Я иду искать (СИ) - Гранд Алекса Страница 34

Сглатываю. Переключаю внимание с абстрактной пестрой картины на вполне реальную Аристову, все еще распластанную по столешнице. Веду ладонью вдоль ее выпирающих позвонков и замираю около поясницы, впитывая охватывающую девушку крупную дрожь.

Любуюсь совершенной сливочной кожей. Все еще тону в наркотической эйфории и блаженно жмурюсь от ленивой истомы, зная, что откат обязательно наступит позже.

Близость размазала нас обоих подобно безжалостному многотонному катку. Перемолола органы в однородное крошево. Превратила прочные кости в тягучее желе. И оставила пряное послевкусие с едва уловимой горчинкой.

— Живая?

— Ага.

Все еще прислушиваясь к собственным ощущениям, я помогаю Лиле отклеиться от стола и снова к ней прикипаю. Прижимаю к себе крепко. Утыкаюсь носом в шею. Дурею от запаха наших духов, перемешавшихся с потом и страстью. Вновь и вновь изучаю изгибы ее идеального тела. И пропадаю.

Проигрываю и битву, и войну. Подписываю акт о безоговорочной капитуляции на ее ребрах. Ставлю ярко-фиолетовый штамп рядом с ключицей. И захожу на новый виток выпрыскивающейся в кровь одержимости.

Желание присвоить впаянную в мое тело девушку пробивает потолок и укореняется в воспаленном мозгу. Не успокоюсь, пока не сделаю ее своей безраздельно.

— Только не говори, что мы не должны были. Ладно?

Дремавшее до этого чутье сигнализирует о произошедших в напрягшейся Аристовой переменах, и я вместе с ней цепенею. Прикусываю мочку ее розового уха и готовлюсь крушить баррикады, которые она неизбежно будет выстраивать.

Всегда выстраивала.

— Ты и сам это знаешь лучше меня.

Фыркает. Задерживается в моих руках на десять секунд дольше, чем разрешила себе, и все-таки избавляется от плавящих ее кожу прикосновений. Не стесняется наготы, красивая. Прислоняется бедром к столу и начинает заплетать косу, прочесывая влажные спутанные волосы дрожащими пальцами.

— Ну, хоть утверждать, что это не повторится, не собираешься?

Смеюсь, напарываясь на ее гневный полосующий взгляд, и невозмутимо иду поднимать разбросанные по всему кабинету вещи с пола. Торжественно вручаю ей измятые в хлам предметы гардероба, снова впиваюсь зубами в притягивающую меня, словно магнит, жилку на ее шее и только потом одеваюсь сам.

— Провожать не надо.

Кое-как разгладив топ, больше похожий на жеваную тряпку, роняет Аристова. Роется в своей сумочке, выуживает влажные салфетки и наспех стирает чернеющие на веках и на щеках разводы, служащие единственным напоминанием о некогда безупречном макияже. Гордо вскидывает подбородок и так же гордо удаляется, переступая через валяющиеся у нас под ногами осколки стекла.

Только я все равно ее провожаю. Выныриваю вслед за ней в приемную, где тихо сидит молчаливая, выдрессированная на случай любых форс-мажоров Анечка. Хлопнув дверью, выпадаю в коридор и вклиниваюсь плечом в зазор, не позволяя створкам подъехавшего лифта закрыться.

Захожу в металлическую клетку, заставляя пространство между нами искрить и схлопываться, и нависаю над Лилей, упирая ладони по обе стороны от ее головы. Хищно веду ноздрями, смакуя дурманящий аромат, и придвигаюсь еще ближе, уничтожая последние миллиметры между нами.

Благо наше уединение никто не нарушает. Все, кто хотел, уже давно умчались на обед и сейчас поглощают или сливочный крем-суп из шампиньонов, или режут ножом поданный с клюквенным соусом стейк, или терзают вилкой низкокалорийный салат без вкуса и запаха.

— Игнат…

Вжавшись лопатками в стену, рвано сипит Аристова. Только я не собираюсь отступать и тешить ее самолюбие никогда не водившейся у меня покорностью и смирением.

— Что, Игнат? Я взрослый мужик, и не собираюсь делать вид, что у нас ничего нет и меня от тебя не торкает.

— А стоило бы, — говорит, на удивление холодно, и упирается ладонью мне в грудь. — Если ты вдруг забыл, я вообще-то замужем, а ты помолвлен.

— Мы не помолвлены.

— Какая разница? Левина называет тебя своей невестой.

Тряхнув головой, Лиля глотает скептический смешок и прикусывает нижнюю губу, наверняка ощущая металлический привкус крови на языке. Такой же, какой сейчас гуляет у меня во рту из-за мощнейшего приступа ревности, стянувшего тугим узлом внутренности.

Неужели девушка, дрожавшая от одного моего прикосновения еще десять минут назад, способна вот так запросто отмахнуться от случившегося, отряхнуться, замазать проступившие на коже синяки и скрыть измену от супруга?

— И мужу ничего не скажешь?

— Пока нет. Сергей в командировке. Я не буду обсуждать с ним подобные вещи по телефону.

Не лишенный здравого смысла ответ отрезвляет. Одновременно дает надежду и препарирует снизу-вверх скальпелем, искусно вспарывая мягкие ткани. Злит до врезающихся в металлическую поверхность костяшек и вынуждает скрипящие в башке шестеренки стремительно крутиться.

Я и сам отложил беседу с Викой из-за ее недомогания, так какое я имею право требовать от Аристовой иной линии поведения? Особенно учитывая, что вес ее обязательств куда более значителен, чем вес моих?

Переживая сокрушительную бурю где-то в области сердца и варясь во всех этих противоречиях, я снова притискиваю Лилю к себе. Обнимаю до треска в ребрах и прячу лицо рядом с ключицей. Слышу, как тяжело и рвано она дышит. Чувствую, как сильно трясется под моими ладонями. И даю себе обещание все исправить.

Нехотя расцепляю объятья, когда лифт прибывает на первый этаж, и, как привязанный, бреду рядом с растерянной растрепанной Аристовой. Глажу подушечкой большого пальца ее тонкое запястье, запечатываю в памяти каждый момент нашей близости и жалею о том, что не умел ценить такие мелочи раньше.

Придерживаю перед Лилей дверь приехавшего за ней такси, невесомо мажу губами по ее губам и отчаянно борюсь с желанием вытащить вынувшую из меня душу девчонку из автомобиля, послать все планы к чертям и запереться с ней в арендованной квартире или номере отеля на несколько суток. Забить холодильник апельсиновым соком, клубникой и мороженым, сутки напролет не вылезать из постели и нагло игнорировать существование внешнего мира.

Пусть обрывают мобильник, атакуют несчастную секретаршу и заваливают письмами электронную почту. Все равно.

Мечты-мечты…

Распрощавшись с неимоверно привлекательной иллюзией, я заканчиваю витать в облаках, возвращаюсь на бренную землю и выцарапываю у стоящего неподалеку аппарата бутылочку ледяной воды, чтобы остудить расплавившиеся в хлам от такой жары мозги. Жадно глотаю живительную влагу и очень кстати вспоминаю и о приглашении Демида, и о договоренности пересечься вечером где-нибудь с Мотом.

Время седьмой час, а я уже вплываю в здание закрытого бойцовского клуба в компании лучшего друга и в считанные мгновения пропитываюсь царящей здесь атмосферой. Зрение адаптируется к привычному для меня полумраку, ноги автоматически ускоряют шаг, едва не сворачивая в сторону раздевалок, доза адреналина впрыскивается в лимфу.

Так организм готовится к грядущему поединку, хоть мозг и посылает ему сигналы, что драться мы сегодня не будем, а просто расположимся на мягком диванчике в одном из нескольких вип-секторов на втором этаже и будем тереть с Матвеем за жизнь и краем глаза следить за происходящим в октагоне.

— Крестовский. Зимин. Мои любимые гости. Рад приветствовать, — пожав нам по очереди руки, Олег Демидов, как гостеприимный хозяин заведения и человек, хапнувший на моих схватках немало бабла, приземляет на столик невесть откуда взявшуюся бутылку коллекционного виски и хитро подмигивает. — Через полчаса разогрев, все самое вкусное в конце. Наслаждайтесь. И да, человечек один с тобой потрещать хотел. Не против, Игнат?

— Кто?

— Бекетов. Руслан.

Вскидываюсь от приводящей нервы в состояние боевой готовности фамилии и буквально тараню Демида тяжелым взглядом. Выискиваю подвох, воображаю подставу и просчитываю все возможные варианты, которые подкидывает встревоженное возбужденное сознание.