Все наши разницы - Оксана Алексеева Страница 34

Когда пришла Юлькина семья, они как-то впопыхах разделись, определили детей в манеж и уселись с прямыми спинами и горящими глазами – точь-в-точь как на торжественном бракосочетании или на каком-то важном экзамене. Экзаменовать-то кого собираются? Этот гость сам кого хочешь на зубок проверит.

– Юрий, не стесняйтесь, обязательно все попробуйте! – мама оказывала должное гостеприимство, но и не забывала кивать на отца: – Андрей Валентинович готовит грудинку по особому рецепту – говорит, что унесет секрет с собой в могилу.

– Понятное дело! – хохотнул папа. – Пока его знаю только я, вы будете желать мне долгой жизни. Сережа, а ты чего застыл как неродной?

Зять потянулся за хлебом, отвечая:

– Так от стыда сгораю. Давно не видел Дарью Максимовну такой довольной. Теперь обещаю тоже цветы любимой теще дарить, а иначе меня скоро с позором прогонят.

– Да брось ты, Сереженька. – Мама зарделась, но тотчас переключила внимание на нового гостя: – Юрий, а как вы с нашей Аней познакомились?

Мужчина ответил без лишних подробностей:

– Так Анна Андреевна у моего сына преподает. Можно сказать, на этой почве сошлись и не стали расходиться.

– Сына? – в голосе матери впервые прозвучала нотка встревоженности. – Вы в разводе?

В последнем вопросе отчетливо послышалась надежда. Авось сейчас скажет, что до сих пор женат, – так и полетит от накрытого стола на волю вольную прямо через окно.

– В нем. Уже лет десять, – деланно вздохнул Жуковский. – Поскольку никто из присутствующих больше не разводился, коротко введу вас всех в курс дела. Это как на американских горках несколько месяцев кататься в режиме нон-стоп. Оказывается, можно делить даже то имущество, о котором не подозревал, что оно у тебя есть! Если женюсь во второй раз, то с единственным условием – никаких разводов.

Маме последняя фраза понравилась, она тепло улыбнулась отцу и закончила тему:

– Так и нужно настраиваться – один раз на всю жизнь. Но всякое случается. А кем вы работаете, Юрий?

Жуковский снова ограничился обтекаемым ответом:

– Бизнес.

– Как замечательно! – одобрил папа. – У нашего Сережи тоже свое успешное дело! Уважаю людей с предпринимательской жилкой. Надеюсь, вы с ним не соперники на рынке? А то неудобно получится.

Ну да, если Сережин бизнес умножить на тысячу, то и в этом случае Юрий Владимирович такого «соперника» не заметит. Жуковский со смехом заверил, не уточняя сферу деятельности Юлькиного мужа:

– Точно нет. У меня врожденная чуйка на конкурентов. И если я сейчас не душу Сергея одной рукой, пока второй загребаю эту замечательную грудинку, то мы с ним нигде не пересекаемся.

Пришлось сдержать смешок. Да-а, такой мощный характер надолго не скроешь – вырвется наружу и всех обесточит. Однако мама тоже засмеялась:

– У вас такое славное чувство юмора! Правильно – в наше время без шуток не прожить!

Разговор за столом, как ни странно, тек непринужденно – присутствующие говорили на разных языках, но прекрасно друг друга понимали. Я перестала следить за каждым словом и вспомнила о том, как сюда добралась. Если Дмитрий все же проехал чуть дальше, чтобы развернуться, то мог узнать машину отца. И в этом случае он обязательно что-то мне напишет – не из тех людей, кто будет молчать в тряпочку и держать в себе любопытство.

– Анют! – прикрикнул папа. – Убери телефон, мы ведь общаемся!

Да я всего на две секундочки заглянула – сообщений не было. Хотелось сразу посмотреть, онлайн ли Дмитрий, но вынудила себя свернуть окно и отложить смартфон. Юрий Владимирович подался ко мне и тихо поинтересовался:

– С кем переписываешься, Анечка Андреевна? Я ведь про чуйку на конкурентов не шутил.

Я уважительно поджала губу, признавая в нем наличие и интуиции, и здоровой самоиронии. Чем дольше общаюсь с этим человеком, тем более потрясающим он мне кажется.

– Ни с кем, – сказала я с легкой улыбкой. – Хотя сейчас будет кстати заметить, что сегодня я ездила с группой вашего сына за город. Финансисты меня взяли на слабо. Не скажу, что понравилось, но рада была вернуться живой и здоровой! Своеобразные ребята, ничего не скажешь.

Взгляд его сделался чуть более острым, хотя оставался веселым:

– Ничего ужасного мой балбес на этот раз не натворил?

Врать я не собиралась:

– Нет. Мы с Дмитрием вступили в фазу перемирия – надеюсь, бесконечную. Снова назовете меня наивной?

– Я такого не говорил. Да я до сегодняшнего дня даже этого слова не знал! – Он вскинул голову и без паузы вновь загрохотал своим глубоким баритоном: – Юленька Андреевна, давай теперь тебя послушаем! Каково это – быть матерью сразу двух пацанов, если и один с ума может свести?

Не только мне нравилась его компания, и мы засиделись дольше обычного. Мама позвала на кухню:

– Анют, помоги мне нарезать пирог.

Но стоило нам отойти, как она развернулась, сделала гигантские глаза и зашептала:

– Доченька, какой интересный мужчина! И как долго ты от нас его скрываешь? А почему ты ему выкаешь? Это звучит как-то странно!

Я попыталась ее унять:

– Не выдавай желаемое за действительное – я с ним не встречаюсь.

– Ну да, – она почему-то скептически скривилась. – Сережа рассказал, что навязал ему это приглашение, но ведь Юрий принял! Ты слепая или глупая?

И вот только теперь я осознала, какую фатальную ошибку совершила. Родители, так долго ждавшие моего ухажера, пришли бы в восторг от любого, а уж харизматичный Жуковский их снес с ног, как торнадо. К здравому смыслу взывать было поздно, но я попыталась:

– Мы не встречаемся, просто по-дружески общаемся.

– Ну и дура, – неожиданно вспылила мама. – Сколько можно жить наукой и фантазиями? Протелишься хоть день – уведут. Какой душевный человек, золото!

Недавно отличное настроение быстро портилось.

– Мам, ты ошибаешься или специально не замечаешь очевидного. Юрий Владимирович не душевный, а очень расчетливый и сложный. Там, за столом, все улыбаются только потому, что он так захотел. Попробуйте для эксперимента ему чем-то не угодить.

– И когда это стало недостатком? – она расширила глаза еще сильнее. – Доченька, если ты опять заявишь, что тебе некогда заводить личную жизнь, я очень обижусь! Я всегда тобою гордилась, но сейчас близка к разочарованию. Родная моя, тебе тридцать! Сколько еще таких мужчин ты успеешь повстречать? Или ты считаешь, что мы с отцом бессмертные?

Раньше я старалась отшучиваться, когда разговор сворачивал в это русло,