Мой первый роман про... - Чинара Страница 34

с самого первого дня нашего знакомства умела любую ситуацию подстроить под себя. Мастерски, незаметно и так гладко расстелись скатерть, что ни один участник не замечал её действий. Все всегда считали инициаторами и ведущими в партии себя, тогда как Дина ласково улыбалась и просчитывала на несколько ходов вперёд, любезно принимая дары, окружавших её идиотов. В толпе которых маячил и я.

Когда первый раз её увидел, меня ничего не волновало, кроме того чувства, бьющего в груди от одного взгляда на блондинку. Мне было плевать на себя и свои деньги, я, как и многие, был готов кинуть к её ногам всё чего она захочет. И слова матери о пригретой на груди змее воспринимал исключительно в штыки. Ведь Дина предпочла меня, любила меня — как я наивно полагал — вышла за меня замуж и стонала подо мной в постели сладко и убедительно.

Только позднее осознал, что ей нравилась жизнь, которую я мог ей дать. Нравилось, что я не был уродом и умел рассуждать о поэзии, ей нравились торжественные вечера и встречи, на которые мы выезжали, нравилось говорить своим подругам, что муж владелец издательства, нравилось брать мою кредитку и покупать сотую пару обуви. И многим позже, осознавая все это, я спрашивал себя, а нравился ли ей когда-нибудь я. Без прилагающейся комплектации. Но, к счастью, к тому моменту мне было глубоко плевать. Так как от одного воспоминания о бывшей, хотелось, как следует прочистить желудок.

Я кристально протрезвел и прозрел, когда она забеременела.

Прозрел ровно в тот момент, когда забирал свою жену из очереди к гинекологу, где она собиралась сделать аборт. О беременности и её единоличном выборе узнал за час до своего приезда.

Дина работала моделью. И хотя карьера её не шла в гору, амбиции никогда не покидали голову. Она всегда ждала выигрышного предложения и того гонорара, который могла бы получить. Поэтому пришедшее предложение в виде роли в порно заинтересовало и обрадовало настолько, что плод в животе показался ненужной обузой.

Она говорила мне об этом в машине, уверенно пытаясь доказать своё право на аборт.

— Как ты не понимаешь! Я могу прославиться, а эта штука испортит мне фигуру и меня уже никуда не возьмут! Ещё растяжки могут появиться! Я слишком молода, очаровашка! И ты не готов быть папочкой!

— Я готов. — спокойно ответил. А она, вздрогнув, посмотрела на меня.

Она сразу поняла. Поняла, что розовое пуленепробиваемое стекло перед моими глазами дало трещину и сейчас его останки падали на пол. Отчетливо помню тот взгляд, который тогда еще жена бросила на осколки. Небольшая доля сожаления скользнула быстрой тенью по лицу и исчезла. И затем она улыбнулась. Первый раз мне посчастливилось увидеть ее настоящую улыбку. И в этом оскале не было ни грамма человека, которого я любил.

Мы сумели договориться. Я выплачивал ей вдвое больше обещанного гонорара, и она оставляла нашего ребёнка, а после родов мы подавали на развод, и Дина обязалась не претендовать на Анечку.

Выжить её совсем из жизни дочери я не мог. Каждая встреча с матерью для Ани была праздником, а мне оставалось сжимать кулаки и запихивать своё чувство отвращения к бывшей куда подальше. К тому же пытаться гасить неконтролируемую ревность. Как бы не старался и не лез из кожи вон, заменить эту алчную корову я не мог. При упоминании этой тупой суки, назвавшей однажды моего ребёнка «этой штукой» в глазах дочери вспыхивал огонек обожания.

Я мог простить бывшей все годы моего бездарного подкаблучивания ее прихотям, но не эти два слова, глубоко засевшие в сознании.

Вот и сейчас ни я ни смущенная писательница не поняли, как моя экс-супруга и ее новый хахаль сели к нам за стол, и Дина начала свой умелый разговор, очаровав Славу настолько, что та без капли лицемерия выдала, глядя на неё:

— Вы очень красивая, Дина… Очень…

Довольная корова захохотала и посмотрела на меня победным взглядом.

Выносить этот непонятный цирк не было желания, и я отлучился в туалет. А когда вернулся напрягло сразу два обстоятельства: Слава пила новый коктейль и по странности сидела грустная.

— Что ты ей сказала? — не сомневаясь, кто приложил к этому руку, тихо обратился к Дине.

— Кому? Твоей незабудке? — она попыталась применить ко мне один из своих дешевых трюков по соблазнению, скользя глазами по губам, но со мной этот номер давно не проходил. Тогда наклон наклонилась к уху и с придыханием произнесла. — Ровным счётом ничего, милый… Только рассказала, как долго и упорно ты меня добивался. — победно улыбнулась стерва.

— Ты такая сука. — шепнул я и, встав, уже громче сказал, что нам с писательницей пора, так как завтра у нас важный день. Пожав руку парню, которого мне было искренне жаль, взял Славу за руку и вывел из ресторана, на который возлагал совершенно иные надежды.

Никак не намеревался спаивать непорочную, и встречать порочную бывшую.

***

Мы шли по набережной, взявшись за руки, и молчали. Она не поднимала на меня своих глаз, но и не пыталась убрать свою ладонь из моей. Я чувствовал вину, что позволил Дине сесть за наш стол и хотел сжать писательницу в объятиях, но она была пьяна и слишком серьезна.

— Ты говорила, что становишься болтливой… — попытался пошутить и разрядить обстановку. Хотелось понять, что творится в голове непорочной.

— Становлюсь. — грустно согласилась девушка. — Если хочешь, можешь вернуться к ним, а я сама доберусь. — неожиданно попыталась вырвать руку.

— Зачем мне к ним? — удивился, не позволив убрать руку.

— Ты так на неё смотрел… — пьяно обиженно буркнула писательница и снова попыталась вырвать руку, но я только ближе притянул её к себе.

— Как так? — спросил, стараясь подавить улыбку.

— Аж прожигал её взглядом! Я хоть немного выпила, но во мне проснулся глаз-алмаз! — смешно щуря глаза, заверила неопытная алконавщица. — И моя сетчатка сейчас все сканирует идеально! Даже Мороженку могу через километры увидеть! Понятно тебе?

— Понятно, понятно. Правильно заметила, прожигал неприязнью. — я погладил её по голове, наблюдая за реакцией. — А ты ревнуешь?

— Я? — Слава возмущённо захлопала ресницами. — Ещё чего! Мы совершенно незнакомы