя он шутил, в его словах была доля правды. Он чувствовал себя не от мира сего. Многие актеры воспринимали себя как изгоев, и Рейни не была исключением. Она понимала, что причина лежит в ее трудном детстве. Но что вызывало подобные ощущения у Кензи, она не знала. С самого начала их отношений на эту тему было наложено табу, и она не допытывалась.

И все же ей было интересно, кто оказал на него влияние. Его произношение, утонченность и изысканность манер выдавали принадлежность к высшему английскому обществу. Однако он был напрочь лишен эгоизма, что трудно сочеталось с его феноменальной карьерой и возможным высоким происхождением. Избрав профессию, предполагавшую изрядную степень тщеславия, Кензи остался на удивление скромным. Он стал звездой, но, казалось, никогда особенно не стремился к этому.