Дениза Робинс - Только мои грёзы Страница 34

— Не могу выразить, как я рад, что мы снова встретились. Вы не представляете себе, Мин, как я волновался о вас с тех пор, как вы убежали.

— Я надеюсь, вы поняли, почему я это сделала?

— Понял и высоко оценил ваш поступок.

Ей казалось невероятным, просто подарком судьбы, что она снова видит его наконец. Джулиан мало изменился, только, как и предупреждала миссис Тренч, похудел и немного постарел. Она встречала многих мужчин за время путешествий, но вновь была поражена его умением себя держать и чувством собственного достоинства. Так хотелось расспросить его обо всем, но слова не находились. Она встретила его, уверенная в себе, но теперь эта уверенность исчезла, и она быстро превращалась в ту безнадежно застенчивую девушку, которая тогда в Шенли смотрела на него как на кумира.

— Поздравляю вас со всем этим, — сказал он, жестом обводя комнату. — Какое чудо, что ваш дядя вас нашел. Я не знал адреса вашей тети, а после вашей ссоры и не думал, что вы очутитесь там же, по соседству.

Она кивнула и подала ему коробку с сигаретами, заметив, что ее рука дрожит.

— Да, мне повезло с этим. Вам понравится мой дядя. Он сейчас появится, и вы с ним выпьете.

Джулиан закурил и улыбнулся знакомой доброй улыбкой.

— Это хорошо, но я прежде всего хотел бы услышать о ваших путешествиях и вообще о вашей новой жизни.

— А я хочу услышать о вас.

Она смотрела на него улыбаясь. Он хорошо помнил ее глаза, удивительные, полные теплоты и благодарности. У нее был дар признательности. Он вдруг почувствовал себя гораздо бодрее, чем за все эти долгие, трудные месяцы. Слишком долго он изолировал себя от того хорошего, что осталось в мире. Слишком долго он сторонился женщин, не считая старых знакомых вроде Джоанны, жены адвоката Бранскила, и миссис Тренч. Он вдруг понял, как ему не хватает обаяния молодости и красоты, общения с привлекательной женщиной, обещавшего что-то чудесное. На какой-то опьяняющий момент он почувствовал, что эта новая Мин кажется ему много более привлекательной, чем та простушка, которую он знал раньше. Почувствовав волнение в крови, он сделал движение, чтобы коснуться ее. Но тут отворилась дверь, вошел маленький полный джентльмен, конечно ее дядя, и это чарующее мгновение исчезло.

И для Мин это был опасный и соблазнительный момент, но она тоже пришла в себя и с обретенной вновь светской уверенностью представила мужчин друг другу. Дядя Альберт быстро организовал выпивку. И вот они уже сидели у открытого окна с бокалами в руках. Джулиан нашел в дяде Мин радушного хозяина и человека, прожившего интересную жизнь, а дядя, как поняла Мин, сразу же почувствовал симпатию к Джулиану. Дядя Альберт был человеком тактичным и не показал Джулиану, что он знает, при каких обстоятельствах они с его племянницей познакомились.

Следующий час был замечательным для Мин, которая могла поговорить с Джулианом так, как не могла год назад. Она видела его удивление и радость, когда за ужином она обсуждала с ним со знанием дела то, о чем он любил поговорить; и он видел результаты ее развития.

Потом дядя Альберт, как всегда тактичный, исчез из комнаты, чего Мин даже не заметила. Она с гордостью показала Джулиану экземпляр редкого издания стихов Розетта, купленный во Флоренции.

— У вас тоже такая была, — напомнила она. — Только та была в красном переплете, а моя в синем.

Она по-детски радовалась, показывая ему свои приобретения, а ему было приятно почувствовать, что при всех хороших манерах и знаниях, которые она приобрела, больше всего она старается быть его ученицей, и с былым очаровательным простодушием, как он с нежностью заметил, и не пытается скрывать, что это он, Джулиан, направил ее развитие.

— Славно, — сказал он, просматривая томик Розетта. — И книги у вас замечательные. Поздравляю вас, Мин.

— О, вы должны посмотреть коллекцию стекла, что я привезла из Венеции. Мы побывали на Большом канале, где его делают, и даже наблюдали за этим. Там я нашла старинные уникальные вещицы.

— Но должно быть, вывоз всего этого из Италии дорого обошелся?

— Да, — сказала она, слегка смутившись, — но дядя, кажется, не придал этому значения.

— Ваш дядя — очень щедрый человек, а вы — счастливое дитя.

— О, я хотела бы, чтобы и вы были счастливы.

— У меня есть сад, — сказал он улыбаясь, — и мне стало очень нравиться что-нибудь выращивать в нем.

— Это что-то новое для вас.

— И мне это, признаться, приятно.

— Но вы ведь не оставите книг и музыки? — спросила она тревожно.

Он рассмеялся:

— Нет, конечно. Что ж, Мин, то, что я говорил вам в Шенли, дало плоды!

Она глубоко вздохнула:

— Когда дядя Альберт нашел меня, самым приятным для меня стала возможность узнавать о прекрасном и приобретать его.

Он с интересом посмотрел на ее лицо, столь привлекательное в наступающих сумерках.

— Кажется, вы поняли, для чего живете, дорогая. Счастливы ли вы теперь? Нашелся ли какой-нибудь славный парень, который хочет жениться на вас?

Она вдруг опустила глаза и молча покачала головой.

— Почему? — спросил он. — Многие должны находить вас удивительно милой.

Тут она подняла голову, и он прочел ответ в ее сияющих глазах и на ее губах, похожих на алый цветок. Она была очень близко, так что он вдыхал аромат ее тонких духов. Он вдруг почувствовал, что она, всегда нравившаяся ему, стала теперь опасно волнующей. И ведь все, что она делала, пока они не виделись, она делала ради него!

Вдруг он встал, почувствовав, как забилось его сердце.

— А где ваш дядя? — спросил он хрипло.

Мин тоже встала. Лицо ее побледнело, а зрачки стали большими и черными.

— Кажется… уже лег. Он устал от жары и дороги.

Запрет был снят. Джулиан осознал себя человеком, совершенно влюбленным в Мин. Он сделал шаг к ней, обнял и поцеловал. Это был долгий и страстный поцелуй, на который Мин ответила в таком же страстном порыве, древнем и новом, как сама жизнь. Она как будто растаяла в его объятиях. Поцелуй этот вознес ее на удивительную высоту. И для него это было благословенное мгновение. Он и не ведал, что поцелуй может принести такое чувство полноты счастья. Он был опьянен этим чувством, пока наконец не поднял голову, гладя ее шелковистые волосы. Прижавшись щекой к ее щеке, он прошептал:

— Боже… какая ты удивительно милая и чудесная, дорогая маленькая Мин.

Ей хотелось сказать, что он — самый замечательный мужчина на свете, что главное ее желание — сделать его более счастливым, излечить от безнадежности и одиночества былой жизни с Клодией. Она хотела положить все к его ногам, ибо любила безоглядно.