Наоми Хинц - Каменная гвоздика Страница 34

— О, новые подпорки под виноградом.

— Я набил новые жерди и укрепил старые. Теперь он не свалится никому на голову. Я работал все воскресенье.

— Как хорошо! Прекрасная работа, Джейсон! И виноград теперь разрастется. Чувствуешь, как он хорошо пахнет.

— В дальнейшем я планирую протянуть его до входной двери, тогда-то мы вдоволь поедим виноградного мармелада. Помнишь, как он у тебя замечательно получился в прошлом году?

— Помню.

Она вспомнила тот день, когда с таким трудом пыталась починить эти подпорки и поранила себе молотком большой палец и как сердилась тогда на Джейсона. Но сейчас она была такой измученной, что даже не могла представить свою тогдашнюю злость.

Он распахнул перед ней дверь.

— Еще один сюрприз тебя ждет на кухне.

— Там кто-нибудь есть?

— Нет, слава Богу, там никого нет. Эллен хотела помочь перевезти тебя, и я, пожалуй, не смог бы ее остановить, если бы не неудача у Харви.

— Что с ним? — она остановилась.

— Он отправился в Бухарест, на какой-то курорт с минеральными водами для богатых старых дураков… Да Бог с ним. Угадай, что у нас на обед! Сюрприз, Каро, жареный цыпленок. Его специально для тебя принесла вчера Руби Джинтер.

Цыпленок лежал на столе, аккуратно завернутый в пергаментную бумагу. Каролин дотронулась до него. Он был с поджаристой корочкой, темный, очень аппетитный на вид и, наверное, замечательно вкусный, зажаренный на настоящем деревенском масле.

— Завтра я поблагодарю их, если мне будет получше.

— Ты можешь позвонить им хоть сейчас. Помнишь?

— Ах, да. Конечно. Но попозже. Может быть, все-таки завтра.

— Не спеши. Вот что я хочу сейчас сделать — отвести тебя наверх и уложить в постель.

— Ох, нет. Я пролежала в постели слишком долго. Я только и делала в клинике, что лежала. Доктор сказал мне, чтобы я понемногу начинала двигаться. Я только должна иногда беречь себя, но обязательно двигаться…

— Я буду беречь тебя. Ты только сядь где-нибудь, где тебе будет удобней. В гостиной или на террасе, там не так жарко. А я приготовлю что-нибудь выпить.

Он был очень сердечным, очень заботливым, все спорилось у него в руках… Но она была рада, что он ушел на кухню. Камня больше не было в гостиной, как и сказала Эллен.

Джейсон ничего не рассказал об этом, а сама она не спрашивала. Она не хотела знать, куда он отнес его.

На столик, где раньше лежал камень, кто-то, может быть и Джейсон, теперь поставил маленький кувшин с циниями, и они сверкали яркими тяжелыми головками среди серых листьев. Ей внезапно пришло в голову, что он мог бы убрать с террасы налетевшие сухие листья.

Но почему она не могла заставить себя быть ему признательной, почему все ее раздражало? Почему она не могла относиться к нему, как мать, смотрящая сквозь пальцы на пороки милого дитяти? Ведь все его существо сейчас выражало радость, и как бы она была счастлива его радостью прежде! Но теперь он не был для нее прежним Джейсоном. Она тяжело вздохнула. Ответ должен быть найден, она должна понять все, что с ними произошло. Любовь, ненависть, страх — все эти эмоции, которые отсутствовали у нее сейчас, скоро возродятся вновь, но позже.

Она вышла на террасу, погруженную в тень, где сидела в ту ночь, когда так невежливо принимала гостей. И представила ту сцену, в которой не было даже тени юмора. Но разве могла она в тот момент быть любезной, разве могла отнестись к той ситуации с юмором?

Она прилегла в шезлонг. «Возможно, у меня что-то не в порядке с головой, — подумала она. — И нет ничего удивительного в том, что Джейсон начал избегать меня — кому понравится, если его жена все время думает о привидениях и даже слышит их?»

Она обхватила руками голову и сжала изо всех сил.

«Возможно, у меня еще не прошла болезнь. Дай мне время, Джейсон. Дай мне время, прежде чем мы опять станем близки…»

Она услышала скрип двери, которую Джейсон толкнул ногой, держа поднос в руках. Он поставил перед ней бокалы со льдом. Было тихо, лед постукивал в стеклянные стенки, стул заскрипел под ним, когда он садился, спичка загорелась с шипением, когда он закурил.

Наконец Джейсон сказал, прервав тяжелое молчание:

— Завтра приедет парапсихолог. Его зовут доктор Брюэр. Его раскопал Харви. Он очень просил помогать ему, потому что это какая-то знаменитость в их мире. Если с тобой все в порядке?..

Она широко раскрыла глаза и пристально посмотрела на него.

— Понимаю, его приезд кажется тебе неожиданным, да и по мне надо было подождать, пока ты окрепнешь, но этот доктор уезжает в Лондон. И завтра — единственный день, когда он может приехать… Но если ты возражаешь, дорогая, я сразу позвоню ему и отменю визит.

Она прошептала:

— Джейсон, я никогда даже не могла предположить, что ты… Я говорила Харви, что ты никогда…

— Я знаю, какой я был тогда. А сейчас… Я изменился, пока жил без тебя, Каро. И если есть что-то важное, о чем ты думаешь, или что ты делаешь, я хочу участвовать в этом.

— На самом деле?

— Конечно. Я больше не оставлю тебя одну в этом месте, где полно всего сверхъестественного.

— Но я никогда не думала, что ты поверишь во что-нибудь подобное. Я думала, ты не хочешь даже слышать об этом.

— Я слышал пару раз звуки, как будто поблизости бегала собака. Может, и на самом деле где-то поблизости бегала какая-нибудь собака. Черт побери, не знаю, что обнаружит здесь этот лондонский приятель Харви, но здесь определенно что-то есть. Даже моя мать слышала ночью шум и могла тут спать только с таблетками. А Лес Джинтер сказал мне, когда мы последний раз встретились с ним, что они слышат тут какие-то крики, напоминающие ему толпу пьяных женщин…

Каролин начала бить дрожь.

— Дорогая, выпей это, — он вложил ей в руку бокал, — и не расстраивайся, пожалуйста. Доктор дал мне кучу транквилизаторов и снотворных препаратов. Они защитят тебя от беспокойства, пока ты не придешь в себя.

— Хорошо! — сказала Каролин, отпивая из бокала, — все хорошо!

Она желала быть спокойной, как кочан капусты на грядке, как горная скала. Скоро наступит завтра. Они уедут из этого дома и подыщут что-нибудь еще. Все в порядке. Ничего нет в мире, что заставило бы ее волноваться.

Потом Джейсон сказал, что будет спать в комнате Харви. Каролин вздохнула с облегчением. Когда она уже собиралась лечь в постель, на пороге возник Джейсон со стаканом воды и таблетками в руках. Она молча взяла у него стакан, и он, поцеловав ее, начал спускаться по ступеням.

Каролин лежала в полной тишине, прислушиваясь к тому, что крылось за этим спокойствием. Ей казалось, что дом тоже затаился в ожидании и вслушивается в эту звонкую, едва ли не оглушающую тишину. Сейчас она очень удивилась бы, ощутив запах гвоздики или услышав пение женщин, или различив тихую мольбу в холле.