До первого снега - Алиса Гордеева Страница 34

— Я за! — подрывается с места Тео.

— Конечно, малышка! — вмиг позабыв о моём существовании, Вик притягивает к себе Мику, нежно целуя ту в щеку.

— Рита, ты идёшь? — зовёт кузина, а я никак не могу придумать подходящую причину для отказа: смотреть дурацкие любительские фото, да ещё и в компании Сальваторе, выше моих сил.

— Рита подойдёт позже, — приходит на выручку Анхель.

Улыбаюсь благодарно деду и уже представляю, как спустя минуту дам волю слезам по растоптанной любви, как старик резко меняет мои планы.

— Давай-ка, Рита, одевайся потеплее. Мы с тобой немного прогуляемся.

Глава 10. Ко дну

— Сегодня ветрено, — бормочет Анхель и приподнимает воротник куртки. Старик, как обычно, идёт впереди, а я едва поспеваю за ним. — Так всегда бывает: холодно, промозгло, гадко. Но это значит только одно, Рита, — скоро весна!

— Ты хотел поговорить со мной о погоде?

— А чем плоха тема?

— Плоха погода! Анхель, если это всё, то я хотела бы вернуться.

Робкий свет от окон дома остаётся далеко позади. Где-то вдалеке мерцают вечерние огни Тревелина. Нам же с Анхелем путь освещают бессчётные звёзды во главе с огромной луной, напоминающей блин. Сегодня небо на удивление ясное, и пускай час уже поздний, не сказать, что вокруг темно, скорее по волшебному сумрачно. Хотя нет! Красоту момента разрушает грязь, мерзко хлюпающая под ногами.

— Если идти по этой дорожке, то выйдешь к мостику через реку. Уже бывала там?

— Да. С Тео. Позавчера.

Старик слегонца замедляет ход, а затем сворачивает к тому самому, ничем не примечательному навесному мосту, что даже при свете дня кажется хлипким. Зачем нам идти к нему на ночь глядя, непонятно!

— Знаешь, Рита, Винсенто, когда был в твоём возрасте, часто сюда убегал. Брал плед и целую ночь напролёт смотрел на звёзды.

Преодолев ещё метров сто, Анхель наконец останавливается, а передо мной открывается неземной красоты вид: звёздное небо, мерцая миллионами огоньков, отражается волшебными переливами в глянце реки.

— Красиво! — заворожённо хлопаю глазами, зачарованная сказочным сиянием. — Почему отец переехал в Мадрид?

— Влюбился.

— В мою маму?

— Да.

— А почему вы поссорились?

Медленно ступаю на слегка подрагивающий мостик, пока Анхель стоит на берегу и отрешённо смотрит на воду. В голове всё перемешалось: грязь под ногами и звёзды в реке, сумбурный день и внезапное откровение деда.

— Между долгом и желанием, семьёй и мимолётным увлечением, Винсенто сделал неверный выбор.

— Он выбрал маму?

— Скорее, он отказался от нас.

— И ты не можешь простить ему это?

— Я? — Анхель наконец отмирает и переводит на меня взгляд. — Давно простил, Рита.

— Тогда почему вы не общались столько лет?

— Думаю, потому, что твой отец так и не смог простить самого себя.

— Я ничего не понимаю, — мне приходится говорить чуть громче, почти кричать: любопытство заводит на середину моста и смешивается с журчанием воды под ногами. — Ну, подумаешь, влюбился. Отец вообще человек ветреный и непостоянный.

— Как и ты, верно?

— В каком смысле?

— Вы с Винсенто очень похожи: два эгоиста, — отрезает старик, стоит мне ступить обратно на берег. В холодном свечении луны на его лице слишком отчётливо проявляются отпечатки прожитых лет, а ещё нешуточное волнение. Глупая, мне не стоило, не спросясь, бегать по шаткой конструкции. — Не смотри так, девочка! В любой ситуации вы ориентируетесь сначала на себя и свои желания, а только потом задумываетесь об окружающих. И это касается всего!

— Например?

— Хочешь пример?

— Ну да, подкрепи свои обвинения фактами!

— Например, любовь. Для вас — это яркая вспышка, ослепляющая на миг и на какое-то время затмевающая всё вокруг. Сегодня вы любите, а завтра вас ослепляет новое чувство и вы с головой отдаётесь ему. И при этом вас совершенно не заботит, что после себя вы оставляете выжженную дотла землю, на которой уже никогда ничего больше не взойдёт.

— Анхель, мне семнадцать! — вспыхиваю, совершенно не понимая, к чему клонит дед. — Разве ты в мои годы не влюблялся? Не искал себя? Да и вообще, к чему весь этот разговор? Меня, к слову, только сегодня бросил парень! Так что ты неправ! Это в моей душе сейчас всё выжжено дотла! Ты ошибаешься! Я не такая, как отец!

— И всё же, Рита, согласись, ты уедешь, как только появится такая возможность.

— Конечно! Я и не скрываю, что дико хочу домой. Мой мир там, в Мадриде. В окружении друзей, рядом с отцом и непутёвой матерью.

— Всё верно, девочка, всё верно, — вздыхает Анхель, а затем накрывает мою ладонь, которой продолжаю держаться за ограждение, своей мозолистой и тяжёлой. — Просто помни: то, что кажется тебе здесь временным развлечением, для нас — настоящая жизнь. Не разрушай её, ладно?

— Господи, Анхель, да о чём ты говоришь? — небрежно вырываю ладонь и хочу пойти обратно: наша задушевная беседа кажется пустой и нелепой.

— В старшей школе Тревелина слишком большие окна, Рита! — бросает в спину Анхель.

— Что? — оборачиваюсь. — При чём здесь окна?

— А ты подумай, внучка! Подумай. Я человек пожилой, но на зрение пока не жалуюсь.

Становится тошно от одной только мысли, что мог увидеть Анхель в тот проклятый вечер, заглядывая в окна опустевшей школы пока искал меня.

— Ты всё неправильно понял! — испугавшись, выдаю себя с потрохами.

— Мике не нужно знать, что происходит между тобой и Виком. Надеюсь, это ты понимаешь?

— Боже, Анхель! — голос позорно срывается. Впервые в этом чёртовом городе меня начинает колотить не от холода. — А что между нами происходит? Сальваторе с первого дня возненавидел меня и беспрерывно отравляет мою жизнь! Это ОН бросил меня в реку, ОН запер в кладовке, ОН пытался унизить перед всей школой! Ты просил у него защиты для меня, а что сделал твой